Романа знала эту палату до мельчайших деталей: до трещинок на белой стене и пятнышек в  углу потолка. Наверно до конца жизни ей запомнится это окно с видом на старый клён, на котором день ото дня становилось всё меньше и меньше листьев. Окно часто светилось золотистым: от кленовых листьев, от осеннего слепящего солнца. Бывало, в окне клубилась туманная дождливая муть и по стеклу безысходно сползали капли... в унисон с её настроением. Тогда Романа просила сестру завесить окно голубой шторкой.

Странник был нежен и ласков. Не уставал повторять, как он хочет быть рядом, прижать к себе и никуда не отпускать. Когда заговорили о встрече, от одного упоминания о которой у Романы начинало радостно прыгать сердце, он сетовал на непреодолимые обстоятельства. Сам назначил время: февраль, потом не согласился с собой: нет, декабрь. Долгими ночами в Skype, которые для них пролетали на удивление быстро, они рассказывали друг другу о себе, он поведал ей самое сокровенное, а она пела ему свои любимые песни, и читала недавно написанные стихи. Ему нравилось, как она поёт, нравился её голос, её смех. А она  была без ума от его мягкой малоросской речи, нежных слов, своеобразного юмора и невероятного умения понять её.

Ей хотелось быть с ним постоянно. Вынужденное одиночество не скрашивали ни частые посещения родных, ни подруга, ни постоянное присутствие лучшего друга Ромки. Она понимала, что Странник живёт своей жизнью, что он здоров и нуждается в общении.  Тогда она ещё спокойно относилась к его прогулкам с друзьями и подругами, потому что чувствовала: он с ней. Только иногда  дикие боли и тоска больничной палаты  делали ожидание невыносимым. Тогда она звонила и звала его. Бывало, он тут же приезжал, что бы быть  сней на связи. А бывало, что раздражался и уговаривал быть терпеливей.

Иногда он с тоской описывал, как по его городу в обнимку ходят влюблённые пары, и как ему тяжело одному. "Разве ты один? Я с тобой", - удивлялась Романа. Напрасно она не придала его словам значения, напрасно.

Он попросил её завести страничку в Контакте. Романа не любила Контакт. Но Странник огорчился: разве ты не хочешь быть ближе ко мне? И она завела эту страничку. Это был первый шаг на её скорбном пути потерь, о котором она ещё не подозревала.

Две операции, тяжкие бредовые часы после наркоза, боль, боль, нервные срывы. Опухоль, к счастью, оказалась не злокачественной.  Но боль выматывала. К боли физической постепенно примешивалась непонятная боль, боль от того, что его не было рядом. Его не было рядом... Она спрашивала себя... или его... Почему? Почему ты не приедешь ко мне? Ведь ты любишь, ты не можешь не чувствовать, как мне больно, как у меня огнём горят внутренности, как болит сердце, как одиноко и хочется быть с тобой, с тобой...

Белая палата, белая постель,

И в белёсой дымке тает шёпот: "Верь..."

За окном на ветке ветер рвёт листву.

Белая таблетка на мою тоску.

Не сомкнуть ресницы,

Что за маята!

Может быть, приснится

Белая мечта?

Будто в вальсе снежном

Кружится земля.

Поцелует нежно

Вечер ФЕВРАЛЯ...