Между прочим, отлично я помню застой.
Несмотря на обилие тягот,
к каждой дате, хотя бы и самой простой,
начинали готовиться за год.
Подготовка любимейшим спортом была,
уклоняться считалось неловко —
и чем хуже в стране обстояли дела,
тем активнее шла подготовка.
Вспоминается мне юбилей Ильича,
отмечавшийся крайне двулично.
Вся Отчизна встречала его хохоча:
до того он достал нас, Ильич-то.
Мой заслуженный дед, ветеран и смельчак,
опрокинувши рюмку с устатку,
утверждал, что столетье встречали не так,
как позднейшую ту стодесятку,
ибо в семидесятом — со всею тоской,
очевидной уже октябрятам, —
не бывало еще безнадеги такой,
что почуялась в восьмидесятом.
Над страною сегодня, как туча, висят,
вызывая фонтан остолопства,
неизбежные, грозные те шестьдесят,
до которых лишь год остается.
Что такое, товарищи, год? Ерунда!
А в сравнении с восьмидесятым —
турбулентные смотрятся наши года,
как Де Сад по сравненью с детсадом.
Так что, Родина, денег и сил не жалей,
реагируй эффектно и быстро.
Мы должны забабахать такой юбилей,
чтоб за шумом и повод забылся.
Я помпезные праздники очень люблю
и спешу засветиться советом,
выступая за то, чтоб к тому октябрю
начинали готовиться в этом.
Сколько будет статей и публичных затей —
телевизор покуда не вымер!
«Юбилею навстречу»: десятки детей,
называемых гордо «Владимир».
Сколько пылких речей в исполненье светил,
от любви становящихся раком!
Вот Дзагоев, допустим, уже посвятил
гол футбольный, забитый словакам,
дню рожденья того, кто от бурь и невзгод
защитил нас, явившись когда-то, —
а ведь это еще не двенадцатый год,
и премьер, и некруглая дата!
Молодец. Я не смею над этим шутить.
Непочтительность — дело худое.
Что еще мы могли бы ему посвятить?
Пуски домен? Посевы? Удои?
Шестьдесят беспорочно отслуженных лет,
в экстремально-спортивном режиме…
Но сегодня и домен практически нет,
и удои все больше чужие.
Что еще? Турпоходы? Спортивный улов?
Достиженье семейного лада?
Что мне делать — я не забиваю голов,
а голов неспортивных — не надо.
Если надо стихи — я всемерно готов,
вон и муза по кухне летает, —
но, увы, он давно не читает стихов,
он Донцову — и ту не читает.
Возвести монумент, чтобы Ленин померк?
Подарить от Маккартни гитару?
Фейерверк? — У Кадырова был фейерверк,
и Ванесса была, и Ротару…
Посвятить ему фильмы — посильную дань,
или марку российской одежды, —
но зачем ему спихивать всякую дрянь?
Да, посредственность, но не злодей же!
Надо новое что-то ему посвятить,
чтоб такого еще не бывало:
Сеть прикрыть или «Эхо Москвы» прикрутить, —
но и этого кажется мало!
То, что выше обычных свершений и мер,
что нельзя и представить без брани,
чтобы локти Рамзан искусал! Например —
чтобы в марте его не избрали.
Чтобы стал он простым гражданином Москвы
иль туристом в приличном отеле…
— Быть не может! — конечно, воскликнете вы.
Но ведь этого мы и хотели!
Посвятить ему роды, футбол, турпоход —
примитивно и как-то неярко,
а такого подарка он точно не ждет.
Он замрет от такого подарка.
Как Герасим-герой, утопивший Муму,
он легко бы собрался в дорогу…
А в придачу и Кремль подарить бы ему.
Пусть играет. Не жалко, ей-Богу.
|