[700x538]


"Я тебя никому не отдам!",
Замерзающий плакал котенок.
Умудренный не по годам,
Рыл он снег серебристый под кленом.

"Навсегда я останусь с тобой,
Я спасу нас обоих от стужи,
Потому что под этой луной,
Мне никто больше в мире не нужен.

Я сейчас закопаю нас в снег,
Там тепло, отогреются лапки".
...Мимо быстро прошел человек,
В зимней куртке и норковой шапке...

"А потом все опять расцветет,
Будет солнце сиять над землей,
И никто никогда не поймет,
Что пришлось пережить нам с тобой.

Ты держись! Не смотри, что я мал,
Что в кровь изодрались лапки,
Я не выдохся, просто устал,
Ничего! Нам помогут боги!

Нет! Серьезно! Я слышал о них!
Есть такие кошачьи боги!".
...Даже ветер в долине стих,
Слушал сказ малыша у дороги...

А котенок копал и копал,
Вспоминая о солнечном лете,
Он, безумец, еще не знал,
Что остался один на свете.

Рядом с ним, на седом полотне,
Еще теплое тело лежало,
А из глаз, по мохнатой щеке,
Золотая слезинка бежала.

Эй, малыш! Перестань копать,
Все равно ей уже не поможешь,
Будет лучше тебе поспать,
Об нее ты погреться сможешь.

Но безумец не слышит, сопит,
Он не сдастся теперь холодам,
И упрямо во мглу твердит:
"Я тебя никому не отдам!"

Время - за полночь, люди спят,
Находясь в поддельном раю.
У котенка глаза блестят,
Он закончил работу свою.

Тихо-тихо ступая на снег,
Подошел он, где трупик лежал,
И почти как живой человек,
Он на ушко ей прошептал:

Ты родная моя, я с тобой!
Никому я тебя не отдам!
Я у клена, под снежной горой,
Нам построил постельку, мам!"

И туда он ее перенес,
А потом закопался сам,
Колыбельную пел им мороз,
Но ее не услышать вам.

Колыбельная эта для тех,
Кто любовью всю жизнь живет,
Забывая о бедах своих,
Только верность в крови несет.

Он, безумец, в эту пургу,
За ближнего душу отдал,
До последнего мига, в бреду,
Он за шею ее обнимал...
[560x600]