Объявлена лекция известного и многими любимого священника. Аудитория полна. Я в радостном предвкушении пира разума вхожу в зал и… вижу неопрятно одетых женщин в серых кофтах с немытыми волосами, убранными в пучок или хвост. Знакомая картина?
К сожалению, в нашей Церкви есть немало людей (и не только женщин, но и мужчин), которые под свой неряшливый, серый и невзрачный вид подводят мощную теоретическую базу. Они повторяют без устали, как заклинание: «не плетением волос», «соблазн», «красота должна быть не внешней, а внутренней», «зато умная» и прочие фразы из набора. Как искусствовед, больше половины жизни занимающийся анализом визуального материала, возьму на себя смелость утверждать: внешняя форма всегда (всегда!) выражает внутреннее содержание. Ни одно малейшее изменение в мировоззрении и философии эпохи не проходит незаметно для стиля в искусстве. И точно так же дело обстоит с нашим внутренним миром и внешностью. То, как мы выглядим, влияет не только на восприятие нас окружающими, но и на наше собственное ощущение себя, а значит и поведение, и решения, которые мы принимаем. Вряд ли грязная и неряшливая одежда и прическа подразумевают ясность мысли и внутреннюю дисциплину. И очень малы шансы, что застегнутый на все пуговицы «человек в футляре» проявит склонность к спонтанности и творчеству.
Частый аргумент современных православных «стяжателей некрасивости»: «Богу не нужна наша внешняя оболочка, ему нужно сердце». Безусловно, сердце — главное, что участвует в нашем разговоре с Ним, но если бы тело и зрение были нам не нужны, разве Господь дал бы их нам и, более того, принял бы эту нашу плоть на Себя, воскресил бы и вознес в Своем Вознесении? Человек сотворен не бесплотным духом, мы имеем тело, которое Бог нам дал со всеми его особенностями. А разве дал бы Он нам что-то вредное и греховное? Змею вместо рыбы и камень вместо хлеба? И здесь мы подходим к гораздо более серьезной и опасной проблеме, чем растянутая старомодная юбка и незамаскированные темные круги под глазами. Как искусствовед с богословским образованием, я с тревогой и большим опасением смотрю на развивающуюся в бытовой церковной среде ересь иконоборчества. Да, пренебрежение к телу, к видимому аспекту личности, к «бренной» оболочке — это основные постулаты ереси иконоборчества, осужденные на 7 Вселенском соборе. Сама возможность увидеть и пережить сияние божественного света посредством изображения этой нашей материальной оболочки, преображенной светом воскресения, — главное оправдание телесной красоты, в чертах которой растворены отблески красоты Творца.
Христианская антропология включает в себя очень интересное учение сирийских отцов о достижении совершенства. Первой, начальной, необходимой ступенью этого пути святые отцы называли наше тело, без которого движение к совершенству просто невозможно. А святой Исаак Сирин посвятил второй трактат третьего тома своих сочинений важности внешнего вида для духовного состояния человека.
Так почему же, если наша вера призывает к любви, красоте и совершенству, внешний облик тех, кто называет себя православным и является живой иллюстрацией этой веры для окружающих, скорее отталкивает, чем говорит о счастье быть с Богом? Почему наши собрания больше похожи на сборища неудачников? Почему на лекции на любую околоцерковную тему так много неряшливо одетых и неопрятных людей? Почему внешняя расхлябанность, серость и старомодность считается не только допустимым, но и необходимым жизненным кредо?
Можно долго перечислять святых монахов, ходивших в истлевшей рясе, но все ли из нас монахи-отшельники? Или все мы настолько эгоистичны, чтобы пренебречь удобством и комфортом окружающих?
