За весь вечер Мария не сказал практически ни слова. И сейчас, в прихожей она молча стояла, смотря, как хмурый и мрачный Александр надевает свое пальто.

- Ты злишься? - тихо спросила она. - Прости меня, если что…
- Если что? - он резко повернулся и в упор посмотрел на нее. - Ты выставила меня на посмешище перед своим отцом и теперь говоришь, если что?!
Мария тревожно оглянулась в глубь квартиры, чтобы их никто не услышал.
- Вовсе нет, ты выглядел очень достойно.
- Как же, - пробормотал Александр. - Твой отец, кажется, насмехался надо мной весь вечер, а мать готова была просто испепелить взглядом. А когда она сказала про моего отца… - он чуть не задохнулся от негодования.
- Прости их, - также тихо сказала Мария. - И не суди слишком строго.
- А кого мне судить? Может быть, тебя? Из-за того, что ты притащила меня в свой богатый дом, и заставила почувствовать ничтожеством?!
- О, нет! - замахала руками Мария и будто бы испугалась. - Вовсе нет! Как ты может так говорить обо мне?.. - ее обиженно надутые губки, гордые нотки в голосе - но глаза-то оставались холодными и безучастными, и также как и у ее матери, в них не было ни капли сожаления.
- Мне пора. - Сказал и вышел за дверь, даже не взглянув больше на Марию.

Он был уже дома, когда в дверь раздался звонок. Александр совершенно без настроения, такой же хмурый, как и час назад, поплелся открывать.

- Марк? - он даже удивился. Перед ним на пороге стоял его старый институтский приятель и широко улыбался.
- Ага! - радостно завопил он. - Саня!
- Тихо, не ори, все-таки уже почти одиннадцать, соседи поди спят уже…
- Какой спят! - также довольно кричал Марк. - Время-то еще детское. Ну-ка посторонись, друг, - и он начал протискиваться в квартиру. - Посмотрим, как ты живешь. А, все также… Ну что ж, я не многим лучше, - ухмыльнулся он.
- Да уж, - безрадостно пробормотал Александр, заходя вслед за Марком в его единственную комнату.
- Чаем хоть угости, - заметил Марк.
- Нет у меня чая.
- Ну, как хочешь, мой гостеприимный друг - я сыт.
Они немного помолчали.
- А ты чего такой хмурый? - спросил Марк, и вдруг воскликнул. - Слушай! А ты ведь встречаешь с этой профессорской дочкой, как ее… Мэри?
- Мария.
- О, ну да, - захихикал Марк, хлопая Александра по плечу. - Это ты из-за нее такой? Поругались?
- Не твое дело, - буркнул Александр, смотря в противоположную сторону.
- Обижаешь, друг - протянул Марк. - Рассказывай.

Минут пять Александр молчал, а потом его словно прорвало; и он рассказал все: про то, как не хотел идти на ужин, про свой бедный костюм, про самодовольную мамашу Марии, про насмешки отца, про свою унижение; даже про коробку конфет; и про то, как кинул обвинение в лицо Марии.

- Да, друг, - Марк покачал головой, и по своей особенной привычке почесал затылок. - Хочешь мое мнение? - Александр молчал, - думаю, что эта кошка просто играет с тобой. Что ж, она совсем дура, что ли, чтоб не понимать, что тебе рядом с этими ничтожным профессором и его нахальной женушкой в одной комнате не место! Они же атмосферу портят своим самодовольством. А эта твоя Мэри…
- Не смей! - на повышенных тонах начал Александр. - У тебя нет права так говорить. Ты ведь ее совсем не знаешь… А она, - его взгляд сделался мечтательным, он уже давно простил Марию, еще в начале своего рассказа и даже стал жалеть, что накричал на нее перед уходом, - она чистая, непорочная… Она - ангел.
- Э, друг, - разочаровано протянул Марк. - Ты ее обожествляешь. Плохо это, плохо…
- Я люблю ее, - грустно сказал Александр.
- Ну, - безрадостно усмехнулся Марк. - А она? Нет, была бы ангел - не отправила бы тебя в это змеиное гнездо - дом этого профессоришки. Коварные у нее планы, друг. Все женщины такие…
- Одинаковые? - воскликнул Александр. - Нет, она особенная, она необыкновенная, неповторимая…
- Ну-ну, хватит мне рассказывать о ее достоинствах, - махнул рукой Марк.
- Только, смотри, я тебя предупредил - берегись ее, друг, - уже перед самым выходом снова сказал Марк, протягивая Александру руку.
- Ладно, иди, - он пожал протянутую руку и еще несколько минут задумчиво стоял перед закрытой дверью.

