Это цитата сообщения Оксана_Лютова Оригинальное сообщение

Почему графиня Воронцова изменяла мужу с Пушкиным?

Елизавета Ксаверьевна Воронцова (1792–1880), урожденная графиня Браницкая, была дочерью польского магната и племянницы князя Потемкина.

Замуж она вышла в 27 лет (1819 год) за графа Михаила Семеновича Воронцова. По тогдашнему времени это была блестящая партия. Михаил Семенович Воронцов был сыном знаменитого екатерининского дипломата, сам участвовал в Отечественной войне 1812 года, своими привычками и вкусами напоминал английского лорда, получил прекрасное образование в Лондоне. Был стройным и привлекательным, командовал русским оккупационным корпусом, расположенным во Франции. С мая 1823 года он назначен новороссийским генерал-губернатором и полномочным наместником Бессарабской области.

Среди исследователей творчества Пушкина считается, что брак Воронцовых был заключен по расчету: Елизавета Ксаверьевна была богата, Воронцов был знатен, красив, богат, не считал нужным хранить верность жене.

По свидетельству современников, Елизавета Воронцова сумела дать отпор самому императору Николаю Павловичу, проявившему к ней интерес. А как мы знаем, в XIX веке отказывать царю в близости было не принято. Поскольку муж, Михаил Воронцов, увлекался другими женщинами, Елизавета вскоре стала вести себя так же.

В Одессе Воронцовы занимали великолепный дом и держали многочисленную прислугу. Приехав сюда в июле 1823 года, Пушкин был обласкан графом Воронцовым и зачислен на службу, приглашен бывать в его доме «запросто» и пользоваться богатейшей библиотекой, которую собирал граф Воронцов.

С графиней Пушкин познакомился только осенью: какое-то время Елизавета Ксаверьевна, ожидавшая ребенка, не показывалась в обществе. В октябре у нее родился сын. А в декабре поэт обратил внимание на Воронцову, влюбился в нее и, если верить стихам, тогда же достиг взаимности. Елизавете Ксаверьевне был 31 год, Александру Сергеевичу- 24.

Если далее разбираться во взаимоотношениях Пушкина и Воронцовой, то перед нами предстают два варианта развития их отношений. И у обоих вариантов есть свои приверженцы. Одни исследователи утверждают, что между Пушкиным и Воронцовой вскоре возникли близкие отношения. Граф Воронцов стал относиться к Пушкину холодно, даже требовал у Нессельроде его отправки из Одессы. По этой версии дочь Воронцовой, Софья, которую она родила в апреле 1825 года, является дочерью Пушкина. После возвращения поэта в Петербург, она несколько раз приезжала к Пушкину и привозила поэту показать их дочь Софью.

По другой версии, в Воронцову в это же время был влюблен Александр Раевский и, чтобы отвести подозрения графа Воронцова от своих близких отношений с графиней, Раевский попросту подставил Пушкина, влюбленного в графиню. Гнев Воронцова пришелся на поэта, тогда как Раевский остался без опасного соперника в лице Пушкина. Отцом Софьи называют Раевского. Ясно одно: граф Воронцов догадывался, что Софья рождена не от него, но вот кто был ее отцом он, наверное, только догадывался.

«Интимные отношения между Пушкиным и Воронцовой если и существовали, то, конечно, были окружены глубочайшей тайной, – повествует П. Губер. Даже Раевский, влюбленный в графиню и зорко следивший за нею, ничего не знал наверняка и был вынужден ограничиваться смутными догадками. Он задумал устранить соперника, который начал казаться опасным, и для этого прибегнул к содействию мужа».

Не заметить пылких чувств поэта к собственной супруге граф Воронцов, естественно, не мог. Это усилило взаимную антипатию генерал-губернатора и рядового чиновника его канцелярии. К маю 1824 года ситуация предельно обострилась, и в письме М. С. Воронцова к Нессельроде звучит нескрываемое раздражение: «…я повторяю мою просьбу – избавьте меня от Пушкина: это, может быть, превосходный малый и хороший поэт, но мне бы не хотелось иметь его дольше ни в Одессе, ни в Кишиневе…».

Исследователи-пушкинисты связывают стихотворения Пушкина «Ангел», «Желание славы», «Сожженное письмо», «Талисман» с глубоким романтическим чувством поэта к Елизавете Ксаверьевне Воронцовой

ЖЕЛАНИЕ СЛАВЫ

Когда, любовию и негой упоенный,

Безмолвно пред тобой коленопреклоненный,

Я на тебя глядел и думал: ты моя, —

Ты знаешь, милая, желал ли славы я;

Ты знаешь: удален от ветреного света,

Скучая суетным прозванием поэта,

Устав от долгих бурь, я вовсе не внимал

Жужжанью дальному упреков и похвал.

Могли ль меня молвы тревожить приговоры,

Когда, склонив ко мне томительные взоры

И руку на главу мне тихо наложив,

Шептала ты: скажи, ты любишь, ты счастлив?

Другую, как меня, скажи, любить не будешь?

Ты никогда, мой друг, меня не позабудешь?

А я стесненное молчание хранил,

Я наслаждением весь полон был, я мнил,

Что нет грядущего, что грозный день разлуки

Не придет никогда... И что же? Слезы, муки,

Измены, клевета, всё на главу мою

Обрушилося вдруг... Что я, где я? Стою,

Как путник, молнией постигнутый в пустыне,

И все передо мной затмилося! И ныне

Я новым для меня желанием томим:

Желаю славы я, чтоб именем моим

Твой слух был поражен всечасно, чтоб ты мною

Окружена была, чтоб громкою молвою

Все, все вокруг тебя звучало обо мне,

Чтоб, гласу верному внимая в тишине,

Ты помнила мои последние моленья

В саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.

После одесского расставания встречи Пушкина и Воронцовой не афишировались. Но сохранились сведения, что они встречались во время приездов Воронцовой в Петербург. Так, в 1832 году Елизавета Ксаверьевна познакомилась даже с женой поэта Натальей Николаевной. А ведь с Воронцовой тогда была и дочь Софья, которую она, скорее всего, привозила показать ее настоящему отцу, Пушкину. Со слов внучки поэта Анны Александровны Пушкиной известно, что Натали знала правду о происхождении Софьи.

П. И. Бартенев писал: «Воронцова до конца своей долгой жизни сохраняла о Пушкине теплое воспоминание и ежедневно читала его сочинения. Когда зрение совсем ей изменило, она приказывала читать их себе вслух, и притом все подряд, так что когда кончались все тома, чтение возобновлялось с первого».

via