А царевна молодая Все в лесу, не скучно ей У семи богатырей. Перед утренней зарею Братья дружною толпою Выезжают погулять, Серых уток пострелять, Руку правую потешить, Сорочина в поле спешить, Иль башку с широких плеч У татарина отсечь, Или вытравить из леса Пятигорского черкеса, А хозяюшкой она ...
Страна чудских городищ – пограничных застав верховий Вятки и Камы.
Теперь надо перейти к материальным свидетельствам существования чуди. Археологические изыскания ее активно проводились в районе нынешней Перми (известное заблуждение: раз там ныне принята Пермь Великая (Чердынь), то и копать надо там) с XIX до XX века и связаны они были с поисками «сокровищ» легедарной Биармии. Вот заключительные выводы их изысканий.
В 1810-х годах Василий Никол. Берх, чиновник Пермской казенной палаты, а впоследствии известный "историограф русского флота" и историк трех первых царей из дома Романовых, исследовал несколько чердынских городищ, а именно: "Чудское городище" на левом берегу Камы в Пянтежской волости и такие же городища у деревни Урол и села Искор, что в 10 верстах к югу от исторического села Ныроб. В первом городище не оказалось ничего кроме шлака и угля, во втором Берх нашел битые из глины печи, а в Искоре - несколько железных вещей, медные серьги и серебряное кольцо. В.Н Берх три раза ездил в Чердынь и Соликамск, очень старательно собирал исторические сведения о тех местах и пришел к совершенно отрицательным заключениям о мнимом величии и славе древней Биармии и биармийцев, а также и самого города Чердыни. "Все почти историки наши, - говорит почтенный исследователь, - сочинители географических словарей, и Чулков, в плодовитом описании своем о Российской коммерции, утверждают единогласно, или, лучше сказать, повторяют без всякого изыскания, что нынешняя Пермь есть Биармия древних. В опровержение сего несправедливого заключения помещу я здесь отрывок из сочиняемой мной истории географических открытий россиян" ("Путешествие", стр.60). Сделав затем очень обстоятельный разбор мнений о Биармии разных ученых XVIII века, как русских, Чулкова в особенности, так и иностранных, преимущественно шведских, приведя даже свидетельства Цицерона, Плиния и Халкондилы, Берх приходит к таким заключениям: "Удивляюсь толь неосновательным заключениям!" (стр.70); "как неопределительны настоящие границы бывшей Биармии!" (стр. 68); "полагают, что Великою названа Пермия по своей знаменитости, но едва ли сие заключение справедливо" (стр.70); "я имел случай быть троекратно в городе Чердыни, собирал с особенным любопытством все старинные предания, разрывал с жадностью те кучи земли, которые, как мне сказывали, (стр.17) изображают древние укрепления, и заключил напоследок, что здесь не мог обитать народ просвещенный" (стр.66); "ежели бы жители мест сих были действительно на такой степени просвещения, на какой нам их хотят представить, то памятники величества их достигли бы и до наших времен, подобно как в Италии, или как при берегах Волги и Камы открывают и до сих пор остатки прежних огромных зданий" (стр.65-66). Приведя затем очень простое, но вполне естественное соображение, что и св. Стефан, по всем данным, нашел пермяков народом грубым, полудиким, Берх вполне логически заключает: "Следовательно, народ сей занимался ловлею зверей и был очень далек от всякого просвещения" (стр.67).
Вот результаты самых добросовестных местных историко-археологических разысканий почтенного ученого, предпринятых еще в 1810-х годах. Незабвенный Н.М. Карамзин, которого вряд ли кто либо решится назвать пристрастным историком, пришел еще ранее к таким же воззрениям на древнюю Биармию. После Берха в разное время в пределах древней Перми Великой было сделано не мало археологических находок, но все они лишь подтверждали еще больше справедливость его ученых заключений о мнимой славе Биармии. Подробно перечислять их здесь мы не станем и отсылаем за справками интересующихся данным вопросом к прекрасной книге Д.Д. Смышляева "Источники и пособия для изучения Пермского края" (Пермь, 1876).
Новейшие раскопки, сделанные по приемам, усвоенным современной археологией, в Чердынском, Соликамском и Пермском уездах, а равно в восточной части Глазовского и Слободского уездов Вятской губернии, производил А.П. Иванов, член "Общества естествоиспытателей при Императорском Казанском университете", по поручению его, в 1879-1880 гг. Он проплыл Каму от самого ее истока (стр.18) и старательно исследовал многие прикамские городища в перечисленных выше уездах, напечатав результаты в "Трудах" упомянутого общества (т.Х, вып.1, 1881), в статье "Материалы к антропологии Пермского края".
