ВЕЛИКИЙ ЭЛЬ ГРЕКО

Дату рождения художника определили исходя из того, что 1601 году он созвал гостей праздновать свой 60-летний юбилей.

Поэтому считается, что будущий эксцентричный мастер родился в 1541 году недалеко от современной столицы острова Крит в семье сборщика налогов. Старший брат был таможенником, и семья не была стеснена в средствах.

Доменико повезло: его не заставили учиться на стоматолога или юриста, а позволили развивать художественные наклонности.

Он осваивал ремесло в иконописной мастерской, и в документе, датированном 1566 годом, значится, что художник Доменико Теотокопули – мастер миниатюр и фресок.

Усвоив уроки византийской иконописи, жадный до знаний критянин закономерно направил свой взор в сторону Италии, где в то время творили самые продвинутые и просвещенные мастера.

В Венеции к критской манере молодого художника письма прибавились познания о перспективе и узнаваемый венецианский колорит. Следующей короткой остановкой на его пути стал Рим.

Но там он долго не задержался из-за первого крупного скандала: своенравный и самоуверенный грек якобы позволил себе замечание о «Страшном суде» Микеланджело, которого не смогли простить ему итальянцы.

«Давайте уничтожим эту фреску, а я на ее месте напишу другую, которая будет более целомудренной и благородной, однако не уступит первой в мастерстве исполнения», – эти неосторожные слова отправили дерзкого художника в Испанию, где он окончательно осел и превратился в Эль Греко – «грека» по-испански.

Полное имя на его новой родине выговорить никто просто не был в состоянии, хотя на своих картинах он будет ставить подпись Kres – «критянин».

После неудачной попытки понравиться Филиппу II и закрепиться в качестве придворного живописца при королевском дворце Эскориале Эль Греко оседает в испанском городе Толедо.

Здесь он окончательно оттачивает свой уникальный стиль, пишет свои лучшие произведения и наконец обретает заслуженные славу и почет, хотя и не без налета скандальности.

И дело даже не в рождении внебрачного сына Хорхе Мануэля от некоей особы Иеронимы де Лас Куэвас – в Испании таким фактом трудно было кого-либо смутить.

И даже не в вызывающем образе жизни, не присущем живописцам, коих здесь считали ремесленниками.

А жил Эль Греко на широкую ногу: арендовал роскошный особняк маркиза де Вильены (который ко всему прочему считался чернокнижником, отчего дом имел дурную славу), нанимал музыкантов, чтобы те развлекали его гостей музыкой во время званых обедов.

Конечно, для подобной роскоши нужны были средства.

А изыскивал он их вследствие постоянных судебных разбирательств.

Дело в том, что в Испании не было принято заранее оговаривать размер гонорара художников.

Его определяли эксперты по завершении работы, и суммы, назначенные за его картины, никогда не устраивали Эль Греко, и он судился с заказчиками до тех пор, пока не получал сколько-нибудь соответствующую его представлениям оплату.

И эти мытарства не прошли даром: благодаря гонору чужеземца, местные живописцы получили право оспаривать свои гонорары, ссылаясь на «прецедент Эль Греко».

При всей своей дерзости живописец оставался высокообразованным и интересным собеседником, с которым почитали за честь водить дружбу самые сливки толедской знати.

В течение жизни ему удалось собрать солидную библиотеку на четырех языках – греческом, латыни, итальянском и испанском, – куда входили сочинения Гомера, Аристотеля, Плутарха, Еврипида, Петрарки, Вазари, работы по оптике и труды деятелей Возрождения.

К сожалению, как и многие другие творческие натуры, Эль греко не умел сводить дебет с кредитом, что привело к печальным последствиям.

Он влез в огромные долги, и к 1611 году у него накопилась двухлетняя задолженность по оплате аренды замка.

Помимо финансовых проблем, художника начали одолевать хвори, и он заранее озаботился покупкой склепа при местном монастыре.

Несмотря на болезнь и почтенный возраст (дожил Эль Греко до 73 лет), он продолжал трудиться до самого последнего своего вздоха. Кончина его была символичной и драматичной – под стать его картинам, преисполненным религиозного мистицизма. Костлявая забрала Эль Греко 7 апреля, в момент работы над последним полотном, изображавшем Богородицу.

Заканчивать ее было суждено уже его сыну Хорхе Мануэлю.

Но даже смерть не стала финальной точкой в череде неурядиц, настигших живописца. В 19 веке монастырь, где хранились останки мастера, был разрушен и от могилы Эль Греко не осталось даже праха.

Зато приблизительно в это же время он начал выходить из тени забвения как творец.

К 20 веку справедливость восторжествовала, и живопись чудаковатого критянина, не до конца понятая и принятая предшествующими поколениями, наконец обрела заслуженное признание.

Сбылось пророчество одного из современников Эль Греко, написавшего эпитафию: «Последующие столетия будут восхищаться его искусством, не имея возможности ему подражать».

Автор: Наталья Азаренко