Это цитата сообщения макошь311 Оригинальное сообщение

"Бес­по­лез­но звать смерть, да­же ко­г­да те­бе очень пло­хо: она при­хо­дит са­ма, ко­г­да из те­бя ухо­дит жизнь"

Не­сколь­ко лет на­зад я по­па­ла под ма­ши­ну. Пе­ре­хо­дя до­ро­гу на зе­ле­ный свет. Ну, не на­смерть, ко­не­ч­но, раз уж я пи­шу эти стро­ки.

Па­ра пе­ре­ло­мов, здо­ро­во раз­би­тое ли­цо, ко­то­рым ме­ня про­во­ло­к­ло по ас­фаль­ту… все за­жи­ло в кон­це кон­цов.

Бы­ли бы ко­с­ти, как уте­шал ме­ня в дет­ст­ве мой па­па, а мя­со на­ра­с­тет. Мя­со-то на­ро­с­ло, а вот страх ос­тал­ся. 

Страх ма­шин.   И страх смер­ти.  

Де­ло в том, что до ава­рии я ни­ко­г­да не те­ря­ла со­з­на­ния. Не пред­ста­в­ля­ла, что это та­кое. 

И ко­г­да в боль­ни­це ме­ня ста­ли спра­ши­вать об этом, я смог­ла от­ве­тить не сра­зу.

Так, я шла на ра­бо­ту, а ко­г­да от­кры­ла гла­за, смо­т­ре­ла в дру­гую сто­ро­ну… Ско­рая подъ­е­ха­ла как-то слиш­ком уж бы­ст­ро… На­вер­ное, все-та­ки те­ря­ла, - ре­ши­ла я. И ис­пу­га­лась. По­то­му что у ме­ня ос­та­лось чет­кое, со­вер­шен­но яв­ст­вен­ное ощу­ще­ние то­го, что ТАМ ни­че­го нет – про­с­то вы­клю­чи­ли свет.

И еще по­я­ви­лась мысль о том, что СВЕТ МОГ­ЛИ И НЕ ВКЛЮ­ЧИТЬ.

Но я хо­чу, хо­чу смо­т­реть это ки­но! Еще год, еще день, еще час! Я не хо­чу про­пасть про­с­то так, в ни­ку­да, вне­зап­но, про­с­то от­пра­вив­шись с ра­бо­ты по­обе­дать!

Про­яв­лял­ся это страх бе­з­о­браз­но. Я со­в­сем не мог­ла пе­ре­хо­дить до­ро­гу. Но ведь нель­зя жить вну­т­ри од­но­го квар­та­ла! Так что при­хо­ди­лось пе­ре­сту­пать че­рез се­бя и ид­ти. Не раз и не два бы­ва­ло, что я до­хо­ди­ла до се­ре­ди­ны, ос­та­на­в­ли­ва­лась и на­чи­на­ла виз­жать.

Де­ло за­кан­чи­ва­лось тем, что, бло­ки­ро­вав дви­же­ние в обе сто­ро­ны, я на­ко­нец до­би­ра­лась до дру­гой сто­ро­ны ули­цы под кра­с­но­ре­чи­вые же­с­ты во­ди­те­лей, де­мон­ст­ри­ру­ю­щие их мне­ние о мо­их ум­ст­вен­ных спо­соб­но­стях. Ко­не­ч­но, че­рез пол­го­да-год «ост­рый про­цесс» по­шел на убыль, виз­гу по­уба­ви­лось, но про­б­ле­ма не про­па­ла, а про­с­то уш­ла вглубь.

Зна­ко­мые, ко­то­рым до­во­ди­лось пе­ре­во­дить ме­ня че­рез до­ро­гу, го­во­ри­ли, что ве­ду я се­бя со­вер­шен­но по-ду­рац­ки и про­с­то по­ра­зи­тель­но, что ме­ня ни­кто еще не пе­ре­ехал вто­ри­ч­но. Ко­ро­че, за пол­то­ра де­сят­ка лет этот страх ме­ня до­с­тал.