В Глазовском уезде первые находки каменных орудий г. Иванов сделал в дер. Гордино (Кривецкое), д. Сергиной, Бисервое, затем у села Егорьевского он осмотрел Большую Рудную или Чудскую гору, откуда вступил в пределы уезда Соликамского. Тут он производил исследования в Лойнах и с. Гидаеве, где записал некоторые поверия и предания о Чуди. Еще ниже по Каме он достиг границы Пермской губернии и продолжал путь уже по Чердынскому уезду, в котором осмотрел городища: Кудесевское на Каме, Пятигорское на той же реке, два городища в окрестностях села Уролки, городища с остатками валов в ю.-зап. Части уезда близ деревень Чизевой, Большой Кочи и Пелыма, два городища близ села Косы, на р. Лологе; городища Губинское и Пянтегское на Каме. Сверх того в восточной части уезда г. Иванов упоминает городища Дивье и Бобыльское на р. Колве.
При раскопках г.Иванов находил кроме обыкновенных костяных и каменных вещей палеолитической эпохи не мало вещиц бронзовых, медных и даже серебряных; но последним он приписывает болгарское происхождение и только вещи грубой отделки считает делом рук Чуди на основании различных научных соображений. Общее его заключение о Чердынских городищах таково. "Первое условие, что требовалось для Чуди - неприступность жилья, - говорит он. - Городища строились на высоких местах, скаты искусственно делались круче; у подножия горы с одной стороны болото, с другой - река или озеро. От смежной высоты городищенская площадка отделяется тройной системой валов, идущих от одного обрыва к другому. Площадка мала; на ней, если только там были (стр.19) строения, могло поместиться не более 10-30 дворов. Строения могли быть только деревянные; ни где никаких следов камня нет. Находки вещей делаются редко на самой площадке; чаще вблизи от нее. Городища не разбросаны произвольно; они не стоят особняком; напротив, они кучкуются вместе, отстоя одно от другого верст на 5-10, так что представляли ассоциации, группы городищ .
В Соликамском уезде г. Иванов исследовал городища: в с. Кудымкоре на р. Иньве, в с. Купросе, в д. Пыстоноговой на р. Обве, городище близ дер. Левиной, в 2 верстах от Верх-Иньвы, и городище в 4 верстах от Нердвы между двумя Гусевыми логами. Сверх того г. Иванов упоминает городища: в д. Стариковой, д. Баксановой Тиминской волости, в д. Вакиной той же волости, у села Майкор на Иньве и в Верх-Исыле Тиминской волости. Еще в пермском и Соликамском уезде г. Иванов осмотрел городище Лаврятское на р. Вильве и Чаньвенскую костеносную пещеру. Иванов осмотрел несколько так называемых "костищ" в Пермском уезде (в Чердынском и Соликамском он не встретил ни одного) а именно: Ильинское при селе того же имени на р. Обве, Гаревское и Останинское при деревне Останиной на Косьве.
Разобравшись в добытых данных г. Иванов делает некоторые общие выводы относительно древних обитателей "городищ" и "костищ". Время господства Чуди в верхнем Прикамье он относит к X-XIII вв., принимая при этом Чудь за прямых предков нынешних зырян, вотяков и пермяков. Впрочем, доводы его в пользу этого заключения, на мой взгляд, не достаточно обоснованы. К какому же заключению он пришел относительно собственно - чудской или древнепермской культуры? Вот его слова: "Судя по находимым остаткам, культура пермской (стр.20) Чуди не была самостоятельна. Мы не находим изделий специально пермских: все они заносные, кроме, разве, не сложных железных поделок. При таких условиях для нас вполне объясним, с первого раза непонятный, факт исчезновения якобы самостоятельной, довольно высокой культуры биармийцев. Куда она девалась? Как она могла исчезнуть? Ее не было никогда. Прекратилась историческая автономия и торговое преобладание Болгарско-Билярской земли - прекратился отсюда доступ металлических изделий в чудском севере. Все рассказы о баснословных богатствах Биармии не находят никакого фактического подтверждения и должны быть отнесены к области тех вымыслов, которые обыкновенно слагаются по поводу отдаленных, мало известных земель. Самостоятельная, высшая культура, если бы такая была у пермяков, не могла исчезнуть бесследно, тем более что во нынешнем отношении она, как ускользнувшая от татарского погрома, разразившегося над Русью и Болгарской землей, находилась в выгодных условиях.
