Н.А.Козырев - один из пионеров отечественной теоретической астрофизики.
Н.А.Козырев считал главной целью своей научной деятельности выяснение природы звездной ЭНЕРГИИ.
10 марта 1947 г., спустя всего три месяца после выхода из заключения, он защитил в Ленинградском университете докторскую диссертацию на тему «Теория внутреннего строения Звезд, как основа исследования природы звездной ЭНЕРГИИ».
В этой работе ученый на основе анализа обширного наблюдательного астрономического материала пришел к заключению о том, что процессы термоядерного синтеза не могут служить основным источником ЭНЕРГИИ Звезд.
Н.А.Козырев выдвинул гипотезу, согласно которой источником звездной ЭНЕРГИИ является ВРЕМЯ.

Живите не в пространстве, а во ВРЕМЕНИ,
Минутные деревья вам доверены,
Владейте не лесами, а часами,
Живите под минутными домами,
И плечи вместо соболя кому-то
Закутайте в бесценную минуту.
Какое несимметричное время!
Последние минуты — короче,
Последняя разлука — длиннее...
Килограммы сыграют в коробочку.
Вы не страус, чтоб уткнуться в бренное.
Умирают — в пространстве.
Живут - во ВРЕМЕНИ.

Андрей Вознесенский,
посвящено Николаю Козыреву

***.

Николай Александрович Козырев родился 2 сентября (20 августа ст.стиль) 1908 г. в С.-Петербурге в семье горного инженера Александра Андриановича Козырева, известного специалиста по Министерству земледелия, служившего в департаменте улучшения землеустройства и занимавшегося вопросами гидрологии Казахстана. Выходец из русских крестьян г. Бугульма Самарской губ., Козырев-старший дослужился до чина действительного статского советника, что давало ему привилегии потомственного дворянина, распространявшиеся, по дореволюционным законам, на жену и детей.

По окончании средней школы в 1924 г. Николай Козырев поступил в педагогический институт, затем, по настоянию профессоров, перешел на астрономическое отделение физико-математического факультета Ленинградского университета, который окончил в 1928 г., и был принят аспирантом в Главную астрономическую обсерваторию СССР в Пулкове.

В Пулкове оказались еще двое ровесников Н.А. Козырева, одновременно окончивших Ленинградский университет,- В.А. Амбарцумян и Д.И. Еропкин. Все трое находились в подчинении академика А.А. Белопольского: двое первых как его аспиранты, а третий как ученый секретарь КИСО (Комиссии по исследованию Солнца), председателем которой был тот же академик. "Неразлучная троица" оставила по себе память в Пулкове до нынешних дней. Во-первых, все трое выделялись своими незаурядными способностями и нестандартными ранними публикациями, уже тогда частично вошедшими в сокровищницу мировой астрофизики; во-вторых, они отличались своим озорством, особенно проявившимся в противоборстве с администрацией обсерватории. Возможно, это был какой-то неявный протест более высокого порядка против ущемления инициативы и демократии вообще.

Высшие учебные заведения и научно-исследовательские институты в 20-х годах претерпевали перманентную ломку организационных форм, более или менее завершившуюся только к концу 30-х годов. Это не могло не отразиться на воспитании молодого поколения и на содержании исследовательских работ, которые загонялись в узкие рамки стандартного мышления и сугубо практического назначения. Организационная ломка сопровождалась полной ликвидацией демократических начал в управлении учреждениями, что наглядно проявлялось в Пулковской обсерватории.

Вполне оригинальными были работы в области теоретической астрофизики, которая тогда "входила в моду" благодаря трудам Милна, Эддингтона, Занстра и которая быстро развивалась на основе успехов квантовой физики, теории относительности, физики атомного ядра. В.А. Амбарцумян и Н.А. Козырев тесно соприкасались с группой физиков-теоретиков, почти ровесников, окончивших Ленинградский университет приблизительно в те же (двадцатые) годы и работавших в университете и Физико-техническом институте. Из этой группы вышли знаменитости: Г.А. Гамов (1904-1968), Л.Д. Ландау (1908-1968), М.П. Бронштейн (1906-1938), Д.Д. Иваненко (род. 1904). Известны серьезные работы по астрофизике первых трех, выполненные в 30-е годы. Последние двое (из названных) неоднократно приезжали в Пулково, где проводились "вольные обсуждения" современных проблем теоретической физики и астрофизики. Это была своеобразная школа "самообразования талантов", где уже "вышедшая в люди" молодежь училась на международных образцах и не только осваивала сложнейшие теории, но и творчески перевоплощала их.

Тем временем в Ленинграде начались аресты ученых, преподавателей вузов, научных работников. В числе арестованных оказались многие физики, математики, геофизики, астрономы. Одним из первых был арестован член-корреспондент АН СССР Б. В. Нумеров, директор Астрономического института. Ему приписали роль организатора террористической антисоветской группы среди интеллигентов. Многих других заключали в тюрьму, а затем судили "по делу Нумерова".

