...И тут я увидел то чего никак не ожидал увидеть. Сперва мне даже показалось, что я плохо протер глаза. Но нет, это был не сон и не оптический обман. Эти недлинные но стройные ножки, эти упругие бедра, эту маленькую грудь и детскую улыбку я бы узнал среди тысячи других тел а на пустынном пляже и подавно. Передо мной во всей своей непорочной красе лежала полностью обнаженная Магдалена Нойнер. Лена. Колобуся. Это была она.

Сразу вспомнилась наша с ней первая и пока последняя встреча. Впрочем, этой встрече предшествовала другая встреча без которой обе встречи с Леной стали бы невозможными поэтому о ней стоит рассказать.

В сказочный морозный вечер в начале весны я выходил из Венской оперы. Расфуфыренная публика обсуждала моцартовские посиделки и никто не обращал внимания на лежащего в снегу чуть в стороне от главного входа человека. Судя по всему он был сильно пьян. Я оглянулся. Всем было пох. Ситуацию нужно было срочно спасать. Подняв человека я посмотрел ему в лицо и с удивлением узнал в нем своего приятеля известного московского спортивного фотографа Алекса Вольфа.

– Привет, с Новым Годом, - заговорил Алекс как ни в чем ни бывало. – Если бы ты знал как я рад встретить именно тебя.

– А вот я совсем не ожидал увидеть именно тебя именно здесь.

– Видишь  ли, - с достоинством отвечал Вольф, - вообще то я в командировке. Вернее должен там быть.

– Там? 

- Да. В этом как его... Хрюпольдинге... Группольдинге... 

– Уже теплее. Рупольдинге?

– Да точно, в нем. На мундиале по бле...  по биатлону. Ну вот решил по дороге заехать к теще на пироги, у меня теща в Вене живет.

– Алекс, по моему, она подмешала в пироги водку.

– Не водку, а виски, - поправил меня Вольф и тут же от души блеванул на снег. Некоторое время мы молча разглядывали образовавшийся узор. Потом Вольф задумчиво произнес:

- Когда то в детстве я разбил калейдоскоп... мама меня очень ругала... И вдруг спохватился: – Сейчас набижит полиция, что я им скажу?

– Про калейдоскоп – не?

- Не поверят.

– Тогда скажешь что завтра начинаются Дни украинской культуры, а это – стрит-арт, инсталляция на тему украинского национального орнамента, вышиванка.

– Разве я похож на украинца?

– Вообще то не очень.

– Что же делать?

– Будем действовать старым проверенным дедовским способом.

– Грохнем полицейских?

– Нет, это грех. Просто забросаем твое художество свежим снегом, благо его хватает.

– Ты не мог этого сразу предложить? – возмутился Вольф.

– А теперь пойдем, а то действительно нарвемся. Мы завернули за угол и прошли несколько кварталов.

– Куда мы идем? – поинтересовался Алекс.

– Пока не знаю. Ты как я понимаю в командировке, значит тебя нужно доставить к месту работы.

– Исключено. Я резкость не могу навести – как я буду фотографировать? Мне нужно принять джакузи, выпить лимончелло и вообще собрать себя до кучи. Хотя бы один день.

– Но ведь тебя могут уволить за одноразовый прогул. У вас с этим быстро насколько я знаю. 

– Есть выход! Эврика! Бинго! Ты поедешь работать вместо меня. Все равно ты сейчас отдыхаешь, тебе похуй чем заниматься.

– Я не умею фотографировать.

– Я тебя сейчас научу. Все предельно просто. Знаешь что такое эффект 25-того кадра?

– Что-то слышал, но я в этом не разбираюсь.

– Это совсем не то, что ты думаешь. 25-ый кадр – это когда ты ставишь на фотоаппарате режим скоростной съемки, наводишь на объект и как можно чаще нажимаешь на спуск. Один из двадцати пяти снимков обязательно будет годным. А из 25 годных снимков один обязательно попадет в газету.

– Один из 25? 4 процента? Это немного.

– Но платят за него 100% оклада, плюс премия плюс командировочные.

– Неплохо ты устроился.

– Это да. На чем мы остановились? Ах да. Главное найти нужный ракурс.

– А как его искать?

– Точно так же, как ты нашел меня. Что привлекло твое внимание?

– Человек лежит на снегу, ему надо помочь...

– Нет, твое внимание привлекла необычность ситуации. Человек лежит на снегу – это необычно и непривычно, это выбивается за рамки ежедневных представлений. – Алекс рассуждал поразительно толково для пьяного.

– Что может быть необычного в облике биатлониста? Он бежит, стреляет, заряжает...

– Не только это. Иногда они падают, чешутся, сморкаются. На огневом рубеже они часто мажут. В эти моменты ты должен быть какбэ рядом с объектом, какбэ смотреть ему в глаза. Короче, нужны морды участников соревнований в необычные моменты этих соревнований. Отбирать годные снимки я буду сам, твоя задача наснимать побольше. В Москве сочтемся.  

– И сколько ты мне насчитаешь?

– Мы же друзья! Домой к себе приглашу, с женой познакомлю. Она у меня жрать готовит – пальчики оближешь. Бухло, само собой, в неограниченном количестве...

Видя, что при упоминании бухла настроение Алекса начинает портиться, я задал последний вопрос:

- Последний вопрос, Алекс. Каким образом я смогу выдавать себя за тебя?

– Сегодня не брейся, а завтра, когда пойдешь работать, надень темные очки и пидорку. Все будет хорошо, я в этом не сомневаюсь.

Через час я сидел за рулем Форда Фиесты имея с собой аккредитационную карточку на имя Вольфа, десять килограммов фотоаппаратуры и купленные в «Peek & Cloppenburg» темные очки и пидорку. К утру я был в Рупольдинге.

продолжение следует