Таким образом почти через три четверти века г. Иванов в сущности повторил слова Берха, придя к одному с ним заключению совершенно самостоятельным путем.
По поводу «заносимости» извне на Пермь чуждой культуры, кроме разве что «несложных грубых железных поделок местных» уже был обстоятельный анализ ранее: страстное «коллекционирование» персидских и византийских сокровищ хантами, при почти полном отсутствии этих «коллеций» на месте их производства в Персии и Византии, выглядит, по меньшей мере, неубедительно.
Вывод относительно отсутствия просвещенности из-за отсутствия мегалитических (большекаменных) соорущений, наподобие тех, что «сталинградскими развалинами» «торчат» « подобно как в Италии, или по берегам Волги и Камы» или пирамид Египта, мифических дворцов царя Соломона, упирается в непреодолимую преграду: а нужно ли обязательное присутствие в культуре чуди этих «складов царского барахла и признаков их (царей) величия»?
То что наблюдали археологи в XIX веке в Пермском крае, а в XX веке по всему Северо-западному округу РФ, а в XXI веке уже и на территории Сибири и Тихоокеанского Приморья: «Городища строились на высоких местах, скаты искусственно делались круче; у подножия горы с одной стороны болото, с другой - река или озеро. От смежной высоты городищенская площадка отделяется тройной системой валов, идущих от одного обрыва к другому. Площадка мала; на ней, если только там были (стр.19) строения, могло поместиться не более 10-30 дворов….. Городища не разбросаны произвольно; они не стоят особняком; напротив, они кучкуются вместе, отстоя одно от другого верст на 5-10, так что представляли ассоциации, группы городищ», сегодня можно дополнить следующим: группы городищ не разбросаны произвольно, а отстоят друг от друга на узловых местах слияния и пересечения транспортных русел рек и волоков так, что любой иностранец, который совершал в прошлом путешествие на северо-западный и Уральский ФО нынешней РФ был бы поражен обилием крепостей-городищ и непроизвольно называл эту страну «Гардарики»-страна городов.
Для понимания необходимости и функционального назначения этих городищ подробно остановимся на описании жемчужины Вятской земли и безусловно признанного чудского происхождения «Подчуршинском Чудском Болванском городке» (рис.104).
Рис.104 Реконструкция «замка Арских князей» - Чудского Болванского городка – Подчуршинского Городища X-XV веков (раскопано только 3% его территории) находится в центре п. Первомайский (ныне это южный микрорайон г. Слободского)
Городище представляет собой правильной овальной в плане формы холм, доминирующий над окружающей местностью на многие километры. Вероятно, он был хотя бы частично отрыт в массивном береговом склоне реки Вятки. Высота его около 30 метров от подошвы и 80 – от поверхности воды в речной старице. На достаточно ровной его вершине (примерно 140 на 60 метров, что ныне соответствует площади 0,5 га, в прошлом она могла быть несколько больше) стоял опоясанный искусственным уступом (эскарпом) городок. Первоначальное ограждение представляло собой деревянный частокол, который в 14 веке был заменён срубными стенами с тремя башнями. Здесь обнаружены многочисленные предметы вооружения и ремесла славяно-русского типа, включая: наконечники стрел, детали доспехов и щита, боевые ножи, пряжки, кольца и удила, а также кольчуга и небольшая пищаль (переносное огнестрельное оружие, появившееся в конце 14 века). Последняя найдена у подножия горы, что, вероятно, говорит о потере её в ходе штурма. Городище в корне отличается от всех прочих Вятской земли, – ничего подобного на Вятке более нет! Его округлая форма говорит об архаичности и отличии от известных на Вятке древнерусских городов-крепостей.
На самом городище следы дославянского финно-угорского присутствия характерные для других городищ на Вятке пока не обнаружены.