Только недавно стала известна полная формулировка обвинения, предъ явленного большой группе (свыше 100 человек) ленинградских ученых, арестованных во второй половине 1936 - первой половине 1937 г. Людей (специалистов НИУ и преподавателей вузов) судили по подозрению в "участии в фашистской троцкистско-зиновьевской террористической организации, возникшей в 1932 году по инициативе германских разведывательных органов и ставившей своей целью свержение Советской власти и установление на территории СССР фашистской диктатуры" (из справки Управления КГБ по Ленинградской области от 10.03.89 г. N 10/28-456, присланной по запросу ГАО. Канцелярия ГАО, вх. ь 36 от 17.03.89 г.).

Волна арестов докатилась и до Пулкова. 31 октября 1936 г. был арестован научный консультант Пулковской обсерватории по вопросам радиофизики А.П. Константинов как участник "контрреволюционной организации". В ночь на 7 ноября совер-шились аресты еще четырех пулковцев: И. А. Балановского, Н. В. Комендантова, П.И. Яшнова и Н. А. Козырева. Дата операции подобрана кощунственно: к каждой годовщине Великого Октября обычно реабилитировали уголовных преступников, а на этот раз пополняли армию заключенных числом политических нереабилитируемых. Козырева арестовали на торжественном вечере 6 ноября, прямо на балу в Доме архитектора (бывшие Юсуповский дворец, ныне ДК Работников просвещения). Очередное кощунство совершено в ночь на 5 декабря (День сталинской конституции).

Арестовали Н.И. Днепровского и Д.И. Еропкина. Для чего избирались такие даты? С целью выполнить операцию менее заметно или, наоборот, громогласно провернуть "мероприятия против контрреволюции", нагнать страху на обывателей? Во всяком случае в Пулкове аресты наделали много шума: даты их и жертвы не забыты до сих пор.

Н.В. Комендантова, занимавшего должность ученого секретаря обсерватории, сменил М.М. Мусселиус, но последнего также арестовали 10 февраля 1937 г. Должность становилась опасной. Впрочем, репрессировали не по должностному признаку. Сменивший И.А. Балановского на посту заведующего отделом астрофизики и звездной астрономии молодой профессор Е.Я. Перепелкин был арестован II мая 1937 г. Затем добрались и до директора. Б.П. Герасимовича арестовали 29 июня 1937 г в поезде при возвращении из Москвы, куда он выезжал по вызову Президиума Академии наук. Одновременно с ним арестовали непременного секретаря Академии Н.П. Горбунова (которого 7 сентября 1937 г. не стало в живых).

Пулковские сотрудники, арестованные с ноября по февраль были судимы в Ленинграде 25 мая 1937 г. выездной сессие) Военной коллегии Верховного Суда СССР. Семеро (И. А. Балановский, Н.И. Днепровский, Н.В. Комендантов, П.И. ЯШНОЕ, М.М. Мусселиус, Н.А. Козырев, Д.И. Еропкин) были "признаны виновными в преступлениях" по ст. 58 пп. 6, 8 i II УК РСФСР и стандартно приговорены каждый "к 10 годам тюремного заключения с поражением в политических правах на 5 лет, с конфискацией всего, лично ему принадлежащего имущества". Суд над каждым, поодиночке, длился по нескольку минут без предъявления обоснованного обвинения, без защиты, только с учетом собственных "признаний виновных"... под пытками. Не суд, а расправа.

А.П. Константинов, судимый там же в тот же день, был приговорен к высшей мере наказания - расстрелу и казнен 26 мая 1937 г.*

Б.П. Герасимович разделил участь Н.П. Горбунова. Судимый в Ленинграде 30 ноября 1937 г. на закрытом судебном заседании (выездной сессией Военной коллегии Верховного Суда СССР) и приговоренный к ВМН он был расстрелян в день суда.

***.
До мая 1939 Н. А. Козырев отбывал наказание в городе Дмитровск-Орловский Курской области, затем этапирован в Норильлаг НКВД (Норильск, Дудинка). С января 1940 года переведён по состоянию здоровья на Дудинскую мерзлотную станцию, где работал геодезистом, с весной 1940 расконвоирован.

25 января 1941 года, якобы за враждебную агитацию среди заключённых, осуждён повторно на 10 лет лишения свободы.
Пункты обвинения:
подсудимый — сторонник теории расширения Вселенной;
считает Есенина (возможно, Гумилёва) хорошим поэтом, а Дунаевского - плохим композитором;
заявил, что «бытие не всегда определяет сознание»;
не согласен с высказыванием Энгельса о том, что «Ньютон - индуктивный осёл».

14 декабря 1946 года по ходатайству коллег-астрономов освобождён - условно-досрочно, как талантливый учёный, а 21 февраля 1958 года полностью реабилитирован.

"Значит, вы не согласны с высказыванием Энгельса о Ньютоне?" - спросил председательствующий на суде.
"Я не читал Энгельса, но знаю, что Ньютон - величайший из ученых, живших на Земле", - ответил обреченный астроном.
Точно бы повторилась легенда об исходе судилища инквизиции над Галилеем.