Оче­ред­ная по­пыт­ка из­ба­вить­ся от не­го при­ве­ла ме­ня на тре­нинг по те­лес­но-ори­ен­ти­ро­ван­ной пси­хо­те­ра­пии «По­ле стра­ха». По­с­ле то­го, как я объ­я­с­ни­ла при­чи­ну сво­его по­я­в­ле­ния в груп­пе, она у ме­ня, улыб­нув­шись, лег­ко так спро­си­ла: «А хо­ти­те по­ра­бо­тать над этим стра­хом пря­мо сей­час?» И тон та­кой… как буд­то это со­в­сем про­с­то. Ну от­че­го же нет? Ко­не­ч­но, хо­чу! Я же при­шла сю­да за этим! Нет про­б­лем.

На тре­нин­ге, кро­ме ме­ня, бы­ло че­ло­век пят­на­д­цать; им пред­ло­жи­ли по­де­лить­ся на две груп­пы. В не­боль­шом, пра­к­ти­че­с­ки пу­с­том за­ле, где раз­во­ра­чи­ва­лись со­бы­тия, ка­ж­дую из групп по­ста­ви­ли вдоль длин­ных стен – на­про­тив друг дру­га. Мне пред­ло­жи­ли ос­тать­ся у ко­рот­кой сте­ны, как бы в тор­це. По­с­ле это­го ос­таль­ным уча­ст­ни­кам Ле­на пред­ло­жи­ла хо­дить от од­ной сте­ны к дру­гой – с лю­бой ско­ро­стью, хоть бе­гом; мо­ей же за­да­чей бы­ло ид­ти им на­пе­ре­рез. Ана­ло­гия, ко­не­ч­но, со­вер­шен­но про­зра­ч­ная – это ма­ши­ны, а я вро­де до­ро­гу пе­ре­хо­жу. Но, пре­ду­п­ре­ж­да­ют ме­ня, это ведь все-та­ки не до­ро­га, а лю­ди – не ма­ши­ны, по­мяг­че бу­дут. Так что и пра­ви­ла иг­ры тут ку­да сво­бод­нее. Вы, на­при­мер, мо­же­те с ни­ми столк­нуть­ся – и по­смо­т­реть, что по­лу­чит­ся.

«Я бы как пси­хо­те­ра­певт да­же по­ре­ко­мен­до­ва­ла вам столк­нуть­ся с ни­ми», - за­кон­чи­ла Ле­на.

Вре­мя по­шло. Пер­вый раз ид­ти бы­ло очень, очень не­уют­но. И хо­тя я по­ни­ма­ла, что «сту­кать­ся» о че­ло­ве­ка со­в­сем не опа­с­но (поч­ти по Ос­те­ру: па­па мяг­кий, он про­стит), де­лать это­го мне со­вер­шен­но не хо­те­лось. Уда­лось обой­тись без кон­та­к­тов, ура. Но при «вто­ром про­го­не» я вдруг за­ме­ти­ла, что в дви­же­нии «ма­шин» про­сма­т­ри­ва­ет­ся не­кая си­с­те­ма, не­смо­т­ря на то, что ка­ж­дый вро­де дей­ст­ву­ет по-сво­ему. В эту си­с­те­му по­лу­чи­лось встро­ить­ся и «пе­ре­сечь ожи­в­лен­ную ма­ги­ст­раль» как-то слиш­ком уж лег­ко. Ста­ло ин­те­ре­с­но, по­я­вил­ся азарт и да­же на­мек на ин­т­ри­гу.

