Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
"Общим слухом подтверждается, что сибирские города "новых русских" вместо бывших русских городов до XVI века были отстроены". Миллер Г.Ф. "История Сибири "
О том, что в период становления государство Московия еще только в XV веке, за 100 лет до Ермака Забадная Сибирь уже была «исхожена» московскими, устюжскими и вятскими ратями мало кто знает. Наша славная историческая наука этого не отрицает, более того, старательно молчит об этом: чтобы и ни полслова не было сказано о присутствии русских в Сибири до Ермака. Меж тем, до сих пор: «Русских в Сибири до Ермака не было!», «Сибирь — земля неисторическая!». Эти лозунги-измышления принадлежат агенту Ватикана, члену Петербургской академии наук, немцу на русской службе Герарду Фридриху Миллеру (1705-1783), русофобу и норманисту, в течение 10 лет (1733-1743) уничтожавшему следы древней русской цивилизации на территории Западной и Восточной Сибири — Тобольска, Тюмени, Тары, Туринска, Омска и др., а также Приуралья.
Этого «учёного» ненавидели М.В. Ломоносов и С.П. Крашенинников, однако любят и почитают, как «отца истории Сибири» многие учёные РАН Сибири и Дальнего Востока.
К тому же, никто иной, как Миллер и К°, сварганили для России историю длиной всего в 1000 лет.
Изыски Г.Ф. Миллера переводили, читали и пользовались его лексикой за границей. «Неисторические земли» заселяли, оказывается, «неисторические народы».
Поскольку Китаю, согласно всемирной истории человечества, 8000 лет, значит, подданные Пекина, который, в отличие от Москвы, географически значительно ближе к Сибири и Дальнему Востоку, просто не могли не окультурить эти пространства при полном отсутствии истории и культуры у русских до 988 г. н.э., т. е. до крещения Руси.
Однако всё больше накапливается фактов, опровергающих эти ложные измышления. Тем не менее, вопреки им, прокитайская пятая колонна в российской исторической «науке» прямо-таки упивается своей безнаказанностью. А ведь китайцы до сих пор не могут предоставить на суд общественности и исследователей ни одной книги, ни одной рукописи, ни одной карты, изданных на бумаге, произведённой ранее XVIII в. н.э.
Все предыдущее повествование доказывает, что с наступлением эпохи потепления-засухи русский север вынужден был сдавать свои «позиции», маркирующиеся по системе оборонных сооружений погостов-городищ вслед за отступающей лесной зоной (не привыкли мы жить в степных просторах: не наше, не родное) с юго-запада на северо-восток Евразии (последняя под Сургутом на Югане).
А на дальнем Востоке? На юге Дальнего Востока, включая Приморский и Хабаровский края, Амурскую область, а также Маньчжурию и Северный Китай, существовала великая цивилизация чжурчженей (X-ХШ в н.э). Ей предшествовало государство Бохай, не менее выдающееся. И эту цивилизацию надо было вписать в уже написанную всемирную историю человечества как-то. Ни академику А.П. Окладникову, ни его ученикам — «маленьким историкам» — к сожалению, не пришло в голову предположить, что государственность чжурчженей могла бы быть великой русской цивилизацией на востоке Азии (тем более ни китайцы, ни тюрки, а уж тем более что-то из Малой Азии никак не могли претендовать на их приемников). Выдвинуть такую гипотезу у А.П. Окладникова были все основания. Но «историки» пошли по предательскому пути: они не увидели в цивилизации чжурчженей даже намёка на русский ствол, по-видимому, давший мощные корни во времени и пространстве.
Самих чжурчженей они исторически похоронили — их государство, дескать, в конце 1230-х гг. разгромил Чингисхан, города сровнял с землёй, а всё население поголовно вырезал.
Если с Киевской Русью и окрестными русскими княжествами Чингисхан управился за один сезон, то «дело» с чжурчженями растянулось у него на целых 38 лет: раскопки ведь однозначно показывали интеллектуальную и техническую мощь чжурчженей.
Чудом сохранились, как пишут «историки», небольшие группы из многочисленного населения чжурчженей, в страхе разбежавшегося по тайге: нанайцы, удэ, негидальцы, тазы, нивхи и др. — это, дескать, и есть утратившие своё былое могущество и высокую культуру («одичавшие») потомки тех разгромленных монголами чжурчженей.
Вот выводы археологов. Артемьева Н.Г. «Исследование городищ в Приморском крае» // Археологические открытия 2000 года. М., «Наука», 2001, 328 с.; с. 200-202.: ««Археологический отряд ИИАЭ народов Дальнего Востока ДВО РАН продолжил исследование Краснояровского, Шайгинского и Южно-Уссурийского городищ, датируемых XII-XIII веками — временем существования чжурчженьской империи Цинь (1115-1234 гг.).» Вот так безапелляционно русский археолог относит эту цивилизацию к какой-то империи Цинь. Так и хочется спросить: откуда это, ведь надписи даже синологи не читают на ваших находках? Почему дальневосточная историческая «наука» прямо-таки стелет ковер перед китайскими политиками и «историками», включившими в карту своего «Срединного государства» территории Сибири и русского Дальнего Востока? Китайцы всегда стремятся быть похороненными у себя на родине. Если Приморье и Приамурье когда-либо было их родиной, то тогда в Приморье и Приамурье археологи непременно нашли бы старинные китайские кладбища, но их там нет и быть не может.
Откуда вообще взялось это название «чжурчжени»? «Выдающуюся роль в истории изучения древних и средневековых народов Дальнего Востока сыграли труды русских востоковедов Н.Я. Бичурина, В. Горского, В.П. Васильева, П.И. Кафарова. Для нас наибольшую ценность представляют те их работы, основанные на летописях, в которых говорится о чжурчженях и в особенности о северных».
«П. Кафаров поставил своей целью освещение истории Приморья на основе не только китайских, но также корейских и японских источников. Он пытался ... определить местонахождение древних укреплений и городов, выяснить их названия и историческую и этническую принадлежность».
То есть получается, что именно китайские летописи рассказали нам о журженях и манжурах, о древней и средневековой истории Приморья, они же задали направление мысли последующим поколениям российских «историков», впоследствии теоретически отдавших все наши зауральские территории Китаю! И кто же эти Н.Я. Бичурин и компани? Оказывается, в России самая сильная синология — наука о Китае, фундаментальные основы которой заложил Никита Яковлевич Бичурин, в монашестве Иакинф (1777-1853). В некрополе Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге посетитель может увидеть захоронение под очень скромным обелиском чёрного цвета, на котором выбито: «ИАКИНФ БИЧУРИН». Ниже — китайские иероглифы и даты 1777-1853. Но на могиле нет... православного креста. Это необычно для захоронения в России середины XIX века, да ещё православного иерарха, да ещё в Александро-Невской лавре! Перевод иероглифической надписи даёт какую-то «шифровку»: «Труженик ревностный и неудачник, свет он пролил на анналы истории».
