Сейчас моей дочери 11 лет. Уже 7 лет она не видела своего отца. В последний раз мы с ним встретились, когда дочке было 2 года. Он спросил, можно ли отказаться от родительских прав и не платить нам алиментов. Я согласилась… Мне хотелось избавить малышку от лишних страданий. Наверное, это небольшой взнос за отсутствие боли и разочарования. Дочь прекрасно знала, кто ее папа и почему он не с нами. Я не пыталась убедить девочку, что ее отец – «капитан дальнего плавания». Когда ей исполнилось 4, мы внезапно узнали, что у моего бывшего мужа рак. Мы с дочерью согласились на встречу с ним в парке. И хотя просил он о паре часов, в реальности ему хватило двадцати минут. А потом он как в воду канул.

Где-то через год наш общий знакомый сообщил, что у него появилась другая семья и дети. Это ввело меня в ступор. Дочка все слышала… Мы свели разговор с ним на нет и сели в машину. Она была так спокойна! Знаете, что она мне сказала?

«Мама, это же хорошо! Папа наконец научился быть отцом. Я так рада за его детей…»

И это вместо вполне законных обид, слез и негодования. Вместо всего того, что клокотало внутри меня самой! Именно тогда, после слов моей дочери, я поняла, что же такое прощение!”
[500x333]