На сле­ду­ю­щий раз я дей­ст­ви­тель­но по­про­бо­ва­ла «столк­нуть­ся с ма­ши­ной» и об­на­ру­жи­ла, что это очень не­про­с­то – не толь­ко я их, но и они, они ме­ня бо­ят­ся! Пред­при­ятие про­ва­ли­лось – я ни с кем не столк­ну­лась. Кста­ти, хо­ро­шо бы­ло вид­но, что лю­ди «ухо­дят от столк­но­ве­ния» не­осоз­нан­но, а не по пред­ва­ри­тель­ным ука­за­ни­ям. Ну, чет­вер­тый раз уже все бы­ло эле­мен­тар­но – пе­ре­шла, и все.

И толь­ко я ре­ши­ла, что ис­пы­та­ния за­кон­чи­лись, Ле­на ско­ман­до­ва­ла: «А те­перь за­кры­вай­те гла­за!» «Как? – не по­ня­ла я. - В ка­ком смы­с­ле за­кры­вай­те?» – «В про­с­том. За­кры­вай­те гла­за и иди­те». Фу… впе­чат­ле­ние бы­ло та­кое, что все на­ча­лось сна­ча­ла и страх вер­нул­ся «не­объ­ез­жен­ным». Спи­на взмо­к­ла. Тем не ме­нее я все рав­но ни с кем не столк­ну­лась! В прин­ци­пе, по­нят­но, по­че­му – они же ме­ня ви­дят и стал­ки­вать­ся все рав­но не хо­тят («Это к во­п­ро­су о том, лег­ко ли по­пасть под ма­ши­ну», - в кон­це про­ком­мен­ти­ро­ва­ла Ле­на). И по­с­ле это­го нам всем бы­ло ве­ле­но за­крыть гла­за! И стран­ным об­ра­зом ока­за­лось, что, су­дя по вскри­кам и ре­п­ли­кам, я стал­ки­ва­юсь с дру­ги­ми людь­ми ре­же, чем они друг с дру­гом – опыт, вид­но, на­ра­бо­тал­ся. Да и они то­же на­тал­ки­ва­ют­ся друг на дру­га не­ча­с­то, как ни стран­но…

Но страх смер­ти ос­тал­ся.

И не толь­ко у ме­ня од­ной – страх смер­ти ти­пи­чен для че­ло­ве­ка. Что­бы не бо­ять­ся смер­ти, на­до не це­нить жизнь. Не об­ла­дать ин­стин­к­том са­мо­со­хра­не­ния. И мно­гое дру­гое – в об­щем, по­нят­ное ка­ж­до­му жи­во­му. И смерть – ту, ко­то­рую бо­ишь­ся, - че­ло­век на­де­ля­ет че­ло­ве­че­с­ким об­ли­ком. Хро­мая с ко­сой. Кур­но­сая ста­ру­ха в чер­ном.

А что, ес­ли дои­грать в эту иг­ру? Ес­ли пред­по­ло­жить, что смерть – и в са­мом де­ле ес­ли и не жи­вой че­ло­век, то во вся­ком слу­чае сущ­ность, име­ю­щая ум и во­лю, жи­ву­щая сре­ди нас? Как она чув­ст­ву­ет се­бя, ко­г­да ей на­до вы­брать свою жер­т­ву?

Ты!

…Мы вста­ли в круг. Ле­на взя­ла яб­ло­ко – боль­шое, кра­си­вое, ру­мя­ное, и ска­за­ла, что это смерть. Ее на­до от­дать то­му, кто дол­жен, по мне­нию дер­жа­ще­го яб­ло­ко, уме­реть. Не взять яб­ло­ко нель­зя. Не от­дать его сле­ду­ю­ще­му – то­же.