В числе многих китаеведов приложил руку к изучению Китая ещё один российский церковнослужащий — Пётр Иванович Кафаров, в монашестве Палладий (1817-1878). А как же с источниками от ныне проживающих тут народов и их западных соседей? «Православные» священники в первую очередь должны бы были интересоваться сведениями от родственных им или длительно сосуществующих с русскими народов. История русского Зауралья — это рассказ о том, как его малочисленные монголоидные народы из века в век охотились, ловили рыбу, разводили оленей и лечились у шаманов. И это несмотря на то, что казаки Ермака повсюду находили русские топонимы, горы железного шлака, развалины городов, доменных печей и кузнечных горнов. Миллер, десять лет проведший в Сибири, тоже не мог их не видеть, однако пишет: ««В этих странах (сибирских) не пашут, не сеют... живут в шалашах из прутьев. Лесная жизнь сделала и людей похожими на зверей неразумных: одеваются они в грубые звериные шкуры, сшитые вместе, как попало, большая часть их костенеет в идолопоклонстве, поклоняясь солнцу, луне, звёздам, лесным зверям и всему, что ни попадётся». Но почему-то этот «специалист» не догадался заглянуть в труды исландского поэта Снорри Стурлуссона (1179-1241), того самого, который записал исландские народные саги «Младшая Эдда» и был автором географического трактата «Круг Земной». Он побывал в Азии, т.е. в Сибири, в период очередного температурного максимума XI-XIII вв. Вот что он пишет:
«С севера на восток и до самого юга тянется часть, называемая Азией. В этой части мира всё красиво и пышно, там владения земных плодов, золото и драгоценные камни. Там находится середина земли. И потому, что сама земля там во всём и прекраснее, и лучше, люди, её населяющие, тоже выделяются всеми дарованиями: мудростью и силой, красотою и всевозможными знаниями. Вблизи середины земли был построен град, снискавший величайшую славу» (Стурлоссон С. «Круг Земной». М., «Наука», 1986, стр. 687.).
В середине XVII века одним из первых посланников России в Китае после установления там власти манжуров побывал молдавский философ Милеску Спафарий, служивший переводчиком Посольского приказа в Москве. Он писал:
«…и не токмо величиною Азия есть больше иных частей света, но и обилием всяким, что человеку надобно, наипаче же древностью превосходит все части, потому что в Азии рай сотворен был от Бога также и первозданные наши праотцы Адам и Ева тут же созданы были, и тамо род их пожил и до потопа. Тако же и после потопа из Азии разделилися все языки и жилья во иные части света: в Азии началась вера, обычаи гражданские, грады строить, письмо и учение оттуда началось... и оттого по достоинству иных частей света благороднейшая Азия есть...» (Спафарий М., «Сибирь и Китай». Кишинёв, 1960, стр. 516.).
Понятно: казаки Ермака нашли Сибирь суровой, пустынной и заброшенной. Но почему в отношении Сибири не учитывается, что в ней, как и в других регионах Земли, менялись и климат, и исторические эпохи? Наличие в Сибири столь мощной городской культуры говорит о том, что ранее, при более мягком климате, в Сибири были периоды бурного расцвета. К моменту прихода Ермака, в конце XVI века (самый пик малого оледенения) за Уралом мягкого климата уже не было.Здесь уже господствовали и были разного рода каганаты: тюркский, уйгурский, кыргизский и пр. Но история Сибири — это не только три последних столетия — она уходит в глубину веков! При исходе любого народа, независимо от причин, какая-то часть его остаётся хотя бы для упокоения духа предков, витающего над покидаемыми могилами. Это можно даже принять, как закон. Нам было бы весьма кстати обнаружение в Сибири таких «упёртых» русов. И они действительно находятся. Борис Годунов в конце XVI века послал в Сибирь разведку во главе с Фёдором Дьяком, который доложил:
«Там в незнаемых странах восточных полно русских людей... Каких? — А всяких... Они там давно кто торгует, кто охотится, а кто дань с самояди берёт в свою пользу воровски».
Г.Ф. Миллер также подтверждает факт наличия множества русских в доермаковской Сибири и добавляет, что у них были города: «Общим слухом подтверждается, что Сургут вместо бывшего русского городка... был построен» (Миллер Г.Ф. «История Сибири». М., 1937, стр. 25, 21-211.).
Томский этнограф Галина Ивановна Пелих установила, что за десять поколений до прихода Ермака «большой массив русских людей» численностью в десять тысяч семей переселился в Сибирь в XIV веке, а до этого они жили «за Доном у тёплого моря» на реке Самаре (Пелих Г.И. «Обские Каяловы о реке Каяле» // Вопросы географии Сибири. Вып. 21, Томск, изд. ТГУ, 1995, стр. 67-81.). Их потомки до сих пор называют себя самарцами. Часть «самарцев» носят фамилию Каяловы, данной по реке Каяле.
Кроме «самарцев», продолжали, без сомнения, жить в Сибири и многие другие русские, потому как слишком огромен русский топонимический пласт Сибири, который не могла оставить лишь небольшая группа волжских русов. Пелих предполагает, что Доном самарцы называют реку Яик. Река Самара действительно существует и впадает в Волгу напротив Жигулей.
Местное монголоидное население называло не оставивших Сибирь коренных русских «паджо». Этимологию этого слова этнографу Пелих, к сожалению, установить не удалось. Ханси, манси и селькупы относились к самарцам очень хорошо за их высокие духовные качества, за «бескомпромиссную честность» и уважение к аборигенам. К казакам Ермака и пришедшим за ними русским они относились настороженно из-за их алчности и грубости.
Исконные старожильцы долго сохраняли свою древнюю культуру и говорили «комони» вместо кони, «скала» вместо береста, «веко» в значении блюдо, поднос, «камень» в значении горный хребет и т.д. В европейской России такие семантические архаизмы, как, скажем, «комони», не употреблялись уже в XV веке, во всяком случае, в Задонщине их уже нет. Не случайно этнографы отмечают, что записанные в Приобье «тексты былин обнаруживают большую близость к общему древнерусскому эпосу» и подчёркивают: «...быть может, нигде, кроме северной России, не сохранилась такая старая Русь, как в Сибири».
