[показать]Чем, помимо всего прочего, отличались ранние «дозорные» романы небезызвестного фэнтезийного цикла от поздних? Наличием некоего неуловимого флёра едва осознаваемой веры в Имеющие Значение Вещи. Такого рода вещи, которые как будто слегка возносятся над общим уровнем человеческой ноосферы, служа трамплином в Неведомое.
[показать]Вера в то, что при определённом сочетании обстоятельств в принципе есть шанс качественно улучшить природу человечества без симметричных потерь в стиле Тришкина кафтана, не отличается принципиально от веры в существование Света или Тьмы.
[показать]Так или иначе:
[показать]— ты веришь, что существует нечто, борьба за что имеет смысл. Настоящий смысл.
[показать]В поздних романах «дозорной» серии сей элемент отсутствует. Присутствуют там по сути лишь люди, с магическими способностями или без оных, причём люди в самой обыкновенной и самой неизменной своей душевной модификации — вечная любовь писателей-бытовиков. Тех, кто не верит в качественные перемены. Тех, кто подтрунивает над идеей качественных перемен. Тех, кто боится её — зная, каким количеством крови была оплачена каждая попытка провести перемены в реальность.
[показать]Сам Пресветлый Гесер в поздних книгах серии не верит ни в существование Света, ни в существование Тьмы как наделённых разумом сил.
[показать]Естественно.
[показать]Существуют ведь только лишь люди. «Любая литература — она в первую очередь и целиком всегда только о человеке».
[показать]Тезис, вызывающий зубную боль.
[показать]Не является ли избрание фантастического жанра в качестве творческой стези для многих попыткой к бегству? Фантастика способна фокусироваться на чём-то хотя бы немного большем, чем очередной конфликт Марии Ильинишны и Петра Ивановича с минимальной перестановкой фигур. Разумеется, всегда существовал и всегда будет существовать стиль «Молодой гвардии» — когда Марии Ильинишне вкладывают в руку лучемёт, а Петру Ивановичу выдают лазерный меч, после чего также называют получившееся произведение фантастикой, — но стоит ли равняться на подобные образцы?
[показать]Кроме того:
[показать]— наличие лучемёта и лазерного меча способно придать на время внешнюю свежесть даже давно всем опостылевшему конфликту Марии Ильинишны и Петра Ивановича.
[показать]Так ведь эффектней, не правда ли?
[показать]Пусть возможности фантастики как жанра это и не разворачивает.

[показать]«Вы не любите людей».
[показать]Really?
[показать]При чём здесь любовь или нелюбовь? Тезис «Любая литература в первую очередь целиком всегда только о человеке» своим внутренним смыслом — если проанализировать те ситуации, в которых его оглашают вслух, — связан вовсе не с гуманизмом. Тезис сей применяют, когда желают твёрдо приковать авторскую фантазию к текущей социальной реальности и к существующим системам ординарных ценностей. Без позволения выстраивать альтернативные системы ценностей — в рамках которых смыслом существования, является, допустим, создание суперкомпьютера из звёзд Альдебарана, а вовсе не примирение Марии Ильинишны и Петра Ивановича.
[показать]Более того:
[показать]— даже в случае добровольного согласия автора старательно фокусироваться на теме взаимоотношений Марии Ильинишны и Петра Ивановича, адепты тезиса «Любая литература прежде всего о человеке», они же сторонники гуманитарного подхода в фантастике, не позволят ему прописывать взаимоотношения Марии Ильинишны и Петра Ивановича кардинально иначе, чем в рамках использованных за тысячелетия схем.
[показать]Вручить Марии Ильинишне лучемёт, а Петру Ивановичу лазерный меч — всегда пожалуйста.
[показать]Описать нейромодификацию мыслительных контуров Петра Ивановича и Марии Ильинишны в соответствии с социальными парадигмами две тысячи пятьсот тридцать третьего года — ни в коем случае.
[показать]Единственное исключение — для антиутопий.
[показать]Иными словами, для тех произведений, где пресловутая нейромодификация — или иной качественно меняющий схему отношений Петра Ивановича и Марии Ильинишны фактор — рассматривается в качестве чего-то вредного и участвует в сюжете как явно отрицательный элемент.
[показать]Этюд «Дикарь перед трамваем».
[показать]Если ты описываешь в своём произведении трамвай, то будь добр описывать его с позиций дикаря.
[показать]Кроме того:
[показать]— Пётр Иванович и Мария Ильинишна в своём поведении обязательно должны демонстрировать, пользуясь метафорой из третьего абзаца выше, определённые дикарские рудименты.
[показать]Например, неплохо, чтобы они:
[показать]1) сморкались;
[показать]2) употребляли просторечные выражения;
[показать]3) вспоминали сентиментально-житейские истории;
[показать]4) периодически вворачивали в свою речь или мысль очевидный для понимающе ухмыляющегося читателя фрейдистский намёк.
[показать]В случае соблюдения всех перечисленных условий Сторонник Гуманитарного Подхода уважительно похлопает тебя по плечу.
[показать]И скажет:
[показать]«Да, это — настоящая литература о человеке и именно о человеке. Наш родной Пётр Иванович с нашими родными заботами на фоне космических сингулярностей и взрывающихся нанороботов. Так и надо писать о будущем».
[показать]То, что тебе хочется видеть в Фантастике нечто совсем иное — в частности, черпать из неё надежду на возможность коренного переустройства бытия, — кого, в принципе, это волнует?
[показать]Как и вопрос предназначения Фантастики per se.

