[показать]Случайным образом, решив в очередной раз поинтересоваться мнением Википедии о пустоте, перешёл на развилку перенаправлений, с неё вышел на статью о «Чапаеве и Пустоте», за чем в свой черёд последовало изучение статей об иных творениях этого же автора и перечитывание нескольких его текстов.
[показать]Что в некоторой мере отразилось на моих дневниковых заметках последней поры.
[показать]Странный он, этот автор, что и говорить.
[показать]Во-первых, объективный. В наш век, превыше всего поставивший самоиронию и деконструкцию — что, пожалуй, беспрецедентное социальное явление, все остальные времена и культуры были отмечены наличием неприкасаемых священных коров, в то время как ныне, к раздражению ревнителей порядка, из всего скандинавского пантеона небожителей наибольшей популярностью пользуется Локи, — это вроде бы не является особо редким качеством.
[показать]Суть, однако, в том и состоит, что эффект видимой объективности достигается этим автором не за счёт самокритики или самоиронии.
[показать]Он действительно знает, как воспринимается со стороны.
[показать]Образ Очкарика из «Фокус-группы», готового, оставшись наедине со Светящимся Существом, поддержать язвительно-мизантропичную шпильку о женской природе.
[показать]Образ вымышленного писателя Антонова из «Мардонгов», творчество которого, по словам не менее вымышленного читателя, создавало впечатление «капкана, с каждым щелчком всё беспощадней и неотвратимей зажёвывающего ногу».
[показать]Что характерно, оба образа антипатичны.
[показать]Во-вторых, вневременной. Некоторые моменты его «Жизни насекомых» или «Жёлтой стрелы» кажутся написанными обладателем не меньшего количества опыта, чем у автора «Шлема ужаса» или «Бэтмана Аполло». При этом не наблюдается деградации автора — тот же «Шлем ужаса» или «Снафф» демонстрирует способность впитывать в себя и перерабатывать новые образы, нечасто присущую людям среднего возраста.
[показать]Вневременность проявляется и в характеристиках персонажей. Критики почему-то не уделяют этому особого внимания, но писателям среднего или более старшего возраста крайне редко удаётся хотя бы немного реалистично воссоздать образ мышления молодого человека. Свинцовая усталость и тяжеловесная задумчивость, накапливающиеся с годами, пронизывают всё.
[показать]В то время как персонаж того же «Ампира В», хотя и перегружен неправдоподобной для молодого человека эрудицией, более или менее аутентичен.
[показать]Определённо не стар по мышлению.
[показать]Быть может, такой же вневременной, как и сам автор?
[показать]Некоторые эпизоды «Жёлтой стрелы» даже наводят на мысли о контрамоции, побуждая вспомнить псевдорелигиозные рассуждения героини «Снаффа» об Обратном Ходе Времени. Образ одного из героев, постепенно затягиваемого рутиной творца, напоминает авторскую самоиронию — однако касающуюся ещё не наступивших тогда стадий его творческой биографии.
[показать]Не схожую ли суть имеют слова из «Жизни насекомых»? Там, где «В лучшем случае ты успеешь написать ещё пару идиотских стихотворений с непонятным тебе самому смыслом»? Хотя, кажется, пророчество это как будто не реализовалось.
[показать]Смысл.
[показать]Я не буду притворяться, что знаю, о чём пишет Пелевин. Вероятно, если бы я знал это, то уже был бы совершенно счастлив и купался в водах Сияющего Абсолюта — предполагается, во всяком случае, что описанное в его книгах должно работать именно так.
[показать]С другой стороны:
[показать]— очевидно, что литературные критики, часто рассуждающие об унылом повторении одного и того же мессейджа в его книгах, также не находятся в лучезарном состоянии духа;
[показать]— это вызывает сомнения в их неявно подразумеваемом утверждении о понимании ими этого мессейджа;
[показать]— может быть также поставлен вопрос о смысле трансляции этого мессейджа через литературу.