Друг к другу «самарцы» обращались не иначе, как «брателько», «Михалко». По сравнению с казаками Ермака и вообще с новыми поселенцами, они отличались гораздо большей силой, выносливостью, «габаритами» и энергией. Однако через три столетия произошло чудо сибирского преображения и с потомками тех, ермаковских, казаков:
«Сравнение новобранцев из России и Сибири во время русско-японской войны 1904-1905 гг. показало врачам, что европейские русские «мелки, бледны, узкогруды. Лицо в подтёках — видно, дома до службы скверно ели и росли на тяжёлой работе. Глаза застывшие... Зато сибиряки точно совсем другой породы. Рослы (на голову выше), с обветренными, здоровыми медно-красными лицами... Грудь, что твоя наковальня. А руки — не дай бог попасться в них в недобрую минуту... Они и сами про себя говорят: «Наши томские народ серьёзный, раз вдарит, а больше и не понадобится» (из воспоминаний военврача В.Н. Немировича-Данченко).
Куда бы ни приходили русские после Ермака, всюду находили на местности русские названия, особенно на севере Сибири. Например, Лукоморьем называется правобережье Оби на западноевропейских картах XVII века. А на карте Г. Сансона (Рим, 1688) Лукоморьем названа земля в бассейнах рек Томи, Чулыма, Кети и частично Енисея. Кроме Лукоморья и Самарова в Приобье есть ещё реки: Кия, Кожух, Керчь (Кемеровская обл.), Ока (Иркутская обл.), Полос близ Томска и др.; сёла: Чумай, Карачарово, Златогорка, Лебяжка, Лебедяния и др.
О том, что европеоиды в Сибирь переселялись из Европы, начиная с палеолита, неолита и далее в эпоху бронзы и раннего железа, «научно» доказано в монографии A.M. Малолетко «Древние народы Сибири» (Томск. Изд. ТГУ, 1999). За эту работу автор был удостоен Демидовской премии, считающейся сибирским аналогом Нобелевской премии.
Какую важную истину пытаются всем этим затушевать?
Вот что пишет Новгородов:
«...сибирская ситуация была на самом деле диаметрально противоположной: европеоиды и индоевропейцы не проникали в Сибирь на поздних этапах заселения этих холодных просторов, а рождались здесь. По-другому говоря, европеоидные гены, скорее всего, не привносились в Сибирь извне, а рождались в Сибири. Здесь в последние три миллиона лет под воздействием глобального климатического процесса концентрировались евроазиаты, здесь же «холодовые удары» приводили к генетическим адаптационным мутациям и рождению бореальной блондинистой расы, называемой арийской. Этномиграционный процесс в эпоху металла имел обратную направленность, из Сибири в Европу и в южную и юго-восточную Азию».
И далее:
«Быстро размножаясь в Сибири в условиях обилия пищи, приспосабливаясь к холодным условиям, протосибиряки приобрели длинный нос для согревания воздуха, белую кожу для биохимической выработки витамина D при воздействии солнечного облучения (чтобы не развивался рахит у детей), светлую радужку глаз, длинные конечности и высокий рост для ускорения перемещения по саванне и другие европеоидные черты. Таким образом, формирование европеоидной расы в Сибири, сибирская локализация Прародины европеоидов, представляется более обоснованной фактологически и более закономерной теоретически, нежели в Европе...
Живя в Китае с 1922 по 1945 гг., Всеволод Никанорович Иванов упорно его изучал с целью постижения «загадочной души» Китая. В СССР он вернулся с чемоданом рукописей, ещё не опубликованных ни на Западе, ни в России. К великому сожалению, почти ничего из «китайского чемодана» Всеволода Никаноровича до сих пор не издано, хотя, в связи с пробуждением «Жёлтого Дракона», изысканиям писателя в архивах и библиотеках Китая нет цены.
В «чемодане» была и опубликованная в Китае книга «МЫ на Западе и на Востоке. Культурно-исторические основы русской государственности» (Харбин, «Бамбуковая роща», 1926). В библиотеках Китая Bс. H. Иванов, знаток китайского языка, в оригинале изучал «китайские» летописи, а также книги известных синологов, имён которых я не находил в списках использованной литературы российскими синологами. Например, в СССР-России не знают такого ориенталиста, как Н.В. Шкуркин, с которым Всеволод Никанорович, по-видимому, общался лично:
«А между тем, на Востоке мы видим столько интересных и нужных для нас вещей; так, известным синологом П.В. Шкуркиным было мне сообщено, в дополнение к тому, что сообщается в настоящей книге о динлинах, белокурой азиатской народности, что в китайских источниках есть прямые указания на происхождение нас, русских, от динлинов, что определённым образом ставит весь славянский вопрос» (стр. 19; здесь и далее в этой главе — цитаты из книги «МЫ...» издания 2005 г.).
Мало того, Bс. H. Иванов обнаружил в библиотеках Китая следы... «бумаг Г.Ф. Миллера», которые тот десять лет собирал в Сибири в сибирских архивах, многое уничтожил — или передал на Запад то, что не счёл нужным публиковать в Санкт-Петербурге.
Работая с этими «бумагами», Всеволод Никанорович нашёл отправленную «на Москву» докладную записку воеводы Василия Васильевича Волынского, который в 1608 г. из Томска на восток водил торговую экспедицию. Фрагмент из неё цитирует Bс. H. Иванов:
«За Алтыном — царём монгольским — Китайское царство в трёх месяцах пути. И Китайское Царство имеет каменные города и дворы, как на Руси; и Китайский Царь сильнее Алтына-царя и богаче; и много церквей в городах и на них звонят в колокола; крестов на церквах нет, и что за вера — неизвестно, но живут они, как русские: стреляют они огненным боем, и многие страны торгуют с ними, и туда несут им разные драгоценности из разных стран» (стр. 52).
В пятитомной «Истории Сибири» 1968 г. издания под ред. А.П. Окладникова воевода В.В. Волынский даже не упоминается; есть западносибирский воевода Г. Волынский, при котором в 1632 г. случились крестьянские волнения.
Г.Ф. Миллер умыкнул, видимо, и дневник путешествия в 1616 г. Ивана Петлина и Ондрюшки Мундова (последний тоже не упоминается в «Истории Сибири»), которые пишут:
«Оба полу в Китае чисты, носят платья собственного покрою с широкими рукавами, как у наших летников; а под ними русского покроя кафтаны» (стр. 52).
К сожалению, более ничего из бумаг Г.Ф. Миллера не приводится, но есть в конце книги, в Примечаниях, такая ссылка: «8. Бумаги Миллера. V. Baddeley «Russia, Mongolia, China. T. II».
Известно, что «Алтыном» в XVII веке называли Алтай. А за три месяца пути от Алтына-Алтая на восток в то время при развитой сети дорог вполне можно было добраться на лошадях до берегов Тихого океана, в бухту Уня (Золотой Рог), т.е. в Золотую империю русских журов-манжуров, государство которых никакой Чингисхан не уничтожал и которое благополучно существовало в начале XVII века! А «Китайское Царство», «Китай» это просто самое далёкое от Москвы русское царство-государство, а вовсе не Хина-Чайна-China! И. Петлин и О. Мундов тоже, видимо, описывают свои впечатления от посещении Руси Тихоокеанской.