Как стран­но, ока­зы­ва­ет­ся, чув­ст­ву­ет се­бя че­ло­век, ко­то­рый зна­ет, что он дол­жен со­в­сем ско­ро встре­тить­ся со сво­ей смер­тью. Вот она про­хо­дит ми­мо те­бя. Ты во­лен ве­с­ти се­бя как хо­чешь - мо­жешь сде­лать вид, что те­бе все рав­но, мо­жешь взгля­нуть ей в гла­за, мо­жешь улыб­нуть­ся и да­же как буд­то слег­ка по­ко­кет­ни­чать. Но вы­би­ра­ешь не ты – вы­би­ра­ет она. Но ты мо­жешь по-раз­но­му ве­с­ти се­бя, ко­г­да это яб­ло­ко про­тя­ги­ва­ют те­бе и твер­до го­во­рят: «Ты». По­том, при об­су­ж­де­нии, все при­зна­ва­лись, что бу­к­валь­но за се­кун­ду, за ка­кое-то мгно­ве­ние до ро­ко­во­го ми­га они сда­ва­лись, они РЕ­ША­ЛИ быть, они го­то­вы бы­ли быть сле­ду­ю­щи­ми.

Уми­ра­ют не те, кто со­ста­рил­ся, а те, кто по­спел. На­род­ная му­д­рость.

И как, ока­зы­ва­ет­ся, тя­же­ло вы­би­рать, ко­г­да это яб­ло­ко уже у те­бя в ру­ках! Стран­ное чув­ст­во: ло­вишь се­бя на том, что вы­би­ра­ешь со­рат­ни­ка, до­с­той­но­го пой­ти за то­бой. Мо­жет, по­то­му и смерть вы­би­ра­ет луч­ших? Муж­чи­ны ча­ще вы­би­ра­ют муж­чин; жен­щи­ны не де­ла­ют раз­ли­чий. По­то­му так мно­го вдов: же­ны «за­би­ра­ют с со­бой» му­жей; муж­чи­ны ухо­дят са­ми.

Ко­го я по­ве­ду за со­бой, ко­г­да на­сту­пит мой час?

Я…

У ка­ж­до­го из нас, ес­ли за­ду­мать­ся, есть своя стра­те­гия «иг­ры со смер­тью». Так или ина­че, но ли­ч­ная стра­те­гия мо­жет быть с боль­шей или мень­шей на­тяж­кой от­не­се­на к од­ной из четырех глав­ных стра­те­гий: стра­те­гия во­и­на, стра­те­гия шу­та, стра­те­гия сле­п­ца и стра­те­гия жер­т­вы.

Во­ин – это че­ло­век, ко­то­рый осоз­нан­но идет на бит­ву, зная, что мо­жет по­гиб­нуть. Смерть для не­го – на­столь­ко не­из­бе­ж­ная часть его ре­ме­с­ла, что он при­вы­ка­ет к мы­с­ли о ней. Он го­тов к ней. В этом его си­ла. Но его сла­бость в том, что во­и­на мо­ж­но по­слать на смерть. По­слать не ра­ди не­го са­мо­го, не ра­ди его бли­з­ких или его ро­ди­ны, а ра­ди дру­гих лю­дей, ра­ди дру­гих, мо­жет быть, до­с­та­то­ч­но чу­ж­дых ему идей. И он пой­дет – это его ре­ме­с­ло. И в по­с­лед­ний мо­мент он сда­ст­ся смер­ти, он по­ко­рит­ся ей. И его смерть за­ста­вит нас чув­ст­во­вать се­бя еще бо­лее жи­вы­ми.

То, что они не до­пе­ли, - мы до­по­ем. То, что они не по­стро­и­ли, - мы по­стро­им.

Рус­ско­му на­ро­ду при­шлось мно­го во­е­вать и ча­с­то по­ги­бать. Сре­ди нас мно­го во­и­нов – мо­жет, по­то­му рус­ским по­рой про­ще по­гиб­нуть за пра­вое де­ло, чем до­ве­сти его до кон­ца?

Бо­роть­ся со смер­тью до по­с­лед­не­го – это стра­те­гия шу­та.

