Пот градом катился по лицу Себастьяна. Борода намокла. Он молча смотрел на эльфа, рыдавшего в пыли, колотившего по земле кулачками и острыми носками башмаков. Здравый смысл подсказывал: теперь самое лучшее – сбежать; когда Эмаль опомнится и помчится (не так уж и быстро – без крыла-то) жаловаться собратьям и Королю на величайшую обиду, нанесённую гномом, Себастьян уже будет на равнине, где эльфам его не достать. По давно устоявшемуся правилу, эльфы не должны вылетать за границы Леса. Зато они имели право безнаказанно глумиться над путниками, попадавшими в Лес. Ясное дело, последствия происшедшего будут самые мрачные: эльфы станут дни и ночи вынашивать план мести и не успокоятся, пока не отплатят Себастьяну сторицей. Эльфы легкомысленны и воздушны, но есть преступления, которые никогда не прощаются. За всю историю известен лишь один случай, когда какой-то великан в глухой древности поймал эльфика и оборвал ему крылья. Спьяну, разумеется. Ну, ещё из тупого великаньего любопытства – что, мол, будет, если оторвать крылышки? А было ужасное. После многих напастей и мучений, чинимых обидчику эльфами, он бежал в горы, где спрятался в пещере и не выходил оттуда, пока не ослеп. Кончилось тем, что один из приближённых Короля Эльфов хитростью выманил великана из пещеры, обещая вывести его на свет (бедняга так и не сообразил, что потерял зрение: думал, просто в пещере очень темно). Потом эльф велел великану идти на его голос, довёл до края пропасти… Дальше нет смысла объяснять. Пропасть с тех пор называлась Безглазой… А приближённый его величества, выполнив волю короля, с весёлой песней полетел назад, сверкая на солнце радужными крылышками…

     В Лес теперь Себастьяну путь заказан, это ясно. Но ведь эльфы существа непредсказуемые. Нарушить правило и, несмотря на запрет покидать Лес, подослать к гному лазутчика, чтобы тайком подсыпать ему какой-нибудь дряни в суп или кисель – для них не составит труда. Как говорится, носись по свету, раз совести нету. Но сейчас, сию секунду, ему, Себастьяну, надо бежать… БЕЖАТЬ!!!

     Гном сделал шаг, другой и… остался стоять, как вкопанный. Оставить на дороге рыдающего искалеченного им Эмаля он не мог.

     - Эй, послушай…- неуверенно сказал Себастьян, машинально опустив руку в карман. Пальцы ткнулись в какой-то маленький холодный предмет. Что это ещё? Ах, да-а!..

     Себастьян вынул кольцо Чародея и, не задумываясь, надел его на средний палец. В конце концов, он – Полосатый подбил его на это окаянное путешествие. Пусть теперь помогает… в конце концов!..

     Лес помалкивал. Изредка где-то что-то потрескивало, точно деликатно покашливало. Не то тихонько пела, не то прочищала горлышко какая-то птичка. Под отчаянно-голубым небом покачивались верхушки елей… Никто не появлялся. Всхлипывания Эмаля становились всё глуше, они словно уходили в землю, на которой он лежал ничком, намертво вцепившись пальчиками в траву и сосновые иглы.

     Осмотревшись, Себастьян позвал негромко:

     - Господин!.. Господин мой!..

     Тишина.

     - Господин Полосатый!!.. Где вы?!..

     Никакого толку. Чародей не появлялся. Гном в отчаянии сжал кулак и стукнул кулаком по стоявшей рядом сосне. С шуршанием посыпались ему на колпак иглы и чешуйки коры.

     - Скотина!- прошипел Себастьян.- Прав был Марвик – надул меня бурый мошенник! Лучше бы он меня в дерево превратил, чем так вот… Правду птицы чирикали: это же нужно последний рассудок потерять, чтобы…

     Эмаль уже не рыдал, не стонал. Он лежал тихо-тихо, только дрожали плечики. Потом он приподнялся и сел с распухшей перепачканной пылью мордочкой. Потёр её рукавами, размазав грязь по щекам. Встал и попытался ощупать то место, где раньше было крылышко. Себастьян внезапно ощутил, что ему до ужаса хочется смеяться. Видно, нервы окончательно сдали… А может, напряжение внутри стало настолько нестерпимым, что потребовалась разрядка… В общем, гном начал беззвучно трястись от смеха. Эмаль даже не глядел в его сторону. Он забормотал себе под нос:

     - Ладно же… Ладно… Крыло, может, прирастёт… потом… Где оно?

     Он пошарил глазами по земле. Крылышко было почти прозрачное, отыскать его было не просто. Себастьян вспомнил, что, вроде бы, уронил его в траву. Он тоже стал искать крыло, а Эмаль, словно бы и не замечал этого. Он продолжал бормотать:

     - Где оно?.. Где?.. Клянусь сосной, оно прирастёт! Фея поможет, точно поможет!.. А этот колпак… Ох, и поплатится же он, клянусь сосной! Ну да это потом… потом… где же крыло?

     - Послушай, Эмаль,- решился заговорить с ним усталый и обмякший гном,- я виноват. Но ты ведь сам…

     - Что?!

     Эмаль дёрнулся, по привычке хотел вспорхнуть, но упал на дорожку и забился беспомощно, тараща голубые глаза.

     - Ну, полно,- говорил грустно Себастьян,- всё не так плохо… Фея, правда, поможет. А я не хотел…

     - Что? Что? – эльф в ужасе вертел головой во все стороны, глядел наверх, явно не понимая, кто с ним говорит.

     - Послушай… Посмотри на меня,- растерянно бормотал Себастьян.

     - Нет! Нет! Я не хотел! Я не знал! О, лунное затмение и три зимы подряд!!

     Человечек в ужасе побежал в лес, цепляясь оставшимся крылом  за растения и травы.

     Себастьян остолбенел. Издали до него донёсся жалобный стон:

     - Я не хотел! Я не хотел!!..