(У Bс. H. Иванова в Примечаниях под цифрой 11 написано: «Ср. у проф. Огородникова, в его «Истории Сибири». Аналогичные указания даны у Клапрота, в его «Атласе» с комментариями (1828 г.), а также у Грум-Гржимайло: 1) «Описание путешествия в Западный Китай». Т. I-III. Изд. Имп. Русского Геогр. Об-ва 1896-1907; 2) «Белокурая раса в Средней Азии». Сборник в честь Г.Н. Потанина. Зап. Имп. Русского Геогр. Об-ва. Т. XXXIV. 1909». Серьёзные исследователи Сибири: Огородников В.И., Клапрот, Грум-Гржимайло Г.Е., Пржевальский Н.М. и др. сочинителями «Истории Сибири» 1968 г. под ред. акад. Окладникова А.П. фактически игнорируются в связи с тем, что “...до революции не было попыток создать общую историю Сибири на основе марксизма”» (стр. 55-59).
Интересны следующее высказывании Bс. H. Иванова из книги «МЫ...»:
«Мы можем начать нашу русскую историю с Киева, но только в том случае, если это будет история русской народности; но для того, чтобы искать в Киеве полные начала Российского Государства, — для этого мы должны положить известные ограничения: в Киеве находим начала греческой веры; в Киеве мы находим начало и стержень, так называемого, Киевского городского периода нашей истории, но мы никоим образом не должны растягивать эту схему на всю русскую государственность.
Как масло расплывается по поверхности воды, так расплылась радужной тончайшей плёнкой церковная греческая традиция по всей первоначальной нашей истории» (стр. 54-55). Действительно, чудская, русская форма организации в виде небольших застав-городищ, где окружающее население проживает в многочисленных деревнях-общинах, никак не вписывается в предложенный нам вариант русской государственности в виде мегаполисной Киевской Руси или Новгородского боярского мегагорода-Республики.
Вот при таком подходе, зная, что в Приморье еще в XVII веке располагалось, по меньшей мере, не хинская (так лучше называть тех, кого мы ныне называем китайцами, а весь мир хинцы-чайна) цивилизация, уже по новому можно подойти к пониманию сообщений европейских наблюдателей в России.
Среди этих материалов интересны письма Логана и род дневника, веденный им во время зимовки в Пустозерске (на Печоре у Нарьян-мара) в 1611-1612 гг., в который он заносил все интересовавшие его сведения, полученные из бесед с местными жителями и приезжими туземцами — самоедами, тунгусами. Как в письмах, так и в дневнике много данных о Сибири. Логан уже слышал про р. Енисей и, случайно увидев купленный у самоеда кусок слонового зуба (вероятно мамонтова кость), полагал, что находится на пути в Китай и Индию. В письме к Гэклюйту от 16 августа Логан описывал морской путь к Оби через Югорский Шар, упоминая о Енисее, тунгусах и делая предположения, правда неудачные, об этимологическом сходстве названий тунгус и Тангут. В описании мощной реки за Енисеем, текущей на юг, с большой долей вероятия можно видеть Амур. Все эти известия заслуживают большого внимания. Логан вместе со спутниками энергично изучал также местный рынок и выяснил, что главным центром русско-сибирской торговли была Слободка (на Мезени, 50-ю годами ранее более известна была там Лампожня). Англичане накупили много ценных товаров, по преимуществу пушнины, и сухопутьем вернулись в Холмогоры в конце сентября 1612 г.
Известия, письма и дневники Логана, напечатанные у Перчаса, давно обратили на себя внимание. Не забудем, что дело происходило в самый разгар Смутного Времени. Даже отдаленный Пустозерск испытал на себе влияние всеобщей разрухи: воеводы в нем не было; последний, как рассказывали Логану, в 1610-1611гг. зажег острог, принеся этим пожаром большие опустошения, а затем уехал.
Приведём ниже в русском переводе, по сборнику Перчаса, не все материалы Логана, но лишь те из них, какие имеют отношение к Сибири. Перевод сделан А.Ю. Трубниковой.
[Февраль 1612г.]. Рассказ русского, много ездившего по пути от Печоры до Оби:
«Двадцатого февраля я имел разговор с одним русским относительно его торговли с Мангазеей (Molgomsey). Он был там дважды и был первым человеком, который когда-либо пытался проникнуть туда; никто не ездил дальше его на восток.….Кроме того, он рассказал мне о местности, простирающейся на восток от реки Оби. На расстоянии пяти или шести дней плавания к востоку от Оби имеется еще река, такая же большая, как и Обь. Она очень глубока и течет с юга, но протяжение ее еще неизвестно, хотя он и утверждал, что сам он плыл по крайней мере три недели вверх по реке и все время встречал различные племена народа, называемого самоедами (samoyeds), которые отличаются друг от друга по языку. Он и местные жители утверждают, что выше по реке и южнее живут татары, которые ездят на лошадях. Он утверждает также, что они находили части плугов (Ploughes), которые были принесены с гор во время разлива, вызванного таянием снегов. Эта река очень глубока и имеет очень высокие берега (very high lands) с обеих сторон. С восточной стороны в нее впадает другая река, называемая Тунгуской (Tingussey), и народ, живущий на ней, называется также тунгусами, из чего я заключаю, что это недалеко от города Тангут в Китае (Cathay). Эти тунгусы говорят, что есть еще другая огромная река, которая течет на юг и которую полоса земли отделяет от Тунгуски. По этой реке ходят большие корабли, похожие на русские, имеющие много мачт и пушек, которые, когда из них стреляют, сотрясают землю. Эти корабли принадлежат, по-видимому, китайцам (Chinians), которые торгуют там летом и возвращаются до наступления зимы. Это подтверждается одним русским, бывшим на Тунгуске, где слух об этом распространен среди местного населения.»
[Апрель]. Рассказ пермяка:
«Двадцать первого апреля я имел беседу с одним пермяком относительно товаров, которые можно приобрести в городе Усть-Цильме (Ust-Zilma). Он сказал мне, что за рекой Енисеем (Yenissey) на восток простирается земля и что там имеется река, называемая Пясида (Peaseda), а за нею другая, называемая Хатанга (Catonga), которая течет в Китай (Cathay); царя этой местности пермяки и русские называют Teulka-tsar. Река протекает и на севере и на юге, но жители берегов Енисея не могут сказать на каком расстоянии, так как никто из них не плавал по ней по той причине, что они боятся быть убитыми (of their [?] shot). И этот пермяк рассказал мне, что на морском берегу, приблизительно на полпути между этими реками Пясидой и Хатангой были найдены камни, из которых некоторые похожи на золото, а некоторые на серебро.»
ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПИСЬМА ДЖОСИАСА ЛОГАНА С ПЕЧОРЫ от 16 августа 1611 года К МИСТЕРУ ГЭКЛЮЙТУ - ПРЕБЕНДУ ВЕСТМИНСТЕРА:
«….Кроме того, за Тазом имеется еще большая река, называемая Енисеем (Yenissei), которая, говорят, больше и глубже Оби. Никто не знает, на каком протяжении она течет, хотя вверх по течению ее уже плавали по четырнадцать дней. Этого нельзя узнать от местных жителей, которые называются тунгусами и являются особым народом. Самоеды же говорят, что видели белый город (White Citie or Towne), который, казалось, был построен из камня, но они не посмели подойти к нему, чтобы убедиться в этом; и они слышали также, что у них есть [животные, имеющие] длинную гриву и хвост, которые не имеют рогов, и что копыта у них круглые и не раздвоены, как у оленей; по-видимому, это лошади. Далее они рассказывают, что к ним вышли люди, все сделанные из железа; я полагаю, что это были люди, одетые в латы. Так как они говорят, что двести таких людей могут, по их мнению, завоевать все их царство (all their Realme), то из этого вы можете заключить, что они находятся недалеко от Китая и Хины (Cataia and China). Таким образом, я вам открыл самый большой секрет и то, что, насколько я знаю, ближе всего подходит к истине; если вы найдете это нужным, доставьте графу Сэлсбери (Salisbury) копию с этого письма. Я кончаю, желая вам здоровья и благополучия в этом мире и радостей в мире будущем.»
Только на первый вгляд представляется странным указание Логана (в первом письме), что «он (русский) был там (в Мангазее) дважды и был первым человеком, который когда-либо пытался проникнуть туда», так как описанным у Логана путем «поморские промышленники несомненно уже пользовались в первой половине XVI в. и продолжали ходить до 1620 г.», когда он был закрыт для них вследствие запрещения, последовавшего от властей. По словам самих промышленных людей, в 1617 г. они ходили морем, «которого лета льды пропустят», в Обскую губу и в Мангазею «для своих промыслов» с Двины, с Пенеги и с Мезени «лет по 20, по 30 и больше» (Русская Историч. Библиотека, т. II № 254, 10, стр. 1052; С.В. Бахрушин Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв. М., 1928, стр. 80). Возможно, что московскому правительству «этот путь был долгое время мало ведом, или, вернее, оно не имело о нем точных, определенных сведений, хотя и знало, что промышленные и торговые люди плавают морем в Мангазею. Точные сведения о морском пути правительство получило только в начале 1616 г. от тобольского воеводы Куракина: последний, сообщая в Москву сведения об этом пути, в то же время высказал опасение, что оным могут воспользоваться немцы для торговли с сибирскими инородцами, как уже и были с их стороны попытки по рассказам торговых и промышленных людей, «а по здешнему, государь,— писал этот воевода, — по сибирскому смотря делу, никоторыми обычаи немцам в Мангазею торговати ездити повелить не мошно; да не токмо им ездити, ино-б, государь, и русским людям морем в Мангазею от Архангельского города для немец ездить не велеть — чтоб на них смотря, немцы дороги не узнали, а приехав бы воинские многие люди сибирским городам какие порухи не учинили» (Р. Ист. Библ. II № 254, 11, стр. 1055; П.Н. Буцинский. Заселение Сибири и быт первых ее насельников. Харьк., 1889, стр. 183-184). Напуганное этим известием московское правительство в том же году запретило под страхом смертной казни плавать этим путем в Мангазею и обратно (РИБ, там же, стр. 1059). «Те торговые и промышленные люди, — замечает по этому поводу Буцинский (op. cit., стр. 174), — которые рассказывали Куракину о попытках немцев пробраться в Сибирь, и не подозревали, что эти рассказы им же принесут великое горе. Поэтому они, узнав о правительственном распоряжении относительно морского пути, запели уже иную песню. «В сыску в Мангазее многих городов торговые и промышленные люди сказали, что от Двинского устья морем в Енисейское устье большими и малыми кочами сами не бывали и изначала про ходоков русских и никаких иных людей не слыхали; а то-де они слыхали, что от Мутные реки и до Обского устья и к Енисейскому устью морем непроходимые злые места от великих льдов и всякия нужи, а у Карские-де губы кораблей немецких не видали, а с моря на Енисею кораблями или кочами про проход немецких людей не слыхали и на Карскую губу за большим льдом ездити не мошно». Но в то же время торговые и промышленные люди били челом, чтобы им разрешили ездить в Мангазею и обратно прежним путем, «большим морем». Несмотря на резко бросающееся в глаза противоречие между «показаниями на сыску» относительно морского пути и упомянутой просьбой, правительство забыло свой страх и в начале 1618г. снова разрешило ездить по этому пути. А одного из виновников рассказов про немецких людей… Еремку даже велено «за то бити нещадно, чтобы на то смотря иным было неповадно воровством смуту затевать» (Русск. Ист. Библ., т. II, стр. 1066-1067). Однако русские недолго, по крайней мере открыто, пользовались этим путем; уже в конце 1619г. по указанию тобольского воеводы издан указ, которым снова запрещалось торговым, промышленным и всяким людям плавать морем в Мангазею (РИБ, т. II, стр. 1075). А чтобы это запрещение не нарушалось, в 1620г. велено было построить острожек на волоке между речками Мутной и Зеленой и посылать туда дозорных, чтобы они никого не пропускали тем путем в Мангазею и обратно; это распоряжение исполнено только в 1624 г. (op. cit., стр. 1094). Таким-то образом был прегражден морской путь в Сибирь» (П. Буцинский. op. cit., стр. 176; П. Буцинский. К истории Сибири. Мангазея и мангазейский уезд 1601-1644гг. Записки Харьковского Университета 1895 I, стр. 176; С.В. Бахрушин. Очерки, стр. 85-86. Ср.: Русс. Ист. Биб., т. VIII, столб. 363: «Отписка тобольского воеводы о том, чтобы немецкие люди ни водяным, ни сухим путем не прошли в Сибири, 1620-1629гг.). Логан и его спутники были как раз одними из тех иностранцев, против которых направлено было челобитье тобольского воеводы государю; однако дело происходило еще в 1611 г., и поэтому предприятие Логана увенчалось полным успехом; он недаром замечает, однако: «Местные жители не хотят, чтобы мы туда ехали». Подробная характеристика морского пути в Мангазею на основании русских документов и иностранных свидетельств сделана С.В. Бахрушиным (Очерки, стр. 80-82). Ср. еще: Б.М. Житков. Мангазея и торговый путь через Ямал. Естествознание и география. 1903. № 5, стр. 80 и след.
