Всё небо было затянуто серыми, почти чёрными, тучами, сквозь которые не мог пробиться ни один солнечный лучик. Воздух каждую минуту сотрясали чудовищные раскаты грома, которые заставляли даже самых бесстрашных магов поёжиться. Почти ледяные капли, словно раскаленные иглы, впивались в обнажённые участки тела, заставляя людей, которые сегодня провожали своих детей в Хогвартс, недовольно морщиться, точно от боли, и побыстрее прятаться от разгулявшейся непогоды. На памяти магов, такое явление происходило впервые - вчера ярко сияло солнце, согревавшее своими лучиками землю, и ничто не предвещало бурю, а сегодня - всю платформу, где располагался Хогвартс-экспресс, окутывал туман, как однажды в Косом переулке - он появился ниоткуда и за доли секунды окутал всю площадь, скрывая её от посторонних глаз. Только сейчас, в придачу ко всему, пошёл дождь, который пронизывал своим холодом не хуже ветра. От разгулявшейся непогоды не помогали даже заклинания, наложенные на одежду, или специальные барьеры. Буря была словно неподвластна магии, она жила своей жизнью, иногда отступая, и в следующую секунду со всей своей злобой терзая магов, которые уже мало что понимали и, спеша посадить детей на поезд, покидали это ужасное место.
Во всей этой возне, комфортно себя чувствовали лишь две фигуры, в чёрных мантиях и с накинутыми капюшонами, стоявшие вдали от остальных и с неким презрением во взгляде взирали на растерянных магов. Вода отскакивала от них, будто соприкасаясь с невидимым щитом, а ветер лишь ласково колыхал одежду.
- Сын, будь осторожен, и помни, что твоя сила может быть губительна, если ты утратишь над ней контроль. Кольцо не снимай даже под угрозой смерти, и если что-то случится, сразу же сообщай мне, - давала последние наставления своему наследнику Талия. - Знай, что я всегда приду на помощь, что бы ни случилось, как и Салазар.
- Я знаю, - кивнул юноша, к которому обращались, - мне пора идти.
- Иди, - Смерть слегка сжала плечо сына, посылая по его телу импульс силы, который был своеобразным знаком нежности, - постарайся не разрушить Хогвартс в первый же день.
- Тогда Салазар и Годрик мне жизни не дадут, - слегка улыбнулся Гарольд, - они и так считают, что я ужасный ребёнок, и все чаще упоминают, что мне следовало пойти учиться в Дурмстранг, чтобы уберечь их творение от краха.
- Их переживания можно понять - в школе ты встретишь своих биологических родителей и человека, который обрёк тебя на жизнь с теми ужасными магглами. А поскольку твоя сила еще развивается, она сможет разрушить все мои печати и вырваться наружу. Контролируй свои эмоции каждую секунду, и не давай ненависти ослепить себя.
- Я постараюсь, - дальнейшие слова были заглушены гудком паровоза, который созывал студентов отправляться в путь.
- А сейчас иди, и помни, что отомстить ты всегда успеешь. Не трать своё драгоценное время в этом мире на такие глупости, а наслаждайся жизнью, почувствуй её вкус и найди себе друзей.
- У меня есть друзья, - возразил мальчик. Ему совершенно не хотелось расставаться с человеком, к которому он безумно привык за время, проведенное в Мёртвом Мире, и которого он считал самым дорогим, а самое главное, любил. Хоть мать и утверждала, что Гарольд превращается в холодную льдину, которому чужды чувства, юноша прекрасно знал, что в его душе тлеет огонёк, который согревал его холодными вечерами в Мёртвом Мире и не давал сойти с ума или превратиться в демона. Именно это чувство каждую секунду напоминало юному наследнику, что на свете есть человек - правда, не совсем человек - которому он дорог, и ради которого стоит жить, и ему было плевать, что Смерть не чувствует к нему что-то подобное. Главное, что она рядом.
- Салазар тебе не друг, он слуга, - увидев, что сын хочет возразить, Талия отрицательно качнула головой, - не спорь, так оно и есть. Сейчас ты это не понимаешь, но вот когда подрастешь, увидишь разницу и поймешь, что я была права.
- Ты всегда права, - уверенно заявил Гарри, - зная всё на свете, просто невозможно ошибиться, - поезд издал последний гудок, заглушая слова сына Смерти.
- Будь счастлив, сын мой, - холодные губы коснулись лба юноши, а затем Гарольд почувствовал, как его окутали потоки ветра, и вот он уже стоит в пустом купе. «Всегда так», - с долей обиды подумал мальчик и сел на скамейку, погружаясь в чтение книги, которую он позаимствовал в библиотеке Ледяного замка. Но долго сидеть в тишине ему не удалось, поскольку в тамбуре началась какая-то возня, а затем дверь, на которую он забыл наложить запирающее заклинание, отъехала в сторону, являя взору парня девочку с пышными каштановыми волосами и пухленького мальчика с жабой в руке. Позади обоих были огромные чемоданы.
- Ты не против, если мы здесь сядем? Везде уже занято, – спросила девчонка, на что Гарольд безразлично кивнул, возвращаясь к чтению своей книги, которую был вынужден отложить из-за появления нежданных гостей. Он не любил компанию, но и выгнать их не мог, поэтому, просто решил игнорировать парочку, которая, прилагая колоссальные усилия, пыталась уложить чемоданы на полку. – Меня, кстати, зовут Гермиона, Гермиона Грейнджер, а это, – кивок в сторону крупненького мальчика, - Невилл Лонгботтом, - Певерелл ничего не ответил. Его стала раздражать эта шумная девочка, мешающая читать, но, всё же, вспомнив правила этикета, которым его обучала Ровена, решил для приличия представиться:
- Гарольд Певерелл.