Об­ма­нуть, ус­кольз­нуть, обой­ти – и вы­иг­рать. Еще один год, еще один день, еще один час. Мно­гим по­сча­ст­ли­ви­лось знать та­ких лю­дей: бу­ду­чи тя­же­ло боль­ны­ми, они со­хра­ня­ют чув­ст­во юмо­ра и си­лу ду­ха, за­бо­тясь ино­гда о бли­ж­них боль­ше, чем те о них. Ко­г­да та­кие лю­ди уми­ра­ют, это ос­та­в­ля­ет в нас чув­ст­во «по­лу­чен­ной эс­та­фет­ной па­ло­ч­ки», по­то­му что кто-то дру­гой – а ес­ли не мы, то кто же? – дол­жен еще раз по­про­бо­вать об­ма­нуть кур­но­сую.

Стра­те­гия сле­п­ца про­ста: ни­че­го не ви­деть, и смерть в том чи­с­ле. Та­кие лю­ди и жи­вут с за­кры­ты­ми гла­за­ми, и уми­ра­ют так же. И ок­ру­жа­ю­щим бы­ва­ет стран­но уз­нать о смер­ти сле­п­ца – че­ло­век умер, а ни­че­го как буд­то и не из­ме­ни­лось. Бы­ва­ет…

Тя­го­ст­нее все­го уз­нать о смер­ти жер­т­вы – она, по­доб­ная смерть, на­по­л­ня­ет нас жи­вот­ным ужа­сом. Имен­но та­кая смерть все­ля­ет страх пе­ред ней. Но, к со­жа­ле­нию, ни­кто из нас, по­ка не про­бил час ис­пы­та­ния, не зна­ет сво­ей стра­те­гии.

…Из груп­пы вы­бра­ли жен­щи­ну на роль «жер­т­вы». По­том все сно­ва вста­ли в круг, и Ле­на, про­хо­дя во­к­руг не­го, ко­с­ну­лась од­но­го из нас ру­кой – ни­кто не знал, ко­го. С это­го мо­мен­та этот че­ло­век оли­це­тво­рял смерть. И все – ни­че­го не из­ме­ни­лось, нам пред­ло­жи­ли про­с­то хо­дить по за­лу. В лю­бом тем­пе, в лю­бом на­пра­в­ле­нии. Сна­ча­ла все вро­де ве­ли се­бя оди­на­ко­во, но по­том «жер­т­ва» ос­та­но­ви­лась по­сре­ди за­ла и как буд­то за­сты­ла. Ее «смерть» по­до­шла к ней и ска­за­ла: «Я…» По­том «жер­т­ва» рас­ска­зы­ва­ла, что «про­с­то гу­лять» ей бы­ло не­ин­те­ре­с­но сра­зу, но бы­ло бо­яз­но и лю­бо­пыт­но: кто же? ко­г­да? Она вгля­ды­ва­лась в ли­ца уча­ст­ни­ков с роб­ким тре­пе­том. Чув­ст­ва бы­ли, впро­чем, не очень силь­ные, и по­ти­хонь­ку со­шли на нет. Ос­та­лось вна­ча­ле ожи­да­ние, по­том сми­ре­ние, по­том оту­пе­ние. Она ос­та­но­ви­лась и – стран­но - пе­ре­ста­ла бо­ять­ся. Ей хо­те­лось, что­бы все по­ско­рее кон­чи­лось! Она ЗА­ХО­ТЕ­ЛА УМЕ­РЕТЬ. И ее смерть это по­ня­ла.

«С ка­ко­го-то мо­мен­та я уже ни­ко­го, кро­ме нее, не ви­де­ла, - объ­я­с­ни­ла она, - и в кон­це кон­цов мне ста­ло ее жал­ко».

Вот так. Смерть нас жа­ле­ет – за­би­ра­ет тех, кто ее при­зы­ва­ет, и со­вер­шен­но не ви­дит ос­таль­ных. Бес­по­лез­но звать смерть, да­же ко­г­да те­бе очень пло­хо: она при­хо­дит са­ма, ко­г­да из те­бя ухо­дит жизнь.

