ноябрь 2010
Запрос: что держит мое внимание около (О)днокурсницы, имеющей свой бизнес?

Вижу Храм, к подножию которого только что подошла. К нему ведут крутые ступени высокой лестницы. По ним поднимаются женщины со строгими прическами, в серых, длинных хитонах. Ничего лишнего.
Поднимаются каждая в своем темпе, без суеты и спешки. Кто-то уже у широко распахнутых ворот храма, а кто-то только подошел к подножию лестницы.
(О) - одна из этих женщин. Смотрит на храм с благоговением.
Я вижу всё со стороны и меня это не задевает. Вспомнилось только, что в общероссийской расстановке в московском Спасателе была паломницей по дорогам России, поэтому сказала: - я как ты! Прозвучало фальшиво.
Поправила: - хочу быть такой, как ты! - А что мешает? - спросила (О).
Это твой выбор быть такой или другой.
И вдруг я слышу, что это - Храм ДЕНЕГ.
Отшатнулась, потом умом попыталась перевести ДЕНЬГИ в то, что они символизируют: чей-то труд, или то, на что их обменять можно, т.е как-то обойти их .
Она продолжила: ДЕНЬГИ - это что-то чистое и светлое, чему эти люди поклоняются и отсюда простота их наряда и строгость прически.
Они поднимаются к ХРАМУ, неся в своих душах свое поклонение и обменивают его там на что-то, что есть - тонкая духовность.
Я стала торговаться по поводу того, что мне не деньги нужны, а то, что я могу за них меть.
Ну тогда денег тебе не видать, сказала она мне, Сюда идут те, кому нужны ДЕНЬГИ.
Я поняла, что мы из разных миров.
Вспомнив, что деньги - духовная субстанция, захотела приобщиться и, хоть мне и немного стремно было, тоже пойти по этой лестнице. Чувствовала себя мелкой торговкой в музее культуры древней Греции.
Когда я выразила свое намерение приобщиться к этим женщинам, (О) сказала, что готова идти рядом со мной, не привязанной, в своем темпе, свободной и в то же время открытой и радостной.
ХРАМ открыт для всех! - сказала она.
Я попыталась сделать первый шаг, но … мне, как малышу от маминой юбки, было страшно оторваться от того, что у меня есть.

Что мешает?
Расплывшаяся, не ухоженная и очень усталая баба в цветастой юбке, с тазиком, полным нечищенной картошки.
Сидит на низком табурете, вытянув вперед варикозные ноги. Руки ее загрубели от тяжелой и грязной работы и изо дня в день она знает только такую жизнь. Не представляет, что может быть что-то иначе. Беспросвет, отупение, но другого варианта нет!
Говорю ей: - я как ты! -… ну и дура! отвечает она мне. Но это твой выбор.
Твой выбор! - сказали мне обе эти женщины.
Мне стало хорошо видно, что на каком-то этапе моего развития, мне - духу, было интереснее „чистить картошку“, чем окунаться в духовность. И еще я увидела, как перекидывается монада: „грубое-материальное“, которому предшествовало „духовное“ снова погружается в „духовность“, чтобы потом, когда придет время, снова стать „грубым-материальным“ и так много раз, пока шлифуется душа.