Нередко можно встретить размышления о греховности украшения себя, дескать, плохо чрезмерно увлекаться внешним. Но спросите себя честно, разве строгое неприятие красивой модной одежды и косметики — это не чрезмерное увлечение внешним? Не заменяет ли оно нам все на самом деле важные духовные темы? Не превратилась ли наша прекрасная, свободная, живая и животворящая вера в собственноручно выстроенную тюрьму, где царит запрет быть красивыми и реализовывать талант красоты, подаренный нам Творцом? Не случилась ли ужасная и губительная подмена живой церковной общины резервацией неприветливых и угрюмых людей, бегущих в общество себе подобных от красоты, от жизни и в конечном счете — от Бога?
Если мы попытаемся запрыгнуть на пятую ступеньку лестницы, перелетев первые четыре, мы рискуем сломать ногу и вряд ли подняться выше пола. Так же и в нашей духовной жизни. Прежде чем претендовать на высоты духовной красоты и путь аскезы, давайте начнем с первых ступеней — внешней дисциплины, уважения к окружающим, вежливости, умения выглядеть уместно и прилично. Да, это именно дисциплина, приучение себя к порядку, даже наука. Да, придется немного подумать о своем гардеробе и научиться опрятно, сообразно актуальному времени и образу жизни, укладывать волосы и наносить макияж. Вопреки предвзятому мнению некоторых активных проповедников, имеющих очень отдаленное представление о моде, мода — это не прихоть каких-то далеких от нас дизайнеров, это то разнообразие и новаторство в деталях, которое позволяет нам подчеркнуть данные нам Богом (а Он, поверьте, каждому дал свои дары) черты.
Мода нужна, чтобы не застревать в одном образе на десятилетия, чтобы не надоедать своим близким одним и тем же стилем. И мода — это не 10-сантиметровые платформы для танцев у шеста и не мини-юбки. Мода — это наука о пропорциях, сочетании цветов, гармонии и умении выразить свой внутренний мир через внешний образ. Чтобы следить за модой разумно и рационально, надо развивать свой ум и вкус, следить за тенденциями (необязательно делать это фанатично 24 часа в сутки 7 дней в неделю, стоит просто быть в курсе).
Да, Александр Сергеевич был прав, «к чему бесплодно спорить с веком?» Именно внешность сообщает нам около 90% информации о человеке, и именно внешность может помочь нам производить гармоничное впечатление на окружающих. По манере одеваться, причесываться, двигаться мы узнаем близких по интересам и характеру людей. И если вы уже бросились спорить со мной и доказывать, что совсем не судите по одежке, спросите у себя, заговорите ли вы о сравнительном богословии с девушкой в лосинах и с накачанными губами? Вас совсем не смутит человек в плавках в храме? Или вы пойдете к причастию в грязном фартуке? Все мы считываем информацию, которую несет нам телесный облик собеседника, и те строгие ревнители сомнительных правил, которые утверждают, что не заботятся о внешности, на деле очень ревностно заботятся о ее некрасивости.
Иногда в околоцерковной среде слышны призывы создавать какую-то особую православную одежду. То есть бежать от современной моды, которая уже давно (по меньшей мере лет 10) предлагает как ориентир образ образованной, начитанной интеллектуалки в юбке, прикрывающей колено, и жакете оверсайз, на удобной для прогулок (и долгого стояния в храме) плоской подошве, с естественным неброским макияжем и свежей, но не претенциозной прической. Господа, с чем здесь бороться? Нам правда так нужно вызывать неприязнь людей за пределами храма (да и внутри него)?
Давайте честно. Если одежда подобрана по размеру, не перетягивает вас, демонстрируя все резинки нижнего белья, и вы выглядите в ней уместно, она не враг, а союзник. Женщина, слегка намекающая своим костюмом, что она в курсе современных модных тенденций и умеет использовать их с выгодой для своей внешности, это умная женщина, живущая полной жизнью. Она общается с разными людьми, она может быть своей в среде активных, образованных и культурных людей. Что среди перечисленного помешает ей прийти в храм?