Не хо­теть жить и хо­теть уме­реть – раз­ные ве­щи.

Мы

Но ведь жизнь бы­ва­ет же­с­то­ка и да­ле­ко не у ка­ж­до­го спра­ши­ва­ет, го­тов ли он уме­реть. Смерть ино­гда при­хо­дит вне­зап­но. Как ска­зал од­на­ж­ды мой зна­ко­мый, тра­ге­дия не в том, что ты не зна­ешь, ко­г­да ум­решь; тра­ге­дия в том, что ты не знал и не знал, жил и жил – и вдруг си­дишь в под­ва­ле, а че­рез па­ру ча­сов те­бя дол­ж­ны рас­стре­лять. Как ты встре­тишь свою смерть?

И эту си­ту­а­цию нам то­же до­ве­лось пе­ре­жить. Мы раз­де­ли­лись на па­ры и по­пар­но усе­лись на ков­ри­ки. Вы­ра­жа­ясь ар­мей­ским язы­ком, «ввод­ная» бы­ла сле­ду­ю­щей: мы ле­тим на ков­ре-са­мо­ле­те и вдруг ви­дим при­бли­жа­ю­ще­го­ся к нам дра­ко­на. Из­бе­жать столк­но­ве­ния спо­со­бов нет, до не­го ос­та­ет­ся ми­нут де­сять, не боль­ше. За это вре­мя мы дол­ж­ны ре­шить, по­гиб­нем ли мы вме­сте или «от­да­дим на съе­де­ние» ко­го-то од­но­го. За­то вто­рой су­мет спа­стись, по­ка дра­кон рас­пра­в­ля­ет­ся c «жер­т­вой».

Ни­че­го се­бе ре­шень­и­це, не прав­да ли? Уме­реть са­мо­му или по­з­во­лить уме­реть дру­го­му че­ло­ве­ку – вме­сто се­бя? И по­том спо­кой­но жить, как ни в чем не бы­ва­ло? Спо­кой­но ли?

Моя парт­нер­ша сра­зу ска­за­ла – нет, я не смо­гу. Я не смо­гу жить, зная, что кто-то по­гиб вме­сто ме­ня. Ну пусть за ме­ня – ка­кая, в кон­це кон­цов, раз­ни­ца? У ме­ня все­го один ре­бе­нок, о нем есть ко­му по­за­бо­тить­ся, по­э­то­му луч­ше ум­ру я. Я опе­ши­ла. Ну пусть у ме­ня двое де­тей, но стар­ший уже со­в­сем взро­с­лый, и о млад­шем то­же по­за­бо­тят­ся – в чем же раз­ни­ца ме­ж­ду на­ми? Но она бы­ла как-то со­вер­шен­но не­пре­клон­на (стран­но­ва­то с не­пре­клон­но­стью рас­су­ж­дать о сво­ей го­тов­но­сти че­рез де­сять ми­нут по­гиб­нуть) и го­во­ри­ла так бы­ст­ро и мно­го, что я не ус­пе­ва­ла вста­вить сло­во. Все это сво­ди­лось к то­му, что ес­ли я ум­ру за нее, она все рав­но не смо­жет жить… так что луч­ше уж ей уме­реть са­мой. Что же по­лу­ча­ет­ся, - в ито­ге вы­рва­лось у ме­ня, - лю­ди бо­ят­ся уми­рать, а ты бо­ишь­ся жить?

"Да, я бо­юсь жить, - ска­за­ла моя под­ру­га по не­сча­стью. А по­с­ле тво­ей смер­ти за дво­их про­жить так про­с­то не смо­гу".

