Долго царь был неутешен, Но как быть? и он был грешен; Год прошел, как сон пустой, Царь женился на другой.
Зачем и как Стефан Храп "крестил" пермяков в конце XIV века.
На счет Стефана много выдумок, о его жизни достоверных сведений не найдешь. Известен "посох Стефана" работы 15в. на нем много интересного. Вот цитаты из интернета:
"Кстати, изображения на посохе Стефана Пермского красноречиво свидетельствуют, что в настоящей средневековой Перми были укрепленные города, изображенные "в виде стены с двумя ярусами бойниц и пятиэтажной башней". Сами пермяки изображены в кольчугах и шлемах, с четырехугольными стягами, знаменами, с боевым рогом и т.п. ...(рис.84-86)
Рис.84 Из книги Чернецова А. В., "Посох Стефана Пермского":
Сцены деяний Стефана, анализируемые па основании сопоставления надписей и изображений на посохе, не соответствуют его житию, написанному Епифанием Премудрым, а также сокращению этого жития, сделанному Пахомием. Если в тексте жития, написанного Епифанием, постоянно подчеркивается, что Стефан занимался миссионерской деятельностью в одиночку, то на резных композициях посоха его сопровождает ряд сподвижников (сцена поисков идола; крестный ход "с собором" ко граду "неверных"), В данном случае надписи и композиции посоха, по-видимому, более правильно отражают историческую действительность.
Ряд специфических черт резьбы, несомненно, отражает реальные особенности местной жизни. Это связки мехов в качестве платежного средства (скорее тут традиционное предубеждение: связки мехов – обычный товар), облаченная в богатые одежды фигура идола, представленная в роще под открытым небом. Привлекают внимание изображения кораблей, оружия и одежд "неверных". Укрепленные поселения коми-язычников последовательно представлены в виде крепостей с многоэтажными башнями, текст на посохе гласит, что при крещении пермяки передали Стефану свой "Закон" - книгу, написанную, надо понимать, самими язычниками".
А вот цитаты из книги Чернецова А. В., "Посох Стефана Пермского":
« На 1-м колене (рис. 5) представлены две практически идентичные сцены. 'Поганые' изображены на стенах своего града. Важно, что представлен не просто вал, а настоящие стены с двумя ярусами бойниц, а также башни высотой в 5 этажей. Въезды в град расположены не в башнях, а в примыкающих к ним частях стен (реальная черта?). Поскольку жители города дважды названы неверными, очевидно их радость, о которой говорится в тексте, не связана с принятием христианства. Скорее они радуются в связи с тем, что им удается пока сохранить свои языческие обычаи в неприкосновенности. Отметим, что при всей своей условности изображения на посохе Стефана являются ценнейшим и уникальным источником для изучения оборонительных сооружений XIV-XV вв. у народа коми.
Рис.85 Из книги Чернецова А. В., "Посох Стефана Пермского"
2-е колено (рис. 6) имеет три композиции и три надписи. На верхней композиции язычники с оружием едут против епископа на ладьях. В том, что это язычники, убеждают надписи двух следующих композиций на этом же колене, где они прямо названы 'неверными'. Неверные представлены в кольчугах и шлемах (или конических шапках), у них в руках три четырехугольных стяга и один изогнутый рог. Носы кораблей украшены изображениями звериных морд. Корабли с подобными носами известны на изображениях XV в. Композиция может быть связана с конкретным эпизодом только вместе со следующей сценой, поскольку в ЖСП упомянуто несколько попыток вооруженного нападения на Стефана. Второй ярус этого цилиндра представляет чудо святого Стефана: враги, хотевшие на него напасть, ослепли; они теперь представлены не на судах, а в лесу; они подносят к лицу большие куски ткани (пытаются протереть глаза или утереть слезы) - эпизод, отсутствующий в ЖСП и известный по Вычегодско-Вымской летописи и позднейшим сказаниям. Согласно упомянутой летописи, именно после этого чуда Стефану удалось крестить наибольшее число язычников.