Соответственно, Мангазея для Московии стала доступна только, дай бог, с 1616 года, а вероятнее с 1620-ого и сразу же произошло закрытие Северного Торгового пути. В любом случае Московия Мангазею на Оби не строила, а только целенаправленно разрушала: по словам Н. Степанова (Описание Енисейской губ. Ч. II, стр. 125), г. Мангазея сгорел в 1619 г. и управление его перенесено в острог Туруханский. Г. Спасский говорит, напротив, что тамошняя крепость разрушена и гарнизон оттуда выведен в 1662 г. (П.И. Третьяков. Туруханский край, его природа и жители. СПб., 1871, стр. 134; Г.Н. Тарасенков. Туруханский край: Экономический обзор с историческим очерком. Красноярск, 1930, стр. 15-16). Впоследствии место, где он стоял, долго оставалось неизвестным и указывалось только приблизительно. Первым точно местоположение Мангазеи определил О.В. Маркграф, посетивший р. Таз в 1899-1900 гг.; далее развалины Мангазеи описал И.Н.Шухов (Общий обзор бассейна реки Таза. Ачинск, 1915); в августе 1927 г. экспедиция Р.Е. Кольса еще застала здесь кое-какие остатки развалин: «По берегу, от оврага к ручью, постепенно понижающемуся, торчат бревна построек. По расположению этих бревен можно заключить, что это остатки стен, обращенных к материку, стены же, выходившие к реке, уничтожались обвалами, подмывом реки и уносились половодьем. По берегу оврага тянется ряд бревен, забитых стоймя, как сваи, плотно друг к другу, очевидно какая-то стена, возможно крепостная. Проследить ее удалось шагов на двадцать, а дальше она теряется под землей. Из других построек хорошо сохранился какой-то сруб, отстоящий от берега шагов на 100-150... По всей вероятности, это гнездо от потолочной балки. Рядом с этим срубом, немного в стороне, находятся остатки другого строения, но лежат они ниже уровня земли, бревна поросли мохом и квадрат, ими образованный — заболочен... Вся площадь кочковатая, покрыта кустарником, а по берегу, ближе к оврагу, где находятся остатки часовни — деревьями березы, ольхи и др.». «У русских и туземцев название Мангазея почти не сохранилось, а говорят больше просто «часовня»... Вся местность носит название Тагаревы-харад, разломанный город» (Р.Е. Колье. Река Таз (Тасу-Ям). Лгр., 1930, стр. 27-29).
Предположение первого письма Логана, что другая большая река, отделенная полосой земли от Тунгуски и текущая на юг, указывает на Китай, можно считать вполне справедливым. Мы можем подумать об Амуре. Таким образом, в слухе о большой реке мы в самом деле можем видеть указание на Амур. При всей заманчивости отождествления «другой огромной реки» с Амуром, нужно признать его все же расходящимся с официальной версией освоения русскими Сибири, так как в 1611 г. сибирские промышленники «едва ли знали что-либо об этой реке, продвинувшись только за Енисей. «По этой реке ходят большие корабли, похожие на русские, имеющие много мачт и пушек, которые, когда из них стреляют, сотрясают землю. Эти корабли принадлежат, по-видимому, китайцам (Chinians), которые торгуют там летом и возвращаются до наступления зимы. Это подтверждается одним русским, бывшим на Тунгуске, где слух об этом распространен среди местного населения.» Из последнего письма Логана о Сибири видно, что Китай и Хина – две разные страны: «они находятся недалеко от Китая и Хины (Cataia and China). Мне очень понравился комментарий к данному отрывку письма Логана: «Логан не знал еще, что Cathay и China означают одно и то же.». Думаю, что следует уточничь: составляя свое описание Сибири «Логан не знал еще, что Cathay и China наши и европейские историки уже с XVIII века будут называть одно и то же.» В Амурском Китае плавают корабли, похожие на русские: надо вспомнить, что на дне в бухте Владивостока найдены палубные корабли, точь-в-точь как корабли беломорских поморов. Ну а корабли хинцев (то, что мы называем ныне Китаем) даже сегодня отличаются от русских. Название «Китай» очень похоже на русское «Катай» - волоковый путь по болотам верховий рек называется «каторга» от «кати по гати»: Петр I так и переволок свои фрегаты с Беломорья на Балтику (только у него, с его неприспособленными для этого судами, это действительно превратилось в то, что мы сегодня называем каторгой). Напомним, что до сих пор никаких признаков присутствия хинцев на Амуре до сих пор не обнаружено (отождествление Китая с нынешним государством КНР (Народная Республика Чайна-Хина, а не Китай) не имеет под собой никаких оснований). Не забудем так же, что Логан указыает узел русско-сибирской торговли на Мезени (в Слободке: Пустозерск на Печоре был сожжен московским воеводой к 1611 году и покинут), т.е. Мангазея – узел торговли с Амурским Китаем, к Москве не имеющий к 1611 году тем более никакого отношения.
Очень ценно сообщение пермяка о существовании в 1611 году торгового пути с Енисея через Таймыр (с его золото-серебрянными рудами) и реку Лена. Загадочная река, называемая Пясида], т.е. Пясина, иногда называемая также Пясида, или Пясинга (см.: Beitrage zur Kenntniss des Russischen Reiches. 1841. B. 4. S. 283), — река Енисейского края, впадающая в Ледовитый океан. А. Миддендорф (Путешествие на Север и Восток Сибири. СПб., 1860. Ч. 1, отд. 1. С. 88-89) замечает: «Из разных правописании этой реки только это (Пясина) нашел я в устах туземцев, хотя, побывав в этом краю, как-то невольно покушаешься на правописание Пясинга, потому что этот вставочный звук часто слышится в языке туземцев. Сверх того, самоеды, живущие на Пясине, называли мне свою реку Нямиэ». Витсен называет эту реку Pesida, Peisida, Piasida и даже Tarsida (Noord en Oost Tartarye. — Amsterdam, 1705. — S. 758), на карте же его, как догадывается Миддендорф, эта же река помещена под именем Paschi. Перевод названия Пясида словами 'низкая безлесная земля', пущенный в ход Миллером (Sammlung Russischer Geschichte. SPb., 1864. Bd 8. S.49), по словам того же Миддендорфа, «обязан своим происхождением, как мне кажется, только ученому толкованию», однако оно встречается и у позднейших авторов; так, П.И. Третьяков (Туруханский край, его природа и жители. СПб., 1871. С. 132-133) говорит, что «все окрестные места, через которые эта река протекает, назывались тогда Пясиди, что значит ровная безлесная земля». Р. Пясидай есть и на Ямале; это самоедское название означает именно 'без деревьев (кустарника) река' (Житков Б.