***
- Эй, Александр, кажется - он услышал позади себя звонкий, но скорее визгливый голос, и обернулся: к нему навстречу бежала девушка в каракулевой шубке с белесыми крашеными волосами. В первые мгновенья Александр не мог понять, что от него могло понадобится этой расфуфыренной, богато одетой блондинке. Он уже хотел было повернуться и идти дальше, потому что подумал, что это не к нему, но снова услышал тот же самый голос.
- Да подожди ты, - нет, эта девушка действительно бежала за ним. - Не узнал? - Александр уже хотел сказать "нет", но тут, вглядевшись в лицо девушки, понял, что это одна из подруг Марии, он видел ее пару раз.
- Алена?.. - все еще не уверенно произнес он.
- Смотри-ка, узнал, - усмехнулась блондинка. - А я тебе случайно заметила, - сказала она, насмешливо оглядывая ее одеяние. - Торопишься?
- Нет, а что? - он все еще не мог понять ее намерений.
- Да вот, поговорить с тобой хотела.
- О чем? - он не смог скрыть свое искренне изумление.
Алена, кажется, осталась довольна произведенным эффектом.
- О Марии.

Александр развернулся и, не сказав ни слова, пошел прочь. Он уже почти две недели не виделся с Марией и не находил себе места. Он приходил к ее дому, ждал ее, потом к университета, к музыкальному училищу… Ее не было. Только один раз, примерно неделю назад, он видел ее издалека у университета. Она не звонила ему, и Александр решил, что она очень переживает из-за их тогдашнего разговора и, может быть, даже обижена. Он уже готов был пасть перед ней на колени и молить о прощении, но ее нигде не было. Сама она не звонила, а он позвонить не решался - он поклялся себе, что больше никогда не переступит порог профессорского дома и никогда не позвонит по их номеру. Александр был уже почти в исступлении, когда его нагнала Алена. "А вдруг с ней что-нибудь случилось?" - тревожно подумал он и снова повернулся к блондинке.