Помимо буквального значения эпизод с ослеплением и чудесным прозрением мог иметь аллегорическое значение: противопоставление ослепления язычников свету христианского учения. В таком смысле о слепоте неоднократно упоминает Епифаний Премудрый. Из позднейших легенд известно, что Стефан, узнав, что жители поселка Гам вернулись к язычеству и 'снова едят белок', назвал их 'слепым родом', отчего впоследствии жители этих мест страдали глазной болезнью (возможно, в легенде отразилось распространение в этих местностях трахомы).
Третья композиция, очевидно, представляет вершину деятельности Стефана - обращение пермяков. Это событие было иллюстрировано именно этой композицией, так как сцена крещения пермяков в резьбе посоха отсутствует. Принесение Стефану 'закона' не известно более ни по каким источникам. В данном случае оно несомненно символизирует добровольный отказ пермяков от своих языческих святынь и передачу их Стефану. Что это за святыня - неясно. Слово 'закон' как будто подразумевает религиозный текст (?). Никакой пермский языческий закон в ЖСП не упоминается, более того, в этом произведении специально подчеркивается, что до прихода к пермякам Стефана у них не было закона. 'Людем беззаконным закон дал еси. . . не бывшу у них закону'. Пермяки, стоящие перед Стефаном, ничего в руках не держат, впрочем, здесь часть резьбы утрачена; не совсем понятный персонаж, стоящий за его спиной, держит книгу. Это или 'закон', отданный Стефану пермяками, или богослужебная книга, которую несет идущий вслед за Стефаном какой-то его помощник.
Одно из изображений на рассматриваемом цилиндре имеет противоречие с текстом надписей. Это крест на одном из знамен, с которыми плывут враги Стефана - язычники. Можно предположить, что малограмотный или неграмотный резчик (ср. ошибки в надписях) не понимал содержания изображений, набросанных или намеченных другим человеком. Вид воинов, идущих в поход, вызывал в его уме прежде всего героические ассоциации и связывался с положительными образами. Учитывая важность рассмотренного центрального эпизода в резьбе посоха, попробуем детально сопоставить его с наиболее близким ему текстом Вычегодско-Вымской летописи.
Наряду с важнейшими чертами сходства - вооруженное нападение на Стефана, прибытие язычников в ладьях, эпизод с ослеплением и прозрением, завершившийся обращением большого количества пермяков, - приведенный текст имеет ряд отличий от версии, представленной в резьбе посоха. В тексте упоминается двукратное ослепление и прозрение; в нем не упоминается принесение пермяками Стефану 'закона' или какой-то иной языческой святыни. Кроме того, если в надписях на рассматриваемом колене Стефан постоянно называется епископом, то, согласно тексту летописи, разбираемый эпизод относится ко времени, предшествующему поставленню Стефана в епископы. Таким образом, изображения на посохе несомненно иллюстрируют иную, хотя и близкую версию легенды.
Рис.86 Из книги Чернецова А. В., "Посох Стефана Пермского"
3-е колено (рис. 7) имеет три композиции и две надписи. На верхней композиции представлены два монаха лицом друг к другу и ладья, в которой видны две фигуры монахов. Эта композиция, а также следующая непосредственно связаны по содержанию с надписью на яблоке. Последнее изображение колена и надпись к нему поясняют, что под словом 'демон' подразумевается языческий идол. На второй композиции дважды представлена ладья Стефана: один раз в горизонтальном положении, другой раз - в вертикальном (это изображает попытку беса потопить ладью). На третьей композиции представлен Стефан, наносящий топором удар 'демону'. Демон имеет вид сидящей на троне фигуры в длинной одежде, полностью закрывающей ее, так что рук не видно, в короне. Затем Стефан, нагнувшись, собирается поджечь остатки сокрушенного идола. Эпизод, представленный на этом колене, не находит прямого соответствия ни в одном известном тексте. В частности, нигде, кроме рассматриваемого посоха, не упоминается эпизод с попыткой беса утопить Стефана.
Особый интерес среди изображений этого колена представляет языческий идол. Отметим, что хотя Епифаний Премудрый в ЖСП пишет о чрезвычайном разнообразии пермских идолов, он по су-ществу не сообщает о них никаких конкретных сведений: '. . .еже суть болваны истуканныя, изваянный, издолбенныя, вырезом вырезаемыа. . .', 'бяху же в Перми кумири различнии, овии болшии и менший, друзии же средний, а инии нарочитий и словутнии, и инии мнози, и кто может исчести их? Овем убо редции моляхуся и худу честь воздааху, а другим же мнози, не токмо ближний, но и далнии погостове. Суть же у них етери кумири, к ним же издалеча прихожаху, и от далних мест поминкы приношаху и за три дни и за четыре и за неделю сущий со всяцем тщанием приносы и поминкы присылаху и како могу сказати действования их?'.