К сожалению, у нас сейчас, по прошествии века после уничтожения аристократии как культурного ориентира, ощущается острый дефицит хороших примеров. Но проблема решается легко. Посмотрите на любую монархию Европы. Королевский стиль — это самый точный барометр уместности того или иного костюма в той или иной ситуации. И для посещения храма нам прекрасно подойдет, например, стиль леди-лайк, смарт-кэжуал и даже строгий деловой. Если же ваше главное желание — быть незаметной, оденьтесь элегантно, просто, опрятно и уместно. Никто не посмотрит на вас косо, если ваш вид будет соответствовать месту. Несобранный, непродуманный, случайный набор вещей, лохматая шевелюра и демонстрация всех недостатков кожи — не способ спрятаться.
В противлении внешней красоте нет не только логики, но и опоры на традицию. Вспомните невероятно уютные описания детства у Ивана Сергеевича Шмелева. В его «Богомолье» крестьяне, мастеровые и купцы, придя пешком в Троице-Сергиеву лавру, в первую очередь отправляются в баню и надевают свою лучшую чистую одежду и сапоги, которые принесли с собой (!), чтобы после этого направиться в храм. И таких воспоминаний сохранилось множество.
Почему же в попытке возродить патриархальный дух православного народа, мы сегодня создаем какой-то уродливый конгломерат заново придуманных правил и большевистской ненависти к культурному классу, борьба с которым превратилась в систематическое преследование внешней красоты как чего-то постыдного?
В противовес этому странному явлению приведу два примера, которые мне посчастливилось наблюдать. Один из них — мой духовный отец, чьими советами, наставлениями, любовью и примером я была щедро одарена 20 лет до самой его кончины. Человек невероятной эрудиции, культуры и душевной тонкости, потрясающе требовательный к себе и с полуслова понимающий всех приходящих к нему, он и внешне являл пример достойного, элегантного и интеллигентного человека с аккуратной профессорской бородкой и легчайшим запахом хорошего парфюма. Выходя после службы к прихожанам, которые мгновенно окружали его толпой, он всегда доедал мятный леденец, потому что знал — ему предстоит много разговоров и он не должен отвлекать людей от их вопросов ненужными неприятностями. Поверьте, его жизнь была сложной и временами очень тяжелой и бедной. Это не мешало ему сохранять уважение к приходящим к нему людям.
Второй пример — моя дальняя родственница, которой было около 90 лет, когда меня ребенком привезли к ней в Петербург знакомиться. Нина Дмитриевна жила в комнате в коммунальной квартире, которая до революции целиком принадлежала ее семье. Во время «уплотнения» всю семью (а в живых осталось всего несколько человек, сама юная Нина спаслась чудом) поселили в эту одну комнату, а в других появились чужие 50 человек. Естественно, вещи, оставшиеся в этих комнатах, достались новым жильцам. За долгие годы своей нелегкой жизни Нина Дмитриевна пережила голод Гражданской войны, блокаду, аресты и смерть родных и постоянную смену соседей, которым всегда помогала, о чем бы ее ни попросили. Я помню стройную даму в домашних сандалиях на каблуках (в 90, вы помните?), которая живо интересовалась политикой, культурой, историей, стоя (!) за старинном круглым столиком учила нас с мамой раскладывать старинные пасьянсы. На каминной полке лежал крем от морщин.
Нам она уступила свою кровать, перешла на диванчик за ширмой (и возражать ей было совершенно бесполезно) и только иногда вздыхала по ночам от одолевавших болезней. Днем она снова на каблуках курсировала по широкому коридору на кухню и обратно, угощая нас своими кулинарными творениями. За 72 года жизни в коммуналке она ни разу ни с кем не поссорилась.
Да, чуть не забыла. Вскоре после нашего знакомства ровесник Нины Дмитриевны сделал ей предложение (вы помните про 90 лет?Теперь, когда мне кажется, что сегодня у меня нет сил или лень уложить волосы, а не совсем свежий маникюр никто не заметит, я вспоминаю ее. А еще — слова Спасителя: «Когда постишься, помажь волосы твои», — и иду делать прическу.
. Но моя прабабушка отказала.
https://religiya.temaretik.com/2199466892359632914...v-tserkvi-nelzya-byt-krasivoj/