- А я читала, что этот род погиб больше трехсот лет назад, - удивилась Гермиона.
- Я рад за тебя, а теперь не могли бы вы дать мне спокойно почитать? - не очень дружелюбно ответил Гарольд.
- А что ты читаешь? – не отставала Грейнджер. - Я вот много книг прочитала за лето. Хочешь, расскажу?
- Нет, не хочу, - отмахнулся Певерелл.
- Не трогай его, Гермиона, мне бабушка рассказывала, что Певереллы - один из тёмных родов, они даже как-то связаны со Смертью, - обратился к подруге Невилл. «Как же ты близок к истине, толстячок», - про себя подумал наследник Бессмертной.
– Он, наверное, такой же, как Малфой, которого мы встретили в тамбуре, - закончил свою речь Лонгботтом. Грейнджер сначала почему-то покраснела, как помидор, а затем обиженно посмотрела на Гарольда, который по сути ничего не сделал, чтобы обидеть эту надоедливую особу.
- А что значит связаны со Смертью? – всё же не удержалась от вопроса девочка.
- Не знаю, бабушка рассказывала о какой-то сказке, но я не помню, - пробормотал Невилл. Дальше слушать их разговор Гарольд не стал и просто наложил на них сонное заклинание, тем самым погружая купе в тишину. На дверь же было наложено запирающее заклинание, дабы избежать лишних вопросов и очередных нежданных посетителей.
***
В Большом зале, за преподавательским столом, уже собрались почти все профессора, не хватало лишь МакГонагалл и самого директора. Первая отсутствовала, поскольку пошла приветствовать и сопроводить к распределению первокурсников, которых несколько минут назад доставил Хагрид, а вот Альбус исчез по каким-то неотложным делам. Пояснять, что случилось, он не стал, сказал лишь, что что-то странное творится с защитой Хогвартса. Профессора и сами видели, что замок по своей воле преобразовывается, словно ожидая кого-то - зачарованный потолок сейчас больше не был усыпан светлыми облаками и солнцем, которое ласково взирало на собравшихся, его в мгновение ока затянула чёрная пелена, усыпанная тысячами звёзд, которые, словно танцевали своеобразный танец на потеху одинокой луне. Неожиданно воздух сотряс одинокий раскат грома, и вмиг все факелы, что до этого считались лишь украшением, вспыхнули синим пламенем, но даже не это настолько удивило собравшихся, как своеобразный знак бесконечности, изображенный змеей, появившейся на гербе школы.
За всем этим с интересом и страхом наблюдала Лили, восседавшая за преподавательским столом в обществе мужа и младшего сына. Сегодняшний день для неё был одним из самых важных. А причина в том, что именно сегодня должен был ступить под своды замка её потерянный ребёнок, из-за утраты которого она пролила реки слёз и провела сотни бессонных ночей.
Входная дверь открылась, впуская в зал группу ребятишек под предводительством Минервы. Взгляд Лили молниеносно прошёлся по толпе, выискивая там чёрную шевелюру, как у ее мужа, и такие же глаза, как у нее.
В тот вечер, когда обнаружилась пропажа Гарри, женщина смогла отыскать у Петуньи его фотографию, на которой пятилетний мальчишка выглядел в точности как Джеймс, только глаза зелёные, а не карие. Даже очки-велосипеды, как и у её мужа, которые, по мнению миссис Поттер, придавали ему непосредственности, были и у него. Но сейчас в толпе не было никого похожего, отчего сердце Лили вновь наполнилось болью. Неожиданно её взгляд задержался на мальчишке, что стоял около девушки с пышными волосами, которая что-то увлеченно рассказывала товарищу, но тот молчал, словно его ничего не интересует. Он даже не рассматривал, как все дети, убранство зала, в особенности потолок, которым восхищались многие, а просто стоял с безразличным взглядом. В глубине его изумрудных глаз пылали мудрость и пустота, которых не должно быть у одиннадцатилетнего ребенка.
Лили засмотрелась и не заметила, как Минерва вынесла табуретку со шляпой, и началось распределение. Её взгляд всецело был прикован к странному ребёнку. Она и сама не понимала, что происходит, просто не могла отвести взгляд, а самое главное – Лили чувствовала в этом мальчике что-то близкое.
- Гарольд Певерелл, - с некой заминкой зачитала МакГонагалл, и вот к табурету двинулся тот странный ребёнок. Его походка была слишком плавной для человека, но миссис Поттер сразу же отогнала эти мысли. «Конечно, он человек», - сама себе твердила миссис Поттер. И не только она, почти все профессора с чрезмерным интересом следили за Гарольдом. Минерва разместила на его голове шляпу, которая уже через несколько секунд выкрикнула:
- Слизерин! – стол с зелёно-серебристыми знамёнами зааплодировал, приветствуя Гарольда, но сам мальчик не выказал интереса - он, как и раньше, с совершенно безразличным взглядом направился к однокурсникам. Тут Лили словно вылили на голову ведро ледяной воды, и она подскочила со своего места.
- Гарри, - еле слышно прошептала миссис Поттер, но, несмотря на шум, её услышали, и сейчас Джеймс с непониманием смотрел на супругу, хотя в его взгляде мелькала надежда.
- Дорогая, что случилось? – встревожился мужчина. - Тебе плохо? Может, воды?
- Это Гарри, наш Гарри, - Лили не слышала окриков, она продолжала повторять имя сына, при этом смотря на Гарольда Певерелла, который весь напрягся, ощутив магическую связь. Он и не пытался скрыть факт, что Поттеры являются его биологическими родителями - ведь маги не магглы, они чувствуют кровную связь, в особенности мать со своим ребёнком.