Идол, изображенный на посохе, вероятно, наделен чертами пермских языческих идолов. Это изображение гораздо более информативно, чем миниатюра Лицевого летописного свода, изображающая пермских 'богов'. Судя по изображенному рядом дереву, статуя находилась в лесу, что соответствует упоминаниям о святилищах пермяков. Большой интерес представляет то, что идол изображен сидящим. Такая поза идола перекликается с легендарными сведениями о знаменитой 'златой бабе' и ее изображениями на старинных картах. Однако в данном случае идол представляет бородатого мужчину. Наличие наброшенного поверх фигуры идола одеяния подтверждается данными письменных источников о том, что у ряда пермских идолов были одежды. В ЖСП рассказывается о том, что Стефан, сняв с идолов одежды, дал их обращенному им в христианство мальчику, чтобы тот сделал из них 'гаща, онуща и ногавища'. Корона на голове идола заставляет предположить, что перед нами главное языческое божество. Идол в богатых одеждах и с драгоценным венцом на голове упоминается в скандинавских сагах о походах викингов в Биармию (вероятно - Пермь)».
"Так называемый посох Стефана Пермского ( + 1396 г.), украшенный резьбой по лосиному рогу с изображением сцен 'деяний' этого миссионера, сопровождаемых многочисленными надписями, представляет собой интересный памятник северорусского прикладного искусства, и вместе с тем своеобразный и чрезвычайно информативный исторический источник.
Относительно примитивный характер резьбы и использование недорогого материала указывает на местное происхождение вещи. Скорее всего, посох первоначально был изготовлен для какого-то великопермекого епископа, а позднее наряду с другими вещами попал в Москву в связи с переносом епископской Кафедры из Усть-Выми в Вологду (в дальнейшем посох оказался в Супрасле (Литва), и, наконец, в Перми). То, что надписи посоха сделаны на церковно-славянском языке, а древнепермская письменность и алфавит, изобретенный Стефаном, не использованы, свидетельствует в пользу того, что посох был изготовлен монахами русского происхождения, находившимися в пределах Великопермской епархии.
Палеографические данные не дают оснований для датировки посоха ранее середины XV в. Поскольку Стефан не назван в надписях святым и постоянно именуется епископом, изготовление посоха следует датировать более ранним временем, чем оформление культа Стефана в качестве святого. Начало местного почитания Стефана в качестве святого следует датировать по составлению в его честь службы с канонами в 1473 г. по заказу великопермского епископа Филофея Пахомием Сербом.
Уникальная в своем роде деятельность Стефана Пермского - миссионера XIV в., известного созданием письменности на языке коми и переводами на него ряда библейских и богослужебных текстов, представляет большой интерес, как для культурной, так и для политической истории. Скудость сведений о жизни миссионера, а также о формировании вокруг его имени легендарной традиции, заставляет уделять серьезное внимание любым ранним упоминаниям о Стефане.
Тезисы из книги "Посох Стефана Пермского" Чернецов А. В.
1."Неверные" в пластинчатых доспехах и конических шлемах едут в ладьях против епископа с оружием, в руках у них три четырехугольных стяга -один с крестом (!) и один изогнутый рог. Носы кораблей украшены изображениями звериных морд.
2. Пермяки передают Стефану свой "закон". За спиной Стефана некто держит книгу.
3. Стефан наносит топором удар по сидящему на троне бородатому "демону" (деревянному идолу) в длинной одежде и в короне. Одежды из меха и корона могли быть настоящими. Это отражено в ЖСП и в сагах о походах викингов в Биармию.
4. Города аборигенов имеют стены с воротами и высокие 5-этажные башни с островерхими крышами.
Трактовка одного из рисунков предполагает болезнь и смерть Стефана от порчи со стороны "беса". Стефан показан в окружении своих сторонников, один из которых несет длинный развевающийся треугольный флаг.