М. Полуостров Ямал. СПб., 1913; Зап. РГО по общей географии. Т. 49. С. 304). Первые сведения о Пясине относятся к 1610 г., когда двинянин Куркин с товарищами достиг на «кочах» Пясины, плывя морем на восток от устья Енисея, куда он выплыл из Туруханска (ср.: Кытманов А.И. Краткая летопись Енисейского уезда и Туруханского края Енисейской губ. 1594-1893, корректурное издание. S. a., s. 1. С. 5); по другим известиям, около того же времени партия промышленников, открыв эту реку, спустилась по ней до Северного океана; по словам Миддендорфа, отряд, посланный Исааком Лемэром, «проник к Пясине с помощью союзных остяков, самоедов и тунгусов, двигаясь, кажется, обыкновенным впоследствии путем вниз по Турухану к Енисею», а оттуда морем; «это открытие и огромные преувеличения, которыми оно изукрашено, побудили правителей Сибири отправить туда отряд, состоявший, как кажется, из 700 человек» (Миддендорф А. Указ. соч. С. 89). Путешествие кончилось тем, что на всю Пясинскую самоедь в 1614г. был наложен ясак; однако в 1618г. упоминается только 26 чел. пясинских самоедов, плативших ясак. «Обыкновенно смутному времени приписывается объясачение громадных пространств по правому берегу Енисея (низовья Нижней Тунгуски, бассейны Пясины, Хатанги), — замечает Н.Н. Торнау (К истории приобретений России в Азии // ЖМНП. 1914. № 4. С. 267). Мы же полагаем, что следует ограничить эти приобретения низовьями Нижней Тунгуски, так как об этом имеются положительные сведения (см.: Латкин Н.В. Енисейская губерния. СПб., 1882. С. 397). К тому же Андриевич, Щеглов и Латкин согласно заявляют, что пясинские самоеды были объясачены только в 1614 г. (в 1610 г. низовья Енисея и низовья Пясины были только обследованы)». На карту след этой реки впервые занесен уже в 1612г. Исааком Массой, который тогда же напечатал и известие о первом предприятии для разведок Пясины (Витсен Н. Указ. соч. 1692. Т. 2. Р. 516; 1705. Т. 2. Р. 832; Sammlung... Bd. 8. S. 93 ff; Третьяков П.И. Указ. соч. С. 132; Фишер К. Сибирская история. СПб., 1774. С. 237; Strahlenberg J.Ph. Nordlicher und ostlicher Theil Europas uns Asiens. Stockholm, 1730. S. 101; Словцов И. Историческое обозрение Сибири. М., 1862. Кн. 2. С. 210). Т.е. внедрение московского владения на побережье Ледовитого восточнее Енисея началось сразу же по получении сообщений о Пясине и Хатанги после 1611 года только. Перслоу говорит о реках Пясине и Хатанге, которые впадают в Ледовитый океан на востоке за Енисеем; то же находим и у Логана, но далее, говоря о реке, которая течет на юг, Логан и Персглоу не противоречат друг другу, так как один пишет: «ведет в Китай» (runnet into Cathay), а другой: «приходит из Китая» (commeth out of Cathay). Речь в ней идет несомненно о реке Лене, по которой можно как приплыть в Амурский Китай, так приплыть из него: никакого противоречия.
Интересно то, что в комментариях к письмам Логана ни один из «академиков от истории» даже не пытается говорить о существовании большого Белого города на Енисее. Этот Город, как огромная могильная плита закрывает ту яму, которую выкопали Миллеровские историки для всей «неисторической» истории Сибири.
На этот статус может претендовать только Братск, официально ознованный в 1631 году на Ангаре на Падунских порогах: два первые описания позволяют говорить о его наличии только выше впадения р.Тунгуска. Рекой Тунгуской на картах Ремезова названа и река Ангара до устья Илима. Таким образом в районе Братска находился враждебный самояди, тунгусам и татарам, но «братский» русским казакам Белый город, «200 воинов которой в латах смогли бы завоевать земли Западной Сибири», но не делали этого: зачем ворошить осиное гнездо.
А вот интересное описание Логана из истории Томска, который был основан ок. 1604г.; обращенный сразу же в резиденцию воевод Среднеобского края, он занял «видное место в ряду тогдашних приграничных городков Сибири», а уже в 1611-ом:
«[Июль]. Пожар Томска.
Пятого июля мы получили известие о том, что воевода (governor) и солдаты Томска сожгли город и бежали оттуда по причине недостатка съестных припасов и невыплаты жалованья. Около трехсот человек из них имели намерение прибыть в Усть-Цильму (Ust-Zilma) и ограбить население этого города. В этот день мне сказали, что от Пустозерска (Pustoser) вверх по Печоре до реки Усы (Ouse) три недели плавания при благоприятном ветре; оттуда вверх по реке Усе до Подкаменья (Podcamen) — десять дней, а оттуда до Оби восемь дней езды на оленях; оттуда же шестнадцать дней до Березова (Beresoua) — торгового города. Хозяин мой рассказал мне, что он был в плену (prisoner) в Березове и в Тобольске (Tobolsko); он утверждает, что Тобольск ведет крупную торговлю и что таджики (Teseesks), бухарцы (Bowhars) и татары приезжают туда торговать и привозят шелка, бархат (veluets), гробгрины (Grogran), сендали (sendames) и киндяки (kindackes) и что там можно продать большое количество сукна, оловянной и медной посуды. Там имеется также большой запас мехов, как-то: соболей, белок, лисиц, росомах (Rosamackes) и бобров. Он говорит, что от Пустозерска до воды в Югории (Vade in Jugoria), которая находится на этой стороне Оби, месяц езды на оленях, а в Носовой [городок] (Nosoua), который находится по ту сторону Оби и на расстояние две с половиной недели пути в легкой повозке или с почтой. Кроме того, он сказал мне, что Печора течет в Пермь Великую (Velekapermia), которая находится в пяти неделях пути от Пустозерска, а от Перми до Верхотурья (Verhotowria) — девять дней пути на лошадях и в санях; оттуда до Тюмени (Tumen) по реке — десять дней, а от Тюмени — шесть дней по реке Иртышу (Irtish) до Тобольска (Tobolsko), главного города во всей Сибири. От Тобольска до Сургута(Sowrgut) — шесть недель пути вверх по реке Оби. Оттуда получаются все богатые меха, которые доставляются в Архангельск (Arcania). От Сургута до Томска (Tome), который расположен среди татар, — три недели вверх по реке Оби, и все же, по его словам, никто не знает, как далеко течет река Обь. Он проезжал через эти места [направляясь] до Москвы (Musco) в начале царствования Расстриги (Rastriga)»
В общих чертах доволно странное начало освоения Сибири: в 1610-ом сожгли Пустозерск на Печоре, в 1604 основали Томск и уже сожгли его в 1611-ом, в 1616-ом дошли руки Москвы до Мангазеи на Оби (рис.121)
Рис.121 Реконструкция Мангазеи на р.Таз Оби.
