Его называли зверем-обо­ротнем. Он самый крово­жадный хищник среди всех зверей нашей страны. Живет он повсюду: от тундры по берегам Север­ного Ледовитого океана до альпий­ских лугов Тянь-Шаня и Памира, от болот Белорусского Полесья до таежных дебрей Сихотэ-Алиня. Он приспособлен к мраку полярной ночи, снегам Сибири, раскаленным пес­кам Средней Азии. Не страшны ему ни когти рыси, ни волчьи зубы. Ни тигру, ни медведю его не поймать. Никого он не боится, этот вездесущий зверь!

Наша встреча состоялись на берегу реки Оредеж. С ружьем в руках я стоял и слушал голоса приближав­шихся гончих.

Я знал: они гнали лисицу, — и, чтобы не спугнуть осторожную «ку­мушку», замер, весь превратившись в зрение и слух.

Собаки гнали надежно, место было верное, и лиса вот-вот должна была показаться. Я напряженно всматри­вался в лесную чащу. И тут вместо лисицы увидел его — зверя-оборотня. Он был в четырех шагах и, стоя на задних лапах, бесцеремонно разглядывал меня. Его сильное, мускулистое тело было напряжено. Белая окраска делала его незаметным на фоне снега, и он стоял словно накры­тый шапкой-невидимкой. Только три черные точки — два глаза и кончик носа — выдавали его.

Ружье качнулось в руке, и мой со­глядатай исчез так же внезапно, как появился. Я не спускал глаз с места его исчезновения. Бот на снежной белизне снова образовался треугольник из трех черных точек, а над ними полукружия настороженных ушей. Еще мгновение и из под снега, словно вытолкнутый пружиной, вы­скочил весь зверек и застыл передо мной: маленький — не длиннее рука­вицы, с тонким, вытянутым телом. Постояв немного столбиком, он прыжками пересек поляну и скрылся в кусте можжевельника. В прыжке он так круто выгибал спину, что стано­вился похож на большую белую гу­сеницу.

Великое очарование испытываем мы, когда наблюдаем диких зверей на воле. Сколько в них изящества, но вместе с тем и затаенной силы! Как они гармонируют с окружающей природой!

Вскоре «белая гусеница» опять по­казалась на поляне. Это была ласка — самый маленький предста­витель большого семейства куньих. Ее можно назвать младшей сестрой куницы и горностая. Весит она меньше ста граммов. Неутомимо ищет ласка добычу: мышей, полевок, землероек. Одной мыши ей вполне хватает, чтобы насытиться. У второй она выест только самое вкусное — мозг, по охотничий инстинкт застав­ляет ее ловить еще и еще. Ласка — ловкий и удачливый охотник. Нет от нее спасения мышам. Однажды была обнаружена кладовая ласки, где находилось 456 мышей и полевок. Зоологи считают, что ласка за год ловит до 3000 этих грызунов! Ни один другой хищник не уничтожает такого количества зверей! Мышь, по скром­ным подсчетам, съедает за год три килограмма зерна. 3000 мышей унич­тожат 9 тонн зерна. Вот сколько на­родного добра сберегает только одна ласка. А сколько их у нас!

Почему же полезную ласку назы­вают зверем-оборотнем? В старину крестьяне часто по утрам замечали, что лошади в стойлах стоят взмылен­ные, утомленные. В таких случаях говорили, что ночью на них ездил домовой. А домовым-то была ласка. Ночью она ловила в конюшне мышей; лошади пугались, рвались на при­вязях, ржали, храпели от страха. Прошло много времени, прежде чем люди узнали истинную причину этих ночных переполохов.

Жаль, что ласка плохо приручает­ся, а то бы она быстро переловила мышей в наших домах, сараях, кла­довых и амбарах.

А как украшал бы наши жилища этот маленький красивый зверек!

М. Калинин