Разноязычье со времени вавилонского столпотворения и по наши дни приводит к любопытным, а порой и трагикомичным ситуациям. По воспоминаниям современников, когда французы в 1812 году вошли в Москву, они обращались к горожанам в привычной для них манере – дорогой друг (по-французски «шер ами»). Москвичи и помыслить не могли, что вражеские офицеры могут обращаться к ним столь дружелюбно и, примеряя на себя это словосочетание, воспринимали как ругательное. Отсюда и появился в русском языке «шерамыжник» в смысле лиходей и ловчила.
Теперешнее наше бистро произошло, как это не парадоксально, от русского же слова «быстро». Считается, что когда уже наши победоносные войска вошли в 1814 году в Париж, гусары, как всегда нетерпеливые до выпивки, заказав шампанское в парижском кафе, поторапливали гарсона: «Быстро, быстро!». Вот так и прилепилось к общепитовским точкам быстрого обслуживания это русское слово, импортированное назад в Россию во французском произношении. Кстати, слышал, что где-то под Парижем стоит памятник тех же времен российскому гусару, который, зайдя в местный ресторанчик и углядев французских уланов, распивающих одну бутылку шампанского на троих, с вызовом заказал три пузыря и в один присест выпил их на глазах у изумлённой публики, которая и донесла триумфатора на руках до гостиницы.
Интересное путешествие совершило в свою очередь французское слово «интеллижан», что означает всего лишь «умный». Его у нас обрусили до «интеллигенция» и стали применять к социальной прослойке образованных умников, с не совсем легкой руки Сталина обозванных позднее «сопливой интеллигенцией», а теперь, слава Богу, реабилитированных. Но самое удивительное, что французы за неимением в лексиконе подобного определения, ничтоже сумняшеся спёрли его у нас и используют как ни в чем не бывало в русской же транскрипции.
В тот же Париж для работы швейцаром в посольстве Российской империи выписали из Москвы мужика косой сажени в плечах и с благообразной окладистой бородой. На первом же дипломатическом приеме, подавая в гардеробе жене министра иностранных дел Франции шубку, он со всем почтением изрек: «Ваш салоп», что по-французски звучит точь в точь как «грязная корова» и используется не иначе как в бранном обращении к шлюхам. В результате – скандал, принесение официальных извинений, долгие объяснения. А бедного мужика не за что не про что выслали восвояси в Москву.
Уже в наши времена российские дамы, не во всех тонкостях владеющие французским и считая слово «конверт» местным, были немало удивлены реакцией на просьбу в почтовом отделении продать парочку. А дело-то в том, что оно для француза звучит как, мягко выражаясь, «зелёный пенис». Вот и представьте, как воспринималась невинная просьба.
Вернёмся в Россию 20-х годов прошлого столетия. В ходе кампании по борьбе с беспризорничеством, проводимой ведомством Дзержинского, было решено привлечь оставшихся не у дел после расстрелов и бегства российского дворянства французских домашних учителей к созданию музыкальных школ-интернатов в реквизированных помещениях. Грязных и оборванных ребятишек чекисты сгоняли с улиц в пункт отбора для проверки на наличие слуха. Обладавших оным принимали и ставили на кошт, а провалившим экзамен француз говорил «chantеrapas», то есть по-русски – петь не будешь, что звучит как «шантрапа». Их-то и стали звать шантрапой, мелочью пузатой.
Французы считают, что странно звучащее в их языке слово «форточка» (по-французски «васистас») пошло от немецкого вопроса «А что это такое?» (по-немецки «Вас ист дас?». Якобы приехавший в Париж любопытствующий немец заинтересовался новой для него конструкцией оконной рамы, а не знавшие немецкого французы восприняли вопрос как название форточки. Кстати, аналогичная история произошла с англичанами. Впервые вступив на австралийский берег, они, очарованные потешным зверьком кенгуру, тоже спросили у аборигенов «А что это такое?». А те, ещё не успев обучиться пониманию английского, ответили «Кенгуру», т. е. по-аборигенски «Не понимаю». Потом-то разобрались, что в переводе кенгуру называется чем-то вроде «сумкопрыгалки», но было поздно.
Неловко чувствуют себя в англоязычных странах наши соотечественники с такими довольно распространёнными фамилиями, как Логинов и Строгинов, воспринимаемыми при представлении как характеристики их половой активности. Дело в том, что на английское ухо их фамилии звучат как «весьма длинный» и «достаточно крепкий» и вызывают у местных женщин или румянец смущения на щеках, или неподдельный интерес в глазах. А скажем, мой дружок по фамилии Лапин, проживая в командировке в Париже, заказал себе визитку с морковкой перед фамилией, потому как эта фамилия по-французски и звучит, и пишется точь в точь, как кролик. А у него ещё, на беду, передние верхние зубы по-заячьи крупные.