Аборигенные князья изображены в русских одеждах 15в., "князь" имеет длинную клинообразную бороду. Схожая фигура есть и на судне с воинами.
На посохе нет сцен прений Стефана с Памом, а также об изобретении им пермской письменности. Похоже, это поздние выдумки ЖСП. Зато есть два чуда известные по легендам: ослепление язычников и спасение от потопления. Также на посохе описаны козни беса, отсутствующие в ЖСП.
Почему так подробно необходимо остановится на временах и причинах деятельности Стефана Храпа (Пермского) на Вычегде. Дело в том, что, по официальной трактовке, пермяки – единственный православный народ Севера Евразии, которого «крестили» (если не считать самоядь, которую начали крестить только к началу XIX векак). Карелия, например, исконно была землей православного христианства. Так именно восприняли ее веру шведы, католики. Шведские хроники XIII—XIV вв. описывают попытки огнем и мечом перекрещивать финно-угорские племена из православия в католичество. Но если король Магнус и его предшественники перекрещивали, кто и когда – крестил?
По крайней мере не Владимир Святой и его последователи. Владимирово просвещение распространилось от Киева на Великий Новгород и... остановилась минимум на четыре века, не захватив даже ближайших его окрестностей. Даже до XIV—XV вв. земли, прилежащие к новгородским, официально считались еще не утвержденными в вере. В середине XIV в.
Богомировоззрение остяков рассматривалось в Российской Империи как христианское. Кеты официально считались православным народом. Несмотря на то, что не было никаких сведений относительно их обращения в христианство.
Маловероятно, чтобы отсутствие таких сведений объяснялось небрежностью. Подвижников, обращавших народы или хотя бы отдельные племена, Церковь рассматривает как равных самим Апостолам. Ежегодно совершается память этих равноапостольных, происходит их праздничное поминовение. Если бы возможно было расследовать, кто обратил кетов, то уж наверное это дело было бы доведено Церковью до конца.
Но такой возможности не было, потому что православие остяков – исконное. Оно существовало до Владимира Святого. И даже до святого апостола Андрея Первозванного, благовестника русской земли. Оно было православием всех народов Севера.
Единственная отдушина для провизантийских проводников христианства Руси – это «крещение язычников»-пермяков Стефаном Пермским. Да и то, при ближайшем рассмотрении этот подлог рушится как «карточный домик». Даже по официальной версии, Стефан Блаженный отправился крестить северных соседей Вольного Города – зырян, жителей «страны языческой, великой Перми». И обнаружил их уже знающими Триединого Всевышнего Бога. И только «не ведающими, как Ему поклоняться». Об этом сообщает житие Блаженного Стефана, составленное Епифанием Преподобным, то есть пермяки уже до Стефана Пермского были православными, только ничего не знали о воскресении и учении Исуса.
Этому есть параллели с приходом Благой Вести (Евангелия) в Приладожье:
Древняя рукопись, называемая «Оповедь», в подробностях повествует о деяниях Апостола. «Андрей от Иерусалима прошед Голяд, Косог, Роден, Скеф, Скиф и Словен, смежных лугами; достиг Смоленска и ополчений Скоф и Славянска Великого; и, Ладогу оставя, в лодию сев, в бурное Вращающееся Озеро на Валаам пошел, крестя всюду, и поставляя по местам кресты каменные. Ученики же его Сила, Фирс, Елисей, Лукослав, Иосиф, Косма ставили повсюду ограды, и все посадники доезжали до Словенска и Смоленска, и многие волхвы окрестились.» Волхвы, крестившиеся от Первозванного, славили испокон Правь. И вот, они воспели славу торжеству Прави, вняв проповеди Андрея о победе Христа над смертью. Ведь предрекаемое испокон мифами словян о Даждьбоге, Сыне Сварога Небесного – совершилось.