[показать]Что есть предназначение?
[показать]Вопрос телеологический. С точки зрения материалистической философии, предназначением не обладает ни один объект сам по себе — им наделяют объект лишь субъекты.
[показать]Что есть фантастика?
[показать]Жанр с минимально ослабленными границами. Слабее рамки, возможно, лишь у абсурдизма или дадаизма — но эти жанры малопопулярны.
[показать]Следует ли жанру использовать свои возможности максимально?
[показать]Как ни странно, но даже здесь существует два разных взгляда, два разных мнения, две пресуппозиции. Некогда при чтении одной старой советской литературоведческой статьи я был слегка удивлён высказанной там мыслью, что автору, дескать, следует минимизировать число фантастических допущений — чем меньше и чем незаметней на первый взгляд то или иное допущение, тем лучше для произведения.
[показать]С одной стороны:
[показать]— нельзя не согласиться, что нагромождение огромного числа разнородных фантастических допущений в большинстве случаев производит отталкивающий эффект.
[показать]С другой стороны:
[показать]— фантастика служит не только развлекательным целям, но и отчасти целям любознательности, приятно массируя временами шишечку интеллектуального тщеславия читателя. Фантастика часто пытается в ироничной или в почти серьёзной форме объяснить странности и паранормальные феномены реального мира.
[показать]Мир наш един.
[показать]Чем в большей степени фантаст пытается дать ему объяснение или суррогат оного, тем больше допущений он вынужден в своё произведение внедрять. Существует ли полтергейст? А телепатия? А Бермудский треугольник? Если же нет, то что порождает систематизированную информацию обо всём этом?
[показать]Если даже отказаться от рассмотрения паранормального и опираться сугубо на научно-технический вектор, то легко можно понять, что научная картина мира по мере прогресса раздвигается во все стороны — и если в описываемом у автора тридцатом веке будет сделано всего лишь одно или два принципиально новых открытия, то это само по себе будет выглядеть неправдоподобно.
[показать]Тем не менее существует два диаметрально противоположных взгляда на цели и методы Фантастики:
[показать]— минималистический;
[показать]— максималистический.
[показать]Согласно первому взгляду, число и размер фантастических допущений должны стремиться к минимуму. Что характерно, сторонники этого подхода легко сплетают узоры своих рассуждений со сторонниками тезиса «Любая литература должна быть прежде всего о человеке» — что ж, если учесть обрисованную выше подлинную консервативную суть этого тезиса, то нет ничего удивительного в этом согласии.
[показать]Согласно второму взгляду, число и размер фантастических допущений могут быть ограничены лишь чувством авторского вкуса — и потоками дружелюбной критики читателей. В идеале же Фантастике стоит стремиться к предельному раскрытию возможностей — вплоть до описаний принципиально иных миров с абсолютно иными законами, если таковые описания удастся сделать интересными.
[показать]Если что:
[показать]— в последнем случае речь не о фэнтези.
[показать]Подавляющее большинство фэнтезийных произведений, как ни печально — а для кого-то и радостно, — описывают по сути тот же прекрасно знакомый нам мир в аранжировке личных авторских представлений.
[показать]Нетрудно заметить, что, поскольку Человек и Социальная Реальность ввиду объективных причин занимают для нас особое положение в анфиладе условий окружающего мира, то представляют собой особенно заманчивую мишень для сторонников второго взгляда на цели и предназначение фантастики.
[показать]Описать Иной Мир.
[показать]Иную Социальную Реальность. Иного Человека.
[показать]Не возвратились ли мы вновь к тезису «Любая литература должна быть прежде всего о человеке», только что заклеймённому нами за консерватизм и уныние? Нет, ибо при встрече с произведениями подобного рода сторонники вышеупомянутого тезиса как правило говорят:
[показать]1) «Это не о человеке»;
[показать]2) «Это описана какая-то антиутопия».
[показать]Что, впрочем, оправдано и обосновано.
[показать]Я не собираюсь защищать скудные завоевания современных социальных фантастов, пытающихся выломаться за пределы стандартных схем, — они пионеры, ошибки же традиционно являются уделом пионеров. Никому до сих пор не удалось сконструировать модель Иной Общественной Реальности, которая бы выглядела правдоподобно и при этом не вызывала бы отрицательных эмоций, — впрочем, не все социальные фантасты задаются подобной целью.
[показать]Есть мнение, что подобная цель вообще химерична, ибо:
[показать]— ввиду специфического склада психики человек найдёт недостатки в любом типе общественного устройства.