Чуршинское городище настолько выделяется своей архаичностью и преданиями, что неизбежно должно было играть выдающуюся роль на самых ранних этапах истории Вятской земли. Это явление должно было отразиться на страницах Вятской повести. Однако о Городище в явном виде там ничего не сказано, что вполне объяснимо: в «Повести о стране Вятской» предания и свидетельства о множестве разновременных событий объединены в почти одномоментный акт прибытия на Вятку неких новгородцев и обустройства их на новом месте. Кроме того, как пишет С. Серкин, данное сочинение служило для обоснования прав Москвы на Вятку. А потому в нём не было места, например, Арским князьям и многому другому, что могло бы противоречить этому. Вятку заселяли беглые новгородские холопы, а Новгород с испокон веку принадлежал Киевским князьям, а Московские ведут свой род от них… И всё тут. Впрочем, из «Сказания о вятчанах»: «… и по сем поплыша тою рекою вниз из Чепцы в Вятку и по той реке Вятке вниз, и над тою рекою Вяткою на горах стоит Чюдской городок их языком зовом Болванской». Чудской город звался Болванской, то есть Богатырский, так как по преданиям жили в нём богатыри, - знатные воины, рыцари. По мнению Серкина, было бы правильнее и точнее под термином «городище» понимать весь этот холм. В древности в его недрах располагались не только различные подземные ходы (существует фонограмма - интервью, взятое автором у Саврасовой Анны Ильиничны/ рожд.1907г/ в 1994г), но и помещения иных предназначений. Собрано более 12-ти свидетельств людей бывавших в подземных ходах, видевших входные двери в подземные помещения.
Вообще, по отношению к этому достопримечательному месту просматривается какая- то странная ситуация. Несмотря на такие, прямо скажем исключительные природные характеристики холма, предания, связанные с ним, историки и археологи как-то касаются его, очень поверхностно, и в буквальном, и переносном смысле.
Так о населенном пункте, где впоследствии возник город Хлынов, сообщается, что существуют удмуртские предания, которые рассказывают, что до прихода туда русских, там жили удмурты, и тут же у них был племенной языческий молитвенный шалаш (куала).
Задумаемся, был всего лишь племенной молитвенный шалаш, но предание о нем сохранилось, а вот почитания его удмуртами, нет?
В отношении же достопримечательности, жемчужины древности - Подчуршинского городища наблюдается обратная картина – абсолютно отсутствует информация о том, что было на нем до прихода русских, зато сквозь века удмурты пронесли к нему особенное уважение.
О чем это говорит? О том, что древняя настоящая Вятская история до сих пор не раскрыта. В своё время над памятью о ней так хорошо поработали, что её до сих пор не могут найти. Именно по этой причине известный историк Н.И. Костомаров писал о том, что «нет ничего в русской истории темнее судьбы Вятки и земли её».
На взгляд автора, ключом к разгадке древних Вятских тайн является как раз Подчуршинское городище.
При сопоставлении между собой Никульчинского городища и Подчуршинского, необходимо воспользоваться и существующими народными преданиями.
Количество их в отношении Подчуршинского городища, которое ими, можно сказать, просто овеяно, несравненно больше и это тоже совершенно не случайно.
1.Наиболее важным и ценным среди них является «Народное предание о городище в селе Спасо-Подчуршинском Слободского уезда» (ВГВ, 1861, №1)
А.А. Спицын писал: «С городищем связано редкое в нашем крае поэтическое «Сказание об Онохе и его 12 братьях богатырях», причем передается так же про богатыря Никулицу, жившего неподалеку (в Никулицыне?). Само Городище насыпано буд-то бы этими богатырями, а озеро образовалось на месте, где они брали землю. Богатыри занимались разбоем, жили внутри кургана. Крестьяне бояться ходить по городищу, считая его заколдованным. Кто пойдет мимо, уверяют они, непременно услышит вой Никулицыной дочери» ( «Памятная книжка-календарь Вятской губернии на 1882год», с.33)
2.На кургане жили 7 богатырей, которые исчезли, когда в церквах стали проклинать злых людей (Вятские Губернские Ведомости /ВГВ/, 1838, .№25)
3.В «Истории храма Преображения» записано следующее предание: на городище стояло какое-то особенное здание, которое будто бы провалилось в городище.
4. «…близ села Спасского есть гора под названием Городище, в которой по преданию жителей есть пещера с железными дверями с северной стороны.». (Ф.574, оп.8, д.79, л.7)
5. В 1771году академик И.И.Лепёхин, посетивший Городище записал:
«На полуденном конце сего кургана построена деревянная часовня, к которой окольные жители издали в Петров день съезжаются на богомолье, которое по сказкам жителей из самой старины продолжается. Народная молва много о сем месте повествует, на басни похожего; … письменные свидетельства, … по их рассказам, слишком за 100 лет истреблены пожаром…». («Памятная книжка-календарь Вятской губернии на 1897год», с.41.)