Крещеные волхвы основали русскую христианскую православную церковь. Она хранила в лоне своем учение Христа в изначальном виде, не зная ересей, не ведая расколов и сект вплоть до XV века. Первое лжеучение – оно было анафематствовано соборами как «ересь жидовствующих» – пришло на Русь только 1471 году. То есть, это произошло только через полтысячелетия от Владимира, и через полтора тысячелетия от начала на Руси христианства. (О довладимировом периоде русской христианской православной церкви написал книгу протоиерей Стефан Ляшевский: «История христианства в земле русской с I по XI век» – М.: «Фаир», 2002. Едва ли ее можно назвать полным сводом фактов, но ведь это только первая ласточка.).
Сказочка о «крещении язычников»-пермяков Стефаном Пермским и его споре с волхвом-«язычником» Памом-Сотником была сочинена только в конце XVII века после никоновского раскола: вот тогда действительно «огнем и мечом» начала насаждаться на Севере Евразии евнионитская ересь иудизации христианства на Руси – то, что ныне и исповедут иерархи РПЦ. Да будет всем известно, что до 1876 года, русские православные христиане Ветхого Завета не знали. Единственно, когда Ветхий Завет был помещен под одну обложку с Новым (Евангелием), так только в 1492-1498 гг.: известная Генадиевская Библия изданна для борьбы с ересью «жидовствующих», чтобы все воочую смогли сравнить мерзость Ветхого и содержание Евангелия от Андрея Первозванного. Чтобы убедиться, что так оно и было, найдите содержание Нового Завета Генадиевской Библии. Искали? Не нашли! До сих пор он под грифом «ДСП», скорее «Строго секретно», хранится (если сохранился) в «банковских сейфах» Архивов. А Ветхий Завет, пожалуйста, из этой Библии «красочно» уже распечатали в типографиях РПЦ: читайте, «просвещайтесь». Да будет всем известно, что весь тираж Ветхого Завета, подготовленный к печати Англицким Библейским обществом в СПБ, в 1825 году был сожжен Николаем I. Надо думать, если б тогда он был «священным», то уж император Российской империи уж непременно был бы «отлучен от церкви». Однако этого не случилось.
Ветхий завет (ЗАКОН) – летописание иудейского народа, живущего до этого (да и ныне) по Закону Моисея. Конечно, были и среди евреев уверовавшие во Христа. Мученик святой Стефан, апостол Павел… Но таковых было много меньше, нежели принявших учение Иисуса в других народах. В религиях других народов не было ничего, что принципиально мешало бы им воспринять Христа. В иудаизме же национализм, доведенный до абсурда, не позволял принимать Галилеянина не только как Бога, но даже как человека! «Вы – человеческие существа, но остальные народы земли не человеческие существа, а животные» (Втор 7:2–6). Требовалась духовная сила Савла, чтобы «обратиться на пути в Дамаск» (Деян 9), преодолевая в своей душе гнет иудейского закона о еврейском расовом, якобы, превосходстве. В знак этого преодоления бывший гонитель христиан отрекся от своего еврейского имени Савл (Саул), и принял нееврейское – латинское – имя Павел.
О ссылках на иудейские книги: Христос пришел спасти всех людей. И, как уже было сказано, Он ведал писания всех народов. Ибо «без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин 1:3). Проповедуя представителю какого-либо народа – Иисус выстраивал проповедь, разумеется, на таких духовных основаниях, которые авторитетны и понятны для представителя этого, конкретно, нарда. Так, беседуя с эллином, Сын Божий обращался к мудрости древнегреческих философов. Слова одного из них и услышал апостол Иоанн из уст Учителя своего, и эти слова настолько поразили любимого ученика Христа, что ими он открывает свое Евангелие: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин 1:1). Ведь это же цитата из Гераклита! Проповедуя же брахманам Индии, Иисус цитировал Веданту, о чем свидетельствуют Палеи, неканонизированные Евангелия на языке пали, повествующие про «неизвестные годы» жизни Христа. И также, опровергая аргументы фарисеев и книжников, Иисус обращался к Торе, к речениям иудейских пророков, повергая противника, можно сказать, его же оружием и на его территории.
Что можно сказать?:Пермяки до Стефана Пермского действительно не знали ни Бога Иегова, ни Закона иудейского от Моисея, были неверными этому, но были Православными и, вероятно, христианами.
Имеются ли какие-либо основания говорить о том, что «перекрещивание» пермяков Стефаном Пермским происходило уже на православно-христианской основе, сформированной гораздо раньше?