- Что с ней?
- Так и думала, - усмехнулась как бы про себя девушка. - Ничего с ней, все в порядке. Просто… Знаешь, я слышала о твоем крахе в доме Неженских, - протянула она, и Александру стало противно. - Я подумала, что ты достоин знать. Не знаю, уж какие цели преследовала Мария, когда приглашала тебя на ужин… Кроме одной… Ты ведь знаешь Андрея?
- Андрея? Нет… Кто это? - Александр ничего не понимал.
- О, ну так я и думала, - Алена картинно закатила глаза. - Ведь мать Марии румынка, - Александр нетерпеливо кивнул, не понимая, куда она клонит. - Так вот. В Румынии у нее есть какой-то знакомый, а у него… Короче, у кого-то из ее знакомых есть сын - Андрей. Они знакомы с Марией уже несколько лет и… В общем они помолвлены, уже несколько месяцев, - выдохнула Алена, с наслаждением произнеся последние слова.
- Что? - Александр ничего не понимал, и мысли путались в его голове, ему казалось, что еще одно слово, произнесенное Аленой, и он прямо здесь рухнет в обморок.
- Да-да. Ее родители - особенно, конечно, мамочка - жаждут женить ее на этом румынском принце.
- Принце? - тупо переспросил Александр.
- Ну да, - рассмеялась Алена. - Принце. Я ведь образно выразилась, что с тобой…
Что с ним? Она ведь только что сказала ему, что его любимая девушка выходит замуж за другого, и теперь спрашивает, что с ним?!
- Зачем же тогда…
- Зачем она пригласила тебя знакомится с отцом? - догадалась Алена. - Все очень просто: накануне, примерно, месяца полтора до этого (примерно, тогда, когда вы познакомились), она поругалась с Андреем, крупно поругалась, - было видно, что Алена находится в своей стихии: сплетни, интрижки. - Но родители ничего не знали. А потом - перед вашим ужином - он позвонил ей, чтобы извинится, но Мария такая вспыльчивая; и они еще больше поругались. Так вот, тогда же Мария и объявила родителям, что не собирается выходить замуж за Андрея. Они были поражены. Ты даже себе представить не можешь… Тогда она сказала, что у нее уже есть другой (а Неженские знали, что она общается с каким-то поэтом), и она их обязательно с ним познакомит. Тогда отец тут же затребовал этого "другого" к себе на ужин - интересно ведь было посмотреть, на кого его дочь променяла красивого, умного, состоятельного Андрея. А она уже была наготове, и потащила тебя ужинать. Почему именно тебя? Ну как, для контраста так сказать… - совершенно бестактно пояснила Алена. - Родители разумеется в шоке, а ей того и надо… Но знаешь, они с Андреем уже помирились. Неделю назад. И родители спокойны и довольно - свадьба не отменяется.
Александр подавлено молчал.
- Только я тебе ничего не говорила, - вдруг взволновалась Алена. - Мария меня убьет. А… а я просто по дружбе решила рассказать тебе все. Ты достоин знать, - снова повторила она. Но Александр уже не слушал ее, вернее не слышал: в голове стоял такой шум, что казалось, мимо летит поезд, в глазах потемнело, и он пошел, натыкаясь на прохожих, не замечая и не видя ничего вокруг.
Почему вдруг белый снег стал серым? Почему голубе небо стало серым? Почему люди стали серыми? Почему его жизнь вдруг - в одно мгновение - погрузилась в серый мрак боли, непрощения и разочарования?..

***
Прошел месяц. Месяц самый страшный в жизни Александра. На этот раз он четко определил самое несчастливое время в своей жизни - это месяц. Целыми днями он лежал на своем продавленном диване, погруженный в тяжкие думы. Он то бредил, то ему казалось, что все это ему приснилось, то он спал целыми сутками… Несколько раз заходил Марк, пытался вытрясти из друга хоть что-нибудь о причинах его болезненного состояния, но не сумев ничего разузнать, убегал. Самое странное, что Александр думал о чем угодно, но только не об этом. Его мысли были горькие и тяжелые, но он никогда в открытую - даже себе - не говорил об Андрее и Марии; о ее предательстве, о его неведении. Он все еще боготворил ее, и думал, что какая-то неведомая сила сейчас препятствует их счастью. Он томился невозможностью увидеть ее и… боялся свидания. Ему даже стало казаться, что Марии не существует, а есть только этот прекрасный образ: ангела, спустившего однажды с небес; ангела с человеческими чертами. Вспоминание о ее черных глазах жгло ему душу, ему казалось, что в них сияет ночь - пламенная, страстная ночь - и он сгорал под этим взглядом. Но чаще, ее черты расплывались и ему даже казалось, что он забыл ее. Но образ неземной красоты после этого лишь четче и больней возникал перед ним и рвал его сердце на горячие алые кусочки. Невыносима была эта пытка. Пытка любовью, пытка красотой, пытка воображением.

Верно, тогда он был в бреду. И также в бреду он встал со своего дивна - в глазах потемнело, ужасно заболела голова - схватился за край стола, чтобы не упасть, и стал тупо бродить по комнате, чтобы найти пальто. Оно лежало в прихожей на полу, как и месяц назад, когда он вернулся домой после разговора с Аленой и сбросил его бездумно на пол в коридоре. Оно было мятое и немного грязное. Он даже не заметил. Кое-как надев пальто, он вышел из квартиры и даже не закрыл дверь.
Свежий морозный воздух встретил его на залитой февральским солнцем улице. А Александра даже закружилась голова. Яркое солнце слепило глаза, и морозец щипал беззащитные уши. Сначала Александр просто шел, без всякой цели, хотя смутно вспоминал, что, собираясь дома, цель у него была. Целый час он ходил по улицам города, также как и месяц назад, натыкаясь на недовольных прохожих. Как так получилось, но ноги сами привели его к тому дому. И цель, доселе еще неясная, вдруг встала совершенно четкой и выявленной. Как будто все еще в бреду, он поднялся на четвертый этаж и нажал на звонок - раздалась мелодичная трель.

