Эта история приключилась  в далёком 1860 году, примерно за год до отмены крепостного права. Прадед  моего мужа по материнской линии Василий Беляев, трудился на поле своего хозяина. Помещика поистине лютого  и распутного. Что только крепостные бабоньки не придумывали, что бы уберечь своих подрастающих девочек от его хищных глаз. Ничего не помогало. Как только  у девочки-подростка начинали округляться бёдра и грудь, тот час же она оказывалась в комнатах у помещика. Когда она ему надоедала, то выдавал замуж. Первенца же продавал  или обменивал на детей своего соседа, такого же безжалостного и бессовестного помещика. Это у них было  развлечение- соревнование, у кого детей больше народится.

Василию недавно исполнилось 17 лет, но силе его завидовали взрослые мужики. Парень мог побороть всех мужчин  в своей  деревне и даже в соседней. Хотя ростом и не очень  высокий, но широк в плечах и груди, а издали и вовсе  похож на квадрат. Широкими  ладонями  брался за супротивника и  упираясь в землю  такими же широкими  ступнями, стоял, как вкопанный и его не возможно было своротить с места. Марфа, его ровесница, под стать ему, такая же крепкая и сильная, но при этом красивая и стройная.  Про таких крестьянских девушек говорят «кровь с молоком». Мать с 13 лет начала мазать дочку сажей и подшивать к рубахе горбик, что бы не искушать барина.  Василий хранил Марфину тайну. Сам  ей замазывал  румянец пылью, рисовал сажей пятнышки на лице и прилаживал горбик.

В тот судьбоносный день весеннее солнышко уже хорошо прогрело истывшую за зиму землю. Все крепостные крестьяне приступили к пахоте. Василий  расчищал от  пней и распахивал новое поле. Марфа принесла ему  квас с хлебом. Плуг  накрепко застрял в корнях, лошадь встала.  Василий мускулистыми руками выкорчёвывал корень.  Корявый пень со свистом вылетел из  земли  вместе с  зацепившимся за сучок рукавом рубахи. Марфа, достала, на всякий случай носимую с собой нитку с иголкой и начала пришивать рукав. Василий, сел прямо на мягкую пахоту, вытянув затёкшие от долгой работы ноги. Блаженно улыбаясь,  пил квас и вдыхал аромат мягкого и ещё тёплого ржаного хлеба.
-Ох, ты и мастерица, Марфуша, до чего же вкусный хлебушек стряпаешь, даже у маменьки так  не получается.
-А, это я специально в опару травы и ягоды сушёные  добавляю, что бы полюбиться тебе покрепче.
-Да куда уж крепче, я и так люблю тебя без памяти.
Василий, смеясь, поцеловал девушку в щёку мокрыми от кваса губами.
Та в ответ погладила его по бугристой сильной спине.

Помещик, объезжая свои владенья, остановил коня в тени деревьев на краю поля.  С удивлением  наблюдая,  как  нежно ухаживает видный пахарь за страшненькой горбуньей. Когда с лица Марфы поплыла сажа и на чистой щеке загорелся румянец, помещик чуть не свалился с коня от возмущения.
- Ах, чего удумали!  Меня обманывать!
Какого же было его изумление и негодование, когда Василий начал  аккуратно поправлять горбик девушки, легко катая его по спине. Нет, такого нахальства со стороны холопов выдержать уже невозможно! Помещик с дикими криками, махая кнутом погнал молодых людей в деревню. Так несколько километров и гнал, стегая плёткой. Мужики и бабы,  бросая работу в полях, устремились за барином.

Привыкшие с детства безоговорочно подчинятся, бабы жалобно завыли, вспоминая  все унижения и издевательства, которые сейчас предстоят Марфе. Теперь  она несколько месяцев будет выполнять любую извращённую фантазию хозяина, а он упиваясь безнаказанностью и властью хлестать её плёткой.  Помещик  рявкнул на баб, что бы отмыли и нарядили Марфу, да отвели к нему в покои. Мужикам же приказал привязать Василия к лавке и бить плетьми. Однако никто не сдвинулся с места. Люди были приучены к тихому и обреченному подчинению, но что бы вот так, ни за что, ни про что избить паренька. У Василия и так рубаха набухла от крови. Всю дорогу,  удары кнута он принимал на себя, оберегая и закрывая Марфу. Барин, видя, что никто не подчиняется, а  Марфа продолжает держаться за руку любимого, пришёл в ещё большую ярость.