[показать]В чём суть и предпосылка принципиальных различий между взглядами?
[показать]Выше мною был упомянут некоторый эмоциональный контраст между ранними и поздними романами небезызвестного Дозорного Цикла.
[показать]Вступительные романы, где герой молод, максималистичен и в глубине себя верит в существование Двери в Лето. Клянётся Светом и принимает клятву Тьмой.
[показать]Поздние романы, где герой окреп и возмужал, обзаведясь высоким магическим статусом и почётной должностью. Твёрдо решив для себя, что Свет — это всего лишь поток фотонов, а Тьма — отсутствие их. Твёрдо решив для себя, что люди есть люди — и что не Свету или Тьме их менять.
[показать]Что здесь можно увидеть?
[показать]1) Нечаянно пробивающийся сквозь строчки взгляд автора, который, в отличие от героя, точно помнит, что придуманные им Свет и Тьма нереальны.
[показать]2) Изменившийся взгляд на возможность и осмысленность перемен.
[показать]Не тут ли главное?

[показать]Каждое поколение потаённо верит, что именно при его жизни состоится Великий Астральный Переход. Каждому поколению приходит свой срок рано или поздно разувериться в этом.
[показать]Попутно оно узнаёт цену перемен.
[показать]Не столь давно мне довелось ознакомиться с парой занятных произведений о Французской и Октябрьской революциях. Устрашающе, не правда ли? Причём достигнутый столь кровавой ценой выигрыш был откровенно невелик и даже отчасти жалок.

[показать]Если рассматривать Фантастику сугубо эскапично, как конструирование оторванных от действительности миров, то все представленные выше рассуждения социального плана не имеют значения.
[показать]Но мы — люди.
[показать]Сторонники первого взгляда, исповедующие тезисы «Фантастика должна быть минималистичной» и «Литература должна быть прежде всего о человеке», рассматривают фантастику в социальном русле как средство развития воображения и воспитания будущих поколений. Отчасти по этой причине они и придерживаются упомянутого выше минимализма: к чему будущим поколениям, читающим фантастику, чрезмерно отрываться от земли и от существующей социальной реальности?
[показать]Сторонники второго взгляда, полагающие, что у Фантастики не должно быть запретов помимо чисто стилистических — и что чем более отличающийся от нашего мир удалось описать, тем лучше, — также периодически обращают свои мысли в социальном направлении. Стремясь нутром своим в иные миры, мечтая об иных схемах сущего, они не могут временами не помышлять о Фантастике как о возможном чертеже его переустройства.

[показать]Возраст.
[показать]Чёткой черты не существует. Никто не провёл определённой границы между «Человечество обязательно поумнеет и начнёт по-новому жить, ещё при моей жизни, я даже могу помочь этому» и «По большому счёту во все времена и везде будет одно и то же: кровь, дурман, смерть и продолжение рода».
[показать]Меж двумя позициями — на исчезающе зыбком хронологическом стыке — иногда маячит неуверенно-смущённое: «Может быть, когда-нибудь в будущем...»
[показать]Может быть?

[показать]Те, кто пересёк Черту — кстати, обязательно ли она имеет возрастной характер? — придерживаются первого взгляда.
[показать]Мир всегда останется таким, какой он есть.
[показать]Знающие историю с полным основанием мрачно прибавляют к этому: «Мы видели, к чему приводят попытки его изменить».
[показать]Те, кто Черты ещё не пересёк, чаще симпатизируют второму взгляду.
[показать]Ещё надеясь выпрямить земную ось.

[показать]Только ли в вере в возможность миропреобразования дело?

[показать]Тут, между прочим, присутствует своего рода градация ещё и на уровне ценностей.
[показать]Хотя и неизвестно, с какими биологическими или социальными маркерами в сознании взрослеющего индивидуума это связано, но чем дальше, тем всё больше человек обычно подвергает сомнению ценность перемен.
[показать]а) «Ух ты — изобрели Интернет. Совершенно новый тип общения и дальней связи, качественно новый уровень существования человечества. Через несколько десятилетий вообще появятся роботы и нанотехнологии, мир и общество меняются просто на глазах, Вселенная буквально сама генерирует смыслы к существованию».
[показать]б) «Что толку в новых технологиях, новых чипах, перепрограммировании человеческих нейронных контуров, создании гигантского компьютера из звёзд Альдебарана, превращении Вселенной в гигантскую виртуальную симуляцию? Просто иная перекомпоновка уже существовавших деталей. Что было, то и будет, и нет ничего нового под небом».

[показать]С одной стороны, мир как будто меняется. С другой стороны, по глубинной сути своей остаётся прежним.
[показать]Нужно ли его менять?

[показать]Аргументы сторон не отличаются изысканностью и разнообразием.
[показать]«Несовершенство мира — надуманная проблема. Что мир плох, говорят только слабаки».
[показать]«Нищета — надуманная проблема. О ней говорят только бедняки».

[показать]Вместе с тем очевидно, что совершенство мира как таковое не является объективным параметром, являясь лишь своеобразным субъективным производным от взаимодействия людей и Вселенной.
[показать]Если даже принять формулировку «Что мир плох, говорят только слабаки», то сразу станет ясно, что изничтожение класса «слабаков» вмиг сделает мир совершенным.
[показать]Общество, где никто не нуждается в утопии, — уже утопия?
[показать]Что, впрочем, тоже — глобальная перемена мира.