Ты не должен бороться за то, чтобы жить так, как ты хочешь. Живи так, как ты хочешь, и плати за это требуемую цену, какой бы она ни была.

Не верь глазам своим! Они видят только преграды. Смотреть — значит понимать, осознай то, что уже знаешь, и ты научишься летать.

Мы вправе лететь, куда хотим, и быть такими, какими мы созданы.

Когда знаешь, что делаешь, всегда получается.

Ты можешь уметь что угодно, пока ты не докажешь это — ты не умеешь ничего!

Всё ваше тело от кончика одного крыла до кончика другого — это не что иное, как ваша мысль, выраженная в форме, доступной вашему зрению. Разбейте цепи, сковывающие вашу мысль, и вы разобьёте цепи, сковывающие ваше тело...

Ты не должен любить обезумевшую стаю птиц! Ты вовсе не должен воздавать любовь за ненависть и злобу. Ты должен тренироваться и видеть истинно добрую чайку в каждом из этих птиц и помочь им увидеть ту же чайку в них самих. Вот что я называю любовью.

Почему труднее всего на свете заставить птицу поверить в то, что она свободна?

Небеса — это не место и не время. Небеса — это достижение совершенства.

Он говорил об очень простых вещах: о том, что чайка имеет право летать, что она свободна по самой своей природе и ничто не должно стеснять её свободу, никакие обычаи, предрассудки и запреты.

Джонатан понял, почему так коротка жизнь чаек: ее съедает скука, страх и злоба, но он забыл о скуке, страхе и злобе и прожил долгую счастливую жизнь.

Каждый поворот, которого ты боишься, — лишь пустота, которая прикидывается неодолимой преисподней.

Чтобы со скоростью мысли переместиться в любое выбранное тобою место, тебе для начала необходимо осознать, что ты уже прилетел туда, куда стремишься.

Чайки, от которых ты улетел, стоят на земле, они кричат и дерутся друг с другом. Они живут за тысячи миль от небес, а ты говоришь, что хочешь показать им небеса — оттуда, с Земли! Да ведь они, Джон, не могут разглядеть концов своих собственных крыльев.

Летать – это вовсе не значит махать крыльями, чтобы перемещаться с места на место. Это умеет даже... даже комар.

Но скорость – это мощь, скорость – это радость, скорость – это незамутненная красота.

Для нас не должно существовать никаких пределов.

Чем выше летает чайка, тем дальше она видит.

Он стоял на песке и думал: что если там, на Земле, есть чайка, которая пытается вырваться из оков своего естества, пытается понять, что могут дать крылья, кроме возможности долететь до рыболовного судна и схватить корку хлеба...

Мы выбираем следующий мир в согласии с тем, чему мы научились в этом. Если мы не научились ничему, следующий мир окажется точно таким же, как этот, и нам придется снова преодолевать те же преграды с теми же свинцовыми гирями на лапах.

Продолжай поиски самого себя — вот что тебе нужно, старайся каждый день хоть на шаг приблизиться к подлинному всемогущему Флетчеру.

Стая — сообщество существ, упорно не желавших открыть глаза и увидеть радость полета и поэтому превративших свои крылья в ограниченный инструмент.

Смысл жизни в том, чтобы достигнуть совершенства и рассказать об этом другим.

Ты приблизишься к небесам, Джонатан, когда приблизишься к совершенной скорости. Это не значит, что ты должен пролететь тысячу миль в час, или миллион, или научиться летать со скоростью света. Потому что любая цифра — это предел, а совершенство не знает предела.

Мы пролетаем из одного мира в другой, почти такой же, тут же забывая, откуда мы пришли, и не беспокоясь о том, куда идем. Мы просто живем текущим мгновением.

Невыдуманному Джонатану-чайке, который живет в каждом из нас.

Почему самое трудное на свете дело — убедить свободного в том, что он свободен и что он вполне способен сам себе это доказать, стоит лишь потратить немного времени на тренировку?

Истинным является лишь тот закон, который ведет к свободе. Другого нет.

Большинство чаек не стремится узнать о полете ничего кроме самого необходимого: как долететь от берега до пищи и вернуться назад. Для большинства чаек главное — еда, а не полет. Больше всего на свете Джонатан Ливингстон любил летать. Но подобное пристрастие, как он понял, не внушает уважения птицам. Даже его родители были встревожены тем, что Джонатан целые дни проводит в одиночестве и, занимаясь своими опытами, снова и снова планирует над самой водой.

Ты — редкая птица, такие встречаются в лучшем случае одна на миллион.

Самым важным в жизни было устремление к совершенству в том, что они любили больше всего.

Какая же тут безответственность — понять, в чем смысл жизни и открыть пути достижения высшей цели бытия? Скорее, наоборот — посвятивший себя этому как раз и проявляет максимум ответственности.

И каждая из птиц хитростью и силой пыталась урвать кусок пожирнее. Наступил еще один день — полный забот и суеты.

Просто продолжай искать себя и находить. Каждый день поближе узнавать свою истинную природу — настоящего Чайку Флетчера. Он — твой учитель. Нужно только понять его и тренироваться, чтобы им быть.

Очень просто, Флэтчер, как и все остальное. Практика.

Сможешь. Ибо ты обрел знание.

А когда и это будет достигнуто, ты будешь готов к самому труднодоступному, к тому, что несет в себе величайшую из всех сил, а также радость и наслаждение, равных которым не бывает. Ибо тогда ты сможешь начать восходящее движение — то самое, которым дается постижение сущности любви и доброты.

Нам не дано постигнуть смысл жизни. Очевидно же в ней лишь одно: в этот мир мы приходим для того, чтобы питаться и за счет этого как можно дольше существовать...

Они видели прорыв! Однако почести мне ни к чему. И в лидеры — тоже не хочу. Мне, пожалуй, только хотелось бы поделиться своими находками, показать всем необозримые возможности, открытые каждому из нас.

Мы свободны – и потому вольны идти куда хотим и быть самими собой везде, где бы мы ни находились.

Вот она – цена непонимания. Либо Бог, либо – дьявол.

Все ваше тело – от кончика одного крыла до кончика другого, – снова и снова повторял Джонатан, – есть собственно мысль, воплощенная в форме, доступной вашему зрению. Разорвав путы, сковывающие вашу мысль, вы разорвете и путы, сковывающие ваши тела…

Просто они, в отличие от вас, осознали свою истинную природу и стали жить