Не слова не говоря, резко наотмашь ударил Марфу плёткой по лицу. От неожиданности и боли девонька пронзительно закричала. Василий, не помня себя, сгрёб  опостылевшего тирана в охапку и поднял над головой. Барин орал и приказывал крепостным мужикам и бабам остановить ослушника. Но те, опустив головы, продолжали бездействовать. Василий тем временем подошёл к большой глубокой  яме, куда стекают отходы от свинарника и со всего маху зашвырнул  туда хозяина.

 Пока тот барахтался в жидком навозе, безуспешно пытаясь вылезти.  Мужики запрягли самого быстрого коня. Усадили Василия с Марфой в крытую повозку, накидали кое что из еды и одежды, перекрестили и  отправили восвояси.  Марфа всё это время закрывала ладонями  залитое кровью лицо и ничего не видела.  Проехав большое расстояние конь сильно  утомился, и тогда Василий взяв его под уздцы  увёл  в сторону от дороги,  подальше от посторонних глаз. Наспех распряг коня и стреножив, что бы тот не мог далеко уйти, отпустил пастись. Прислушавшись к шуму леса и различив еле слышное журчание ручейка, понёс  девушку  на этот звук.
-Марфа, жизнь моя! Умой лицо и ничего не бойся. Даже если у тебя нет глаз, я тебя всё равно не брошу. Буду любить до конца своей жизни и никогда не разлюблю.
-Васенька, у меня руки к лицу присохли, больно и я их отнять не могу.
-Ну тогда набери воздуху и я тебе помогу  опустить лицо в ручей.
Когда студёная вода очистила и унесла спёкшуюся кровь с лица, Марфа смогла убрать ладони и открыть глаза.
К счастью глаза уцелели, но нос оказался перебит и сломан, да и  надутый рваный рубец  шрамом протянулся через всё лицо. Василий погладил всхлипывающую девушку и успокаивающе произнёс:
-Это счастье, что ты мне хоть такая досталась. Барин нас живыми бы не оставил, что бы другим неповадно было. Теперь на север, в Сибирь пойдём. В Кемеровскую область. Там сказывают беглых не трогают. Разрешают свободно на земле работать, рожь сеять и дома строить.
-Хорошо родной мой, туда и пойдём. Работать на земле мы любим и умеем. Конь у нас уже есть. Потихоньку и остальное заработаем.

В  это  время в деревне, отец Василия бросил мужикам заведомо гнилую  верёвку и потихоньку попросил не спешить вызволять барина из ямы.
 Те же,  проявляя  нарочитую суету, одного мужика спустили  на подмогу.  Мужик обвязал помещика верёвкой и подталкивал снизу, крикнул, чтоб тащили. Верёвка как и полагается оборвалась и барин снова ухнул в яму. Через некоторое время его всё таки  извлекли,  продрогшего и  крепко воняющего. Как только  мало-мальски отмыли и переодели, снарядили  погоню, но естественно беглецов  нигде не нашли.

Безграмотные и  семнадцатилетние, Василий и Марфа добрались до Кемеровской области. Начали возделывать свободную сибирскую землю и постепенно учились думать своим умом, а не полагаться на хозяина. Через год отменили крепостное право, и они больше не считались беглыми преступниками. С этого момента они свободно жили  и работали на своей земле.

У моего мужа Виктора по материнской линии все долгожители. Мама его, Екатерина Даниловна родилась в 1920 году, и здравствует по сию пору. Дай Бог ей здоровья и долгих лет жизни. Дед Данила  родился в 1880, а прадед Василий в 1843 году. Так интересно получилось, что каждый из них появился на белый свет, когда  родителям было более 40 лет. Например, Виктор родился, когда его маме исполнилось  42 . Мало этого он ещё по истине, долгожданный первенец. Но это  уже другая история, и я обязательно постараюсь найти время и написать об этом))