и уже в 1619-ом ее сжигают и управление переносят в Туруханск на Енисее. В 1619-ом же «основывают» Енисейск. Кто хоть раз сам построил себе деревянный дом, тот всегда поймет, что невозможно основать целый город в 1604 и сжечь его в 1611-ом (а может ранее: слухи о пожаре в Томске дошли до Пустозерска только в июле) также, как и Мангазеи (пусть официально основанной в 1601-ом), спаленной в 1619-ом.
Интересна история города Сургут. Когда последователи Ермака поднялись в конце XVI в. вверх по Оби, на том месте, где сейчас находится Сургут, они нашли укрепленное селение (к чести Ермаковцев надо признать: они его не сожгли, как это делали романовские воеводы), который даже Миллер признал старым русским городом: «Общим слухом подтверждается, что Сургут вместо бывшего русского городка... был построен» (Миллер Г.Ф. «История Сибири». М., 1937, стр. 25, 21-211.), в котором правил «остяцкий князек» Халанок; он был взят, и в 1593 г. воевода Волконский заложил здесь г. Сургут. «Сургут был, — говорит Кастрен, — одним из сильнейших укреплений казаков и базой для их дальнейших походов. Отсюда от времени до времени разбойные казачьи дружины делали набеги, покорив все самоедские и остяцкие племена от Ледовитого океана на севере до реки Кеть на юге и заставили их платить себе ясак. Факт тот, что в эпоху покорения Сибири мало сибирских местностей играли столь выдающуюся роль, как смелый казацкий острог Сургут». Это значение свое он сохранял еще в первой половине XVII в (рис.122)
Рис.122 Сургут из Чертежной книги Сибири Ремезова 1697-1701 гг.
....но в 50-х годах XIX в. Кастрен нашел уже здесь картину полного упадка: «Жалкие хижины, лежащие разбросанно и без всякого порядка между развалин сгоревшего в 1840г. города — таковы жалкие остатки некогда столь могучих укреплений. Здесь нет ни одной приличной улицы, ни одной хорошей постройки, здесь редки даже окна из стекол; целая чашка является редким исключением. В последние десятилетия бедность его столь усилилась, что город не смог платить необходимейших государственных податей. Вот почему он лишился своих привилегий, и теперь уже имеет ничтожное утешение в том, что носит титул города» (Castren M.A. Studier och forskningar. Helsingforgs, 1855. Т. 2. P. 100). От этой картины мало чем отличаются и наблюдения путешественников конца XIX в. (см.: Die Sammlung F.R. Martin: Ein Beitrag zur Kenntniss der Vorgeschichte und Kultur Sibinscher Vblker. Stockholm, 1895. S. 3-5; Швецов С. Очерк Сургутского края Зап. ЗСОРГО. Омск, 1888. Кн. 10. С. 4, 5, 8, 84, 85; Дунин-Горкавич А.А. Тобольский Север. СПб., 1904. С. 82).
За что ж так «казаки» с Русской равнины невзлюбили старые русские города-крепости? Посмотрим на то, что они действительно основали (рис.123)
Рис.123 Форт Туруханск на Енисее, официально основанный в 1619 году из карты Мангазеи на Енисее. (mangazeja Carte des Bras du Jeniséi aux Environs de Mangasèa. Tiré de Gmélin.)
Что-то данное оборонное сооружение никак не вяжется с картинкой (рис.124) города Мангазея на Енисее из Чертежной книги Сибири Ремезова 1697-1701 гг.
Рис.124 Град Новой Мангазея, монастырь Троицкой и церковь Вознесения замка Артаншина при впадении р.Турухан в Енисей из Чертежной Книги Сибири Ремезова 1697-1701 гг.
Конфигурация Новой Мангазеи и форта Туруханск совпадает. Отличие только в соответствии фортификационной конструкции форта уже существующим более 100-200 лет (см.фото 61) с бастионами и куртинами для артиллерийской обороны города. Т.е. старая деревянная крепость была разрушена, а валы ограждения использовались для возведения отвечающей современным (на начало XVII – конец XVI века) требованиям фортификационных сооружений.
А вот Старая Мангазея у р.Таз Оби уже не перестраивалась, была сожжена в 1619 году, ее реконструкция XX века (рис.121) полностью соответствует рисунку из карты Ремезова (рис.125)
Рис.125 Город Старая Мангазея у р.Таз на Оби из Чертежной книги Сибири 1697-1701 гг., разрушенная в 1619 году.
Может «казаки» еще делали крепости по-старинке и только Туруханск с уже современными фортификационными требованиями. Не надо забывать, что Ермак и его казаки уже обладали опытом боевых действий при войне Московии с Ливонией и уже даже в начале XVI века сооружали современные крепости-остроги по границе боевых действий. Посмотрите, например, на пограничные форты Московии и Ливонии из карты Вида 1537 года !!!! (рис.126), о которой уже говорилось ранее (показаны новейшие шпионские сведения Ляцкого, бежавшего в Польшу, с использовоанием подосновы из более старой русской карты).
Рис.126 Фортификационные сооружения крепостей-острогов начала XVI века по границе Ливонии и Московии по р.Нарва из карты Московии ливонца Антония Вида 1537 г.
Уже ранее говорилось, что карты С.У. Ремезова 1697-1701 гг. и подоснова карты Вида 1537 года полностью не соответствуют уже принимаемым в Европе традиционным методикам составления карт XVI века. Исходя из анализа фортификации и методики составления карт уже в XVI веке, Чертежная книга Сибири Ремезова отображает ситуацию самое позднее на начало этого века. Перед нами опять исторический Атлас Сибири начала XVI века, составленный для Петра I на основе старых сибирских карт С.У.Ремезовым в 1697-1701 гг. и изветный как Чертежная книга Сибири.
Яркой иллюстрацией того, что города Сибири не могли быть воздвигнуты в XVII веке, являлся Якутский острог (рис.127), якобы сооруженный в 1632 году. Это грандиозное деревянное сооружение «мячит как одинокий тополь на плющихе» (рис.128) среди бескрайних просторов якутской тундры: деревья для его постройки никак не могли вырасти в то время вблизи места его сооружения (не говоря уже о затратах людских и материальных по сооружению безполезного, устаревшего для XVII века, оборонного сооружения, необходимых для сплава леса с верховьев Лены).
Рис.127 Град Якутской из Чертежной книги Сибири Ремезова 1697-1701 гг., якобы основанный в 1632 году и приобредший столь грандиозные размеры всего-то за 60 лет .
Рис. 128 Последние остатки Якутского острога. Фото начала XX века.
Всем интересно, наверное, узнать, что по сведениям наших «академиков от истории», якуты до прихода русских владели всеми навыками возведения оборонных сооружений крепостей-острогов. Поэтому очень интересно ознакомится с выводами ученых по изучению оборонного зодчества якутов.
Продолжение следует.......