[показать]Говоря проще: описываемое у этого автора, из книги в книгу, как будто указывает нам на возможность некоторого осчастливливания. Быть может, даже не осчастливливания — вспомним едкие высказывания Каи из «Снаффа» об эндорфиновом поводке и общий буддистский взгляд на удовольствия как на разновидность страданий — но тем не менее удовлетворения некоей глубинной потребности.
[показать]Вопрос:
[показать]— если эта техника работает и даёт сопоставимый с описываемым результат, то почему автор всё ещё плотно контактирует с нашим социальным миром и явно испытывает от этого спектр негативных переживаний?
[показать]Путь боддхисаттвы?
[показать]Можно заметить, впрочем, что если бы автор этого не совершал, то произведения его для нас не существовали бы. То есть из всех гипотетических открывателей Сияющего Абсолюта мы можем наблюдать только «решивших остаться» — таким образом, имея дело здесь с разновидностью антропного принципа.
[показать]Быть может, здесь уместно предположить что-нибудь едкое? Произнести пару сентенций по поводу «паразитизма на экзистенциально озабоченной толпе» и «исписавшегося автора, терзающего одну и ту же случайно найденную золотоносную тему»?
[показать]Это было бы проще всего.
[показать]Это, однако, не объясняет полностью наблюдаемую нами картину. Не обрисовывает психологические свойства писателя, ещё в двадцать лет составлявшего сложные психологические эссе о сущности зомбификации и о многоплановой смерти, а в пятьдесят лет легко играющегося ультрасовременными концепциями Интернета, медиасреды и философии сознания. Если не вводить допущение о подинституте разносторонне специализированных литературных негров, разумеется.
[показать]То есть:
[показать]— мы имеем дело с невероятно острым и творчески активным интеллектом, монотонно прорабатывающим с разных сторон одну и ту же тему, как будто являющуюся рецептом Спасения в том или ином смысле.
[показать]При этом остаётся неясным, как этот рецепт должен функционировать и что он из себя представляет. Серьёзно — если не делать вид, что вы «лучше поняли автора» и «имеете доступ к более престижному виду потребления», — существенно ли изменилась ваша жизнь после прочтения книг Пелевина? Вошли ли вы в состояние стабильного Просветления?
[показать]Мне не приходилось слышать о случаях подобного рода. Возможно, испытавшие их люди покинули Интернет и больше не входили в него?
[показать]Вообразимы в принципе и объяснения иного рода. К примеру, творения Пелевина можно отнести к лёгкой психотерапии с намеренно преувеличиваемым целительным эффектом для отчаявшихся душ в моменты жизненных невзгод.
[показать]Терапия абсурдизмом, так сказать?
[показать]В «мире, который имеет свойство деваться непонятно куда» жить действительно во многих отношениях легче, спору нет. Проблема в том, что эффект заманчивости сей перспективы достигается в произведениях Пелевина за счёт контраста — первоначально читателя, при минимальных философских усилиях с его стороны, погружают в сумеречное беспросветное нигредо, затем — манят светлым лучиком освобождения от оков логики и предопределённости.
[показать]Спорна продуктивность терапии, которая, быть может, способна вывести отчаявшегося человека из депрессии — хотя найдёт ли он в себе силы дочитать хотя бы одну из книг Пелевина до светлого поворотного момента? — но перед этим способна ввести в депрессию человека не столь отчаявшегося.
[показать]Вопрос о смысле вновь встаёт перед нами.
[показать]Быть может, здесь мы имеем попросту эффект умственного залипания, описанный в одной из книг Никонова как представляющий опасность при некоторых формах йоги — и якобы стоящий за иррациональной переориентировкой Задорнова на ненаучные славянофильские идеи при заметном посвежении его мозга и организма в целом?
[показать]Смещение интеллектуальных фаз, изменение равновесия внутреннего мира — что в нашем случае могло произойти довольно давно, поскольку увлечение йогой прокатывалось волнами по Советскому Союзу ещё в восьмидесятых годах.
[показать]Быть может, Пелевин и впрямь открыл некоторый рецепт Спасения, но работающий только лишь в его изменённом сознании?
[показать]Или неработоспособный без йоги?