А вот это уже был мой вы­бор: ос­та­вить ее уми­рать од­ну и уме­реть вме­сте с ней. И по­че­му-то мне вдруг по­ка­за­лось, как-то так ост­ро по­чу­ди­лось, что ес­ли че­ло­век бо­ит­ся жить, то бу­дет пре­сту­п­ле­ни­ем ос­та­вить его еще и уми­рать в оди­но­че­ст­ве. В кон­це кон­цов, че­ло­век име­ет пра­во хо­тя бы ино­гда чув­ст­во­вать чью-то под­дер­ж­ку в этой жиз­ни. Так уж вы­шло, что по ус­ло­ви­ям «ввод­ной» в по­с­лед­ний миг эту под­дер­ж­ку она мог­ла по­лу­чить толь­ко от ме­ня. И мы ре­ши­ли по­гиб­нуть вме­сте.

…Глу­по, вер­но? За­чем уми­рать вдво­ем, ко­г­да один мо­жет ос­тать­ся в жи­вых?

Но ко­г­да ста­ли уз­на­вать, сколь­ко че­ло­век ре­ши­ли по­гиб­нуть, а сколь­ко взя­ли на се­бя сме­лость спа­стись, ока­за­лось, что вы­брав­ших смерть не по­ло­ви­на, вы­брав­ших смерть БОЛЬ­ШИН­СТ­ВО.

Три чет­вер­ти. При­чи­ны вы­бо­ра бы­ли раз­ны­ми. Мно­гие го­во­ри­ли о том, что дру­гой парт­нер, воз­мо­ж­но, под­толк­нул бы их к дру­го­му вы­бо­ру, но – кто зна­ет?

В ито­ге мой во­п­рос ока­зал­ся от­нюдь не празд­ным и пре­вра­тил­ся к от­вет: страш­но не уми­рать, страш­но жить.

По­ле пе­рей­ти

Да, но ведь бо­им­ся мы не про­с­то «жить». Мы бо­им­ся в этой жиз­ни че­го-то кон­крет­но­го: от­вет­ст­вен­но­сти, оди­но­че­ст­ва, люб­ви и из­ме­ны, бо­лез­ни и смер­ти. Столк­нув­шись с ни­ми, мы иной раз за­мы­ка­ем­ся и за­ми­ра­ем, а иной - ищем по­мо­щи. Об­ра­ща­ем­ся к ро­ди­те­лям, су­п­ру­гу, лю­би­мым, друзь­ям, Бо­гу, пси­хо­те­ра­пев­ту или са­мо­му се­бе.

Нам пред­ло­жи­ли прой­ти че­рез по­ле стра­ха: те са­мые ков­ри­ки, ко­то­рые бы­ли ков­ра­ми-са­мо­ле­та­ми, пре­вра­ти­лись те­перь в ост­ров­ки, на ко­то­рых ца­ри­ли пе­ре­чи­с­лен­ные ча­с­тые стра­хи. Стран­но, до ка­кой сте­пе­ни ус­лов­ность име­ет власть над че­ло­ве­ком: ведь по­нят­но, что это все тот же зал и все тот же про­стой ков­рик, но, усев­шись ря­дом с таб­ли­ч­кой «страх от­вет­ст­вен­но­сти», вдруг на­чи­на­ешь ее пе­ре­жи­вать. По-на­сто­я­ще­му. Ты – уже ТАМ. Но. Так же, как в жиз­ни, мо­ж­но по­про­сить по­мо­щи. И она при­дет – в ви­де свя­щен­ни­ка, лю­би­мо­го, те­бя са­мо­го – ко­го по­зо­вешь. Это бу­дет дру­гой уча­ст­ник, но став­ший на вре­мя тем, ко­го зва­ли. По­бы­вав и на по­ле стра­ха, и в ро­ли ан­ге­ла-спа­си­те­ля, я да­же не мо­гу ска­зать, в ка­ком ка­че­ст­ве боль­ше про­чув­ст­во­ва­ла и про­жи­ла. Но по­ня­ла я, как мне ка­жет­ся, до­воль­но мно­го.