6. «По рассказам курган рыли несколько раз; пробовал де, между прочим, рыть один воевода…(ВГВ, 1838, №25)
7. «Один местный житель передавал моему брату, что курган наносили три богатыря: мерек, шах и кладовой (мерек-злой дух,бес; шах из выражения: «пойди к шаху», кладовой – хранитель клада, существо тоже страшное). Сами они жили на верху кургана, а внутри были кладовые для денег, которые они наносили туда через железную дверь.
Эти богатыри воевали с черемисами, перебрасывались с чепецкими богатырями палицами, а эти затем бросали их в Слободской и Никулицыно. Как богатыри исчезли – неизвестно. В кургане есть клад ими оставленный, но на него наложен де страшный завет. Крестьяне бояться всходить на верх кургана и ходят туда только во время крестного хода в часовню, ибо в тот день нечистая сила смиряется…». Из упомянутых выше записей А. А.Спицына.
8. «Городище входит в систему других курганов в местности между Вяткой и Слободским.
9. «По народному преданию обе площадки (Кривоборского на Чепце, выше устья/ и Подчуршинского городища) появились одновременно и служили местом поселения для каких-то богатырей, которые были так сильны, что с богатырями Подчуршинского и Волковского городищ перебрасывались палицами до 2-х пудов весом. После себя богатыри оставили в городище сокровища» («Материалы по археологии…с.185)
10. «В народе еще и сейчас ходят слухи, что таит это Городище в себе золотой клад, зарытый каким-то воеводой… Старики, которым сейчас идет по десятому десятку, утверждают, что на одной из сторон этой горы, теперь обросшей дерном и травой, находится железная дверь, ведущая во внутрь этой высокой горы. Любители красного словца, рассказывают, что деды пытались взломать чугунную таинственную дверь, но когда они это попытались сделать, то земля сотрясалась и смельчаки скатывались вниз» («Ленинский путь», 1935, №256, «Там, где делают прекрасные меха…»).
Краткое резюме из анализа описаний Чудских городищ Вятского края:
- В Городищах постоянно проживал «гарнизон» профессиональных воинов-богатырей и по сути – это укрепленное поселение-застава (с «холма» просматривается вся округа на десятки километров). Как тут не вспомнить сказку А.С.Пушкина «О спящей красавице и семи богатырях».
- Городища использовались для обустройства «святых» мест, а не для житья-бытья и торжища, обычное население жило вокруг, может даже в другом удаленном от крепости месте, с приходом христиан на этом месте возникали часовенки, церквушки и монастыри. Имеются даже подземные помещения, что очень напоминает знаменитые пещеры Киевско-Печерской лавры в Киеве, где, кстати, есть «мощи» русского богатыря чудского происхождения Ильи Муромца
- Искусственное происхождение и даже возникновение «насыпи» для создания максимально высокого холма, с очень крутыми, а, следовательно, укрепленными склонами, что свидетельствует о больших объемах земляных работ.
Немаловажная часть: наличие металлургического производства – кучи шлака и угля, глинобитные печи. Городище – центр металлургии не только для производства оружия, но и обеспечения окружающего населения металлическими изделиями бытового и культового, религиозного назначения.
Просто русский погост с 1486 г. Осиновец или Гусман-катау над Устюгом на р.Юг, основаный внуком вещего Олега Рюриковича булгарских летописей Джагфар Тарихы.
Итак, в суждениях о древней Чуди имеется явное противоречие между выводами «академиков от истории» и приводимыми ими фактами. Их выводы: чудь – народ «не просвященный», не оставивший никаких следов материального «благополучия», но народ-создатель городищ и систем городищ с многоуровневой оборонной системой, сложной сетью подземных коммуникаций, системой «ландшафтного проектирования» и сопуствующими массами перемещаемого грунта при «благоустройстве территорий», системой металлургического производства, а главное, к сожалению археологов, народ, ставивший духовные ценности выше материальных: все их «сокровища» - интеллектуальные и производственные технологии, которые не в состоянии понять и оценить нынешние интеллектуалы, ориентированные на другие жизненные ценности.