Верховный суд РСФСР счел приговор Таймырского суда слишком либеральным и заменил его расстрелом, который повис над крамольником Козыревым.

Находившийся в том же лагере Л.Н. Гумилев (сын известного поэта Николая Гумилева, расстрелянного органами ВЧК в августе 1921 г.) предсказал Козыреву, что приговоренному не бывать расстрелянным. Отсутствие "расстрельной команды" в Дудинке вряд ли послужило причиной оттяжки времени для исполнения нависшего приговора. Стране был нужен никель (другая никелево-рудная база на Кольском полуострове находилась в зоне военных действий), а никелевый комбинат в Норильске по-прежнему испытывал острую нужду в специалистах. По прошествии определенного срока Верховный суд СССР восстановил решение Таймырского суда относительно "вины" Козырева. Предсказание Гумилева оказалось пророческим и в других случаях смертельной опасности, нередко грозившей астроному на далеком Севере.
В июне 1945 года согласно указаний Зам. Наркома Госбезопасности СССР для передопроса и изучения дела в Москву из Норильска был этапирован Козырев Н.А. При проверке было установлено, что Козырев Н.А. является талантливым научным работником, который разработал в 1934 году новую точку зрения на строение звезд с обширными атмосферами, признанную учеными, известными своими работами в СССР и за границей.

Является одним из создателей теоретической астрофизики в СССР. Крупные советские ученые: академик Шайн Г.А., членкорреспондент АН СССР Амбарцумян В.А. и профессора Паренаго П.П., Воронцов-Вельяминов Б.А. и Павлов Н.Н.всвоих отзывах высоко оценивают Козырева Н.А. как ученого-астронома, а его работы ставят в первый разряд.

Учитывая изложенное, а также то, что предварительным следствием в 1936-1937 году и судебным заседанием 25 мая 1937 года не было установлено и доказано участие Козырева Н.А. в антисоветской организации, а вынесенный приговор по делу Козырева состоялся по необоснованным данным, было возбуждено ходатайство перед Особым Совещанием МГБ СССР о досрочно-условном освобождении Козырева Н.А. из заключения с правом проживания в городах Ленинграде и Симеизе. 14 декабря 1946 года данное ходатайство было удовлетворено.

21 февраля 1958 года по протесту Генерального ПрокурораСССР по делу Козырева Н.А. постановлением Пленума Верховного Суда СССР N. 08/119с-57 приговор Таймырского окружного суда от 10 января 1942 г. в отношении Козырева Н.А. был отменен и дело производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. Козырев Николай Александрович полностью реабилитирован".

Сын Козырева, младший из четырех, сообщает, что отец "нес в голове свою диссертацию". Представляя себе, какие условия для такого рода работы были в тюрьме и лагере, хочется присоединиться к последнему свидетельству, но... письменные наброски в объеме небольшой общей тетради все-таки существовали. И составил он их в Дудинке и Норильске, когда был временно расконвоирован. Затем, при повторном аресте, Козырев какими-то путями, только ему ведомыми, переправил эту тетрадь в Москву академику В.Г. Фесенкову (1889-1972), от которого получил ее при освобождении. На фотовыставке к 75-летию Н.А. Козырева, посмертной, смонтированной его сотрудниками В.В. Насоновым и М.В. Воротковым, писателем А.Н. Строгановым и сыном Д.Н. Козыревым, демонстрировались фотокопии листка из "тетради заключенного Козырева" и его письма В.Г. Фесенкову. Оба документа показывались "вверх ногами", чтобы оставались малозаметными для непосвященных, так как выставка демонстрировалась до наступления "периода гласности.

Выдающийся физик-теоретик, лауреат Нобелевской премии - Лев Давидович Ландау.

В 1938 года Ландау был арестован по подозрению в шпионаже, вредительстве, и... составлении антисталинской листовки.

«В чём обвиняли?»

Ландау: «В том, что я немецкий шпион. Я пытался объяснить следователю, что я не мог им быть.
Во-первых, быть шпионом бесчестно, а во-вторых, мне нравятся девушки арийского типа, а немцы запрещают евреям любить арийских девушек. На что следователь ответил, что я хитрый, маскирующийся шпион».


Директор института академик П. Л. Капица хлопотал о его освобождении, поскольку не мог завершить свои научные разработки, необходимые правительству, без теоретического обоснования, которое мог сделать только Ландау.
Капица - написал Сталину, Берии, обратился к Молотову, известил иностранных физиков об опасности, нависшей над Ландау.
Откликнулся Нильс Бор, и... прислал письмо Сталину.
В итоге Ландау был освобожден на поруки П. Л. Капицы.

***.

Жизнь в камере не прошла бесследно для здоровья: Ландау голодал...
Он так ослаб, что к концу заключения уже не ходил, плохо видел, страдал от нарушения обмена веществ.

После получения первой Государственной премии Ландау твердо придерживался правила: часть премии (не меньше половины!) раздавал нуждающимся.
Он помогал многим.
До конца жизни, Лев Давидович содержал несколько семей репрессированных физиков.