А братья-болгары со смехом рассказывали о незадачливых русских, пытающихся купить в табачном киоске спички. Пикантность ситуации в том, что по-болгарски слово «спичка» звучит как женский детородный орган (пичка материна). Можно представить реакцию киоскёрши на беспардонный для неё вопрос русского, привыкшего, что его там везде понимают без перевода, «Спички у вас есть?». Но и мы, помнится, были несколько ошарашены, когда в Софии, зайдя позавтракать в кафешку, первым в меню узрели блюдо «Яйца на очи», что оказалось ничем иным, как яичницей-глазуньей.
Сам я в чешском городе Писек не бывал, но от очевидца слышал, что у русских, туда попадающих, всегда вызывает восторг вывеска на фронтоне здания в центре: «Производственный комбинат Писек». Что там в действительности производят, остаётся тайной, так как на экскурсию туда не водят. Ну и притчей во языцех для побывавших в Праге русских навсегда остаётся чешское слово «pozor», которое нами воспринимается с содроганием, а по-чешски означает лишь «Внимание!». Но изюминка ещё и в том, что русское слово «позор» чехами воспринимается как «шкода». Так что при случае не напоритесь на неверное восприятие. Зато легко запомнить чешское слово «биллиардная», которое звучит для русского уха как «херня».
Многое в словесной эквилибристике почерпнул я в годы учёбы в Институте восточных языков (теперешний Институт стран Азии и Африки). На первом курсе после распределения восточных языков вошло в моду вставлять в речь словечки из них. Ну и представьте моё впечатление, когда начинающий китаист попрощался со мной такими словами: «Нахуй хино!». Оказалось, что это всего-навсего «Спокойной ночи!».
В покое я приятеля не оставил и тут же выяснил, что «До свидания!» по-китайски тоже звучит очень мило – «Хуй цзянь!». Но добил он меня мудрой китайской поговоркой «Ибу ибуди – хуйдао муди», а по-нашему – «Шаг за шагом можно достигнуть цели». Но это не всё. Случайно услышавший урок моего обучения его преподаватель китайского добавил, что по-китайски «Серая лиса медленно возвращается в общежитие» звучит как «Хуй лю-лю хули ибу-ибу хуй суши».
Я думаю, вы не сомневаетесь, как уже на следующий день прощались ребята нашего курса. Но, как говорится, лиха беда начало. Скоро выяснилось, что арабисты начинают свой урок словами «Здравствуй, учитель!», что по-арабски звучит как «Собакахер мударусен!», а если сказать о России, что она самая красивая страна, то прозвучит это как «атъебу билядина». А вот как звучит сфабрикованная явно самими арабистами фраза «Семья моего брата – лучшая в стране»: «Усрат ахуй отъябифи биляди».
Тут же подсуетились и японисты, с гордостью сообщив, что любимый – это «суки», суббота – «доеби», а «сосимасё» означает «договорились». Не слишком большой урожай, но зато им вспомнилось ещё и подлинное японское имя – Уебу Ногами. Кто-то бегал по коридору и поздравлял всех с добрым утром на африканос – то есть «Хуемора!», кто-то оповещал, что на иврите девочка (бывает же такое?) – «ялда», а столовая – «тамхуй», не говоря уже о том, что «обеспокоен» значит «мудак». Наконец вспомнили, что, кроме восточных, мы ещё учили и английский с французским и испанским. И пошло... Придумывались целые фразы, ну например: «Chopisdish?» (как это на русское ухо звучит, сами разберётесь, а в переводе – «Отбивная – это блюдо»). А вот вам и целый диалог, якобы услышанный в баре ресторана:
Бармен:
– Moredark? (т. е. «Вам пива потемнее?»).
Посетитель:
– Somemoredark! («Хотелось бы немного потемнее...»).
А вот и ещё один диалог, студенческий:
– А я знаю, как будет по-английски «блюдо мира»...
– Peacedish?
– Да нет, честно, знаю!
А вот ещё, что уж точно было – сам слышал от нашего студента, сопровождавшего в качестве переводчика английского профессора, приехавшего с ознакомительным визитом в МГУ. Когда его отвели на химфак, он после разговоров со студентами и преподавателями на ушко своему толмачу прошептал: «А почему все у вас говорят постоянно «химфак»? Ведь правильно по-английски говорить «Fuckhim!»...
А ещё помню, как арабист Виталик после очередного урока английского языка оповестил всех нас, что знает значение слова «bond», и правильнее называть агента 007 Джеймсом Облигация. А вот эстонец Эрик Лааст из турецкой группы, знаменитой уже тогда выходками шумливого студента Жириновского, сообщил, что по-фински Дед Мороз – Ёлопукки. Ходила по институту и такая байка. Якобы один первокурсник перевёл первые фразы учебника «Howdoyoudo?» и «It'sallright» следующим образом: «Как вы это делаете?» и соответственно «Да всё больше правой». И он же перевёл слово «merry-go-round» (по-нашему карусель) как «Девушка Мэри пошла по кругу».
Вот с французским получилось посложнее. Как я не тужился, а нашёл только одно весёленькое словцо – «пистданволь» (pisted`envol), что означает взлётную полосу. Пытался куда-нибудь пристроить сову (по-французски – «ибу»), но ничего не получилось. От досады я даже выругался по-французски – «Merde!» (по-нашему дерьмо). И тут же меня как будто озарило – да это же от нашего «смердеть». Но потом всё же пришлось себе признаться, что скорее наоборот – это наши заносчивые дворяне, оттолкнувшись от французского дерьма, сотворили слово «смердеть», а потом и наших трудящихся крестьян стали называть смердами, намекая на запашок известного удобрения.