• Ко­г­да лю­дям ка­жет­ся, что они бо­ят­ся бо­лез­ни, они боль­ше стра­шат­ся, что бли­з­кие пре­да­дут их в труд­ную ми­ну­ту. Что они ос­та­нут­ся один на один не толь­ко с бо­лью и тя­го­та­ми, но еще и с пре­да­тель­ст­вом. Тех, ко­го счи­та­ли род­ны­ми…

• Ко­г­да лю­ди бо­ят­ся от­вет­ст­вен­но­сти, они про­с­то не го­то­вы сы­г­рать в иг­ру под на­зва­ни­ем «жизнь» все­рь­ез. Ни­че­го, это про­хо­дит с го­да­ми – ес­ли ко­пить опыт и срав­ни­вать свои ре­ше­ния с их по­с­лед­ст­ви­я­ми, же­ла­ние при­ни­мать ре­ше­ния сли­ва­ет­ся с го­тов­но­стью не­сти от­вет­ст­вен­ность за них. В кон­це кон­цов, Бог вы­зы­ва­ет на по­еди­нок рав­ных…

• Ко­г­да лю­ди бо­ят­ся из­ме­ны, они бо­ят­ся не по­те­рять лю­бовь (поч­ти все твер­до ут­вер­жда­ют, что это не­воз­мо­ж­но), а кру­ше­ния сво­его ми­ра…

Это мои мы­с­ли – не все и не обя­за­тель­но вер­ные. Ка­ж­дый из нас, ко­не­ч­но, по­нял что-то свое. Для ме­ня са­мым ост­рым пе­ре­жи­ва­ни­ем бы­ло осоз­нать, что глав­ный мой страх в этой жиз­ни – страх по­те­ри кон­т­ро­ля. Ведь этот мир, как ни кру­ти, край­не не­на­де­жен: в нем ма­ши­ны сби­ва­ют пе­ше­хо­дов, иду­щих на зе­ле­ный свет, в нем об­ма­ны­ва­ют и пре­да­ют, хо­тя бы раз в жиз­ни бо­ле­ют и в кон­це кон­цов все­гда уми­ра­ют. Всю жизнь, всю жизнь мне хо­те­лось сде­лать пусть не весь, но хо­тя бы свой ми­рок как-то по­креп­че, по­на­де­ж­нее – и с этой це­лью я на­воз­во­ди­ла во­к­руг се­бя стен и за­бо­ров. Вы­со­ких, про­ч­ных. Не то что­бы я за ни­ми ни­че­го не ви­де­ла – но, по­жа­луй, по­ра ру­бить в них ка­лит­ки.

Во вся­ком слу­чае, нам обе­ща­ли, что пе­ре­жи­тые стра­хи боль­ше не вер­нут­ся.

Че­рез не­сколь­ко дней мы с му­жем по­еха­ли в Мо­с­к­ву.

Ну­ж­но бы­ло пе­рей­ти че­рез ожи­в­лен­ный про­спект, и он, при­вык­ший к мо­е­му ви­б­ри­ро­ва­нию, при­вы­ч­но взял ме­ня за ру­ку. И вдруг я по­ня­ла, что я МА­ШИН НЕ БО­ЮСЬ. Ну, не то что­бы со­в­сем; все-та­ки ма­ши­на – вещь объ­е­к­тив­но опа­с­ная. Нель­зя ее со­в­сем не бо­ять­ся. Вес трол­лей­бу­са, на­при­мер, 15 тонн про­тив мо­их 70 кг. Но серд­це у ме­ня не бьет­ся, во­ло­сы ды­бом не ста­но­вят­ся и спи­на не мо­к­нет. Я да­же как буд­то ста­ла ви­деть во­ди­те­лей за ло­бо­вы­ми сте­к­ла­ми…

Мо­жет быть, и ос­таль­ные стра­хи в са­мом де­ле уш­ли? Жизнь по­ка­жет.

Ири­на Оси­по­ва (с) "Лилит"