В чем же должно было состоять «просвещение» чуди с точки зрения «просвященных» исследователей XIX-XX веков: «Сопоставляя предания (о чуди среди местных жителей), мы должны заключить, что, по убеждению самих пермяков, нынешние пермяки ведут свое происхождение от той части древней Чуди, которая изменила язычеству и согласилась перейти в новую христианскую веру. Конечно, эти народные предания в научном отношении ценности не представляют, но и не заслуживают того, чтобы их совершенно игнорировать.
Действительно, "Летописец Двинской", напечатанный в Новиковской "Вифлиофике", совершенно так же смотрит на отношение языческой Чуди к христианству ("Древняя Российская Вифлиофика", 2-е издание, 1791, том XVIII, см. стр.2-3.). Ученые напрасно не обращали должного внимания на важные свидетельсва этого "Летописца", объясняющего исчезновение слова Чудь в книжном языке принятием христианства. Вот слова летописи: "Тогда же (т.е. после крещения Новгорода в Х веке) и Заволоческую Чудь крестиша и просветишася тии святым крещением, понеже Новгородского предела бяху... И мнози от них ослеплени идольскою прелестию от святого крещения избегоша... Новопросвещенная же Заволоческая Чудь реки великия Двины для того переименовашася Двиняне". Итак, слово Чудь исчезает в книжном языке (в народном говоре оно живет и сейчас) с принятием христианства, как напоминание о временах язычества и потому презренное в глазах духовных лиц, каковыми у нас были тогда почти все писатели». Ранее уже было сказано, что то «христианство» провизантийское, уже с 6-ого века не совсем уже было православным, с XIV века оно уже не совсем правосланое на Руси (исчезает традиция постепенного перехода от православного ведизма к православному христианству), а с «реформы Никона» в XVII веке и уже совсем провизантийское. Разные ценностные ориентиры провизантийских мессионеров и волхвов чуди и приводят к разной оценке: чудь (имея ее представители право голоса в современной науке и просвящении) сегодня точно также могли бы обосновать «непросвященность» нашей нынешней интеллектульной «знати» с точки зрения чудских жизненных ценностей. Этим и объясняется непринятие провизантийского христианства чудскими православными ведическими волхвами. А куда же они делись? То, что чудь не приняла провизантийски измененное учение о Христе ко времени «крещения Руси Владимиром», не означает, что она не приняла христианства вообще. Ярким подтверждением этому служит старообрядчество поморского толка. Понятно, что попытки легализации ведического православного, а затем, после XIV века дониконовского непровизантийского православного христианства поморцев, внесли определенные искажения для компромисса с официальной церковью: Соловецкие Савватий и Зосима, ссылка Аввакума на Мезень и Печору, Выговское общежитие Данилова монастыря и последнее Поморское, сформированное в конце XIX века, старообрядчество Австрийского толка в Подмосковье: сегодня трудно уже сопоставить верования ведических православных XIV века и подмосковных старообрядцев поморского толка XX века также, как и невозможно современному человеку, образованному в нынешей системе понять и принять «цивилизационные» ценности древней чуди.
С исчезновением этих ценностей из поля зрения «академиков от истории» и исчезла официально чудь как народ, но потомки ее продолжают жить и сегодня не только на Севере Евразии, но и мигрируют и мигрировали ранее и сегодня в полном соответствии с осбенностями миграции других народов (кто-то осел, а кто-то и не помнит своего родства).
Суждения «академиков от истории» о степени «просвященности» чуди по их городищам также аналогичны были бы суждениям этих же «историков», если б они вздумали судить об «цивилизаторстве» нынешней России, сделав археологические изыскания на современных пограничных заставах и воинских городках, да и просто, в современных городках. Накопали бы кучи мусора из отходов заграничного производства и сделали бы закономерный вывод: «"Судя по находимым остаткам, культура русских в XX-XXIвеке не была самостоятельна. Мы не находим изделий специально русских: все они заносные, кроме, разве, не сложных железных поделок. При таких условиях для нас вполне объясним, с первого раза непонятный, факт исчезновения якобы самостоятельной, довольно высокой культуры России. Куда она девалась? Как она могла исчезнуть? Ее не было никогда. (заменил слово «пермскую» на «русскую» из труда:"Материалы к антропологии Пермского края" в "Трудах общества естеств. при Казанском универс." .Х, вып.1, стр.34-35, 1880 г.». И это только неучет «академиками» назначения чудских городищ как оборонных сооружений.