Зато узнал, как сказать по-немецки «Я хорошо сохранился» – «Их бляйбе зер гуд». Это сообщила мне заговорщицким шёпотом на ушко учившаяся на нашем курсе по обмену немка Ингрид. Преподаватель испанского, свой в доску парень с Кубы, соорудил что-то совсем невообразимое: «Трахе негро пара ми ниета», что означало всего-навсего «чёрное платье для моей внучки». Вдогонку на «ура» прошёл наш блин, который, как оказалось, звучит как «охуэла».
Внёс свой вклад и зашедший как-то на огонёк студент с соседнего филфака. Оказалось, что кое-что есть и в изучаемом им португальском. Особенно запомнилось, как звучит фраза «Объесться блинчиками» – «Пидарас охуелос». Потом подумал и добавил, что подаваемое в испанских ресторанах яйца куропатки – «Хуево пердиж» (huevoperdiz). А случившийся тут же его дружок из шведской группы, как ни тужился, родил только каку, так будет по-шведски пирожное. Кстати, впоследствии этот любитель кулинарии стал послом в Швеции.
А теперь переместимся напоследок на минутку в Азию, а конкретно в СРВ, куда я загремел ещё до окончания института, на практику. В военное время во Вьетнаме наши многочисленные советники проживали в гостинице на окраине Ханоя. Отправляясь после ужина на обязательный тогда кинопросмотр или политинформацию в посольство и часто будучи чуть-чуть под хмельком, они таксисту-вьетнамцу в шутку говорили (в вольном изложении): «Давай, жми к такой-то матери!», что им воспринималось как название советского посольства и надолго закрепилось во вьетнамском языке в качестве такового.
Понимая буквально расхожую шутку наших спецов об умении пользоваться главными орудиями труда: молотом, зубилом и матюгом, – вьетнамцы в характеристиках на полном серьёзе отмечали это высокое мастерство наших людей. Вообще, русский мат широко вошел в те годы во вьетнамскую лексику, особенно у тех, кто общался с нашими технарями. Это вызывало постоянные нарекания наших партийных органов, особенно после того, как вьетнамский слесарь, вызванный в посольский особняк, по окончании работы вежливо сказал жене посла: «Писец, мадам».
Вообще, зная иностранный язык, иногда и на родине услышишь то, что другие не слышат. Вот, к примеру сказать, уже в наши дни вознамерился я как-то прикупить пару простынь. Зашёл в магазинчик, вижу на выкладке набор постельного белья. На коробке написано «Sheetset», т. е. по-нашему «Комплект простынь». Теперь маленький экскурс в английский.
В этом языке есть пары слов, прописывающихся по-разному, а произносящихся почти одинаково. Разница лишь в протяжённости буквы «е». Классический пример: «sheep» и «ship». В первом случае это овца, во втором – корабль. Аналогичная история со словами «Sheet» и «shit», только первое – простыня, а второе, извините, говно. Теперь вы поймёте, что я услышал от девушки-продавщицы на просьбу показать комплект простынок. Она спросила: «Вам этот «шит сет ?», что прозвучало как «Вам что, этот набор говна?». Естественно, я не стал обвинять девушку в незнании тонкостей иностранного языка, но, признаться, открывал коробочку с некоторой опаской. Так что учите английский, чтоб не обмишуриться.
И вот ещё, если говорить о магии слов, что интересно. В Америке, как вы знаете, полицейских называют копами. Часто и сами америкосы (а мы уж подавно) не знают, что идёт это от словосочетания «commissionedofficerofpolice», т. е. сертифицированный полицейский сотрудник. А попробуйте прочесть по-русски английское слово « mycop», т. е. мой коп. Что получится? Правильно – «мусор». У нас так, опять же вам известно, называют ментов, пардон, милиционеров. А почему? Да потому что до Октябрьской революции, годовщину которой, не кстати, празднуют 7 ноября, у следователей прокуратуры на правом плече была нашивка с надписью «МУС», что значило «московский уголовный сыск». Отсюда и появилась обидная кличка «мусорок», дожившая до наших дней.
И в заключение, коли уж на то пошло, хочется напомнить студентам 70-ых прошлого столетия модную в то время игру. Перед лекцией собирали с желающих по рублику и создавали банк, который доставался крикнувшему громче всех «жопа». Учтите, что тогда это слово звучало намного более жёстко для уха, нежели чем теперь. Так вот, запомнился одним облом в нашем институте. Случилось это на лекции по дипломатическому этикету, которую читал приглашённый из МГИМО довольно моложавый профессор. Когда началась игра, он и ухом не повёл, но когда она достигла крещендо, он сам громогласно прокричал «Жопа!» и, ничтоже сумняшеся, отобрал банк у опешивших студиозусов.
Отсюда: nashchelovechek.ru