"Будь, что будет" - то ли подумал, то ли произнес вслух Александр.

Через несколько мгновений за дверью послышались знакомые шаги, дверь ему открыла сама Мария. На минуту она остолбенела, лицо ее ужасно побледнело, рот слегка приоткрылся. Александр стоял на пороге и глядел в это милое прекрасное лицо невидящим взглядом; потом бесцеремонно прошлом в квартиру и оказался в той самой комнате, где ужинал с родителями Марии полтора месяца назад. Здесь ничего не изменилось: те же темно-синие обои с белыми цветами, те же старинные картины на стенах, тот же круглый стол… Камин, а над камином висел большой портрет девочки лет восьми - это была Мария. На ней было светло-лиловое платьице, черные локоны свободно развивали по ветру, а в руках она держала букет из синих и голубых колокольчиков. Черные глаза ее сверкали, и на детских устах играла нежная улыбка. Видимо, рисовал этот портрет очень талантливый художник, и в прошлый раз Александр им залюбовался. Но сейчас ему казалось, что глаза этой маленькой девочки горели дьявольским огнем, волосы по-ведьменски развевалась черными прядями, и сатанинская улыбка оскверняла детские уста. Букет колокольчиков в руках девочки вдруг начал вянуть и гнить, а сама девочка вдруг расхохоталась - ужасным дьявольским смехом… Александр встряхнул головой и отогнал наваждение. Мария робко стояла сзади. Он оглянулся, и образ девочки с завянувшими колокольчиками вмиг исчез из его воображения. В эту минуту Мария была особенно прекрасна: она была похожа на беззащитную раненную птицу, казалось, она похудела, черные глаза сверкали каким-то болезненным блеском, и губы совсем пересохли. Александру стало безумно жаль ее, и в душе его даже проснулась какая-то эфемерная надежда, что она сожалеет, что она раскаивается, что… все еще, быть может, неправда.
- Я все знаю, - бесцветным голосом произнес он.
Александр даже испугался, но снова сказал:
- Я все знаю.
- Как… - выдохнула она. - Откуда?.. Никто ведь еще не знает…
- Да? - усмехнулся он, и жалость вмиг улетучилась из его души; он решил, что она станет врать и оправдываться. - А по-моему все уже очень хорошо осведомлены.
-Нет, нет, этого не может быть… - Мария заходила по комнате, заламывая руки и повторяя. - Нет, нет, этого не может быть…
- Как ты узнал? - она вдруг остановилась и в упор посмотрела на него блестящими, как у раненной птицы, глазами.
- Неважно, - снова презрительно усмехнулся он.
- Боже мой! - застонала Мария и рухнула на мягкий диван и у противоположной стены. - Господи! - тело ее вздрагивало, но она не плакала, казалось, она была в исступлении.
- И как давно это продолжается? - холодно спросил Александр, понимая, что у него в принципе нет никого права об этом спрашивать.
- Я… я сама только месяц назад узнала, - слабо проговорила Мария, срывающимся голосом.
- Что узнала? - в недоумении переспросил Александр. "Она меня, что, совсем за идиота держит?!" - с нарастающим негодованием подумал он.
- А ты о чем? - тихо и как бы настороженно в свою очередь спросила Мария, подходя к нему и заглядывая в глаза.
- Об этом твоем… Андрее, - с отвращение и раздражением произнес Александр ненавистное имя и отвернулся.
Мария застыла со стеклянным взглядом, и не могла пошевелиться.
- А ты о чем? - не поворачивая головы, хмуро спросил Александр.
Она не отвечала. Тогда он оглянулся, и такое выражение было в ее глазах - выражение невысказанного ужаса, исступление, безнадежной и ледяной тоски - что ему стало страшно. Она попятилась было к камину, но он схватил за плечо и почти закричал:
- О чем ты? Что ты узнала?

Продолжение следует....