28 мая 2005-го года. Ладно, а что вчера-то было?

    Пришёл в школу, сел заполнять журналы. Потом Н.В. (классный руководитель 4-го «А») предложила мне провести последний урок в её классе. Я, правда, сам просил её об этом во вторник. Ребята в последний учебный день никак не были настроены на учёбу. В глазах плескалось у них что-то разухабисто-летнее, радостное и нахальное. Стал рассказывать им о домах будущего, о костюмах, в которых, возможно, станут щеголять полицейские через несколько десятков лет. Врал напропалую, без зазренья.

    - Откуда вы всё это узнали?- поинтересовался кто-то.

    - Есть такие специальные книжки,- несколько надменно ответил я.

    Впрочем, я на самом деле (……..) пользовался научно-познавательными книгами для детей. (…….) Но от себя добавил немало, чего уж там…

    Вообще же на урок я попёрся в надежде на лавры и подношения от малолетних почитателей. Когда рассказал об этом дома, мать заявила:

    - Зачем тебе лавры? Лавры дёшево стоят.

    - А подношения, напротив, - слишком дороги,- добавил Севка. Он больше всех радуется конфетным наборам, которые дарят мне в школе.

    Но конфеты – ерунда, я жаждал увидеть влюблённые глаза, услышать жалобные возгласы по поводу того, что в 5-м классе я уже не буду вести у них рисование. Я бы не возражал, если бы парочка детей всплакнула. Лучше даже не парочка, а половина класса. Весь класс – это, пожалуй, слишком, но половина – в самый раз.

    Само собой, слёз не было. Сетований по поводу расставания – тоже. Одна лишь моя наперсница Варенька И. спросила грустно:

    - Значит вы у нас не будете преподавать в 5-м классе?

    Я притворился, что меня раздражают такие вопросы.

    - Нет, я же говорил… У вас будет другой педагог. Видимо, очень хороший.

    - Ну, вряд ли лучше, чем вы,- с чувством заметил один из ребят.

    Я, наконец, ощутил лёгкое удовлетворение. Затем, видя, как начинают возбуждаться детишки, сказал им:

    - Давайте-ка я нарисую вам что-нибудь на память.

  Мгновенно около моего стола образовалась очередь. В лицо мне стали совать белые листочки. Девочки просили изобразить им принцесс, золушек и русалочек. Мальчишки требовали лимузинов и спецназовцев. Кто-то попросил:

    - А нарисуйте меня, пожалуйста, как я мешал вам уроки вести.

    Да-да, это был Миша С.. Накануне он вручил мне толстый букет тюльпанов и попросил сфотографироваться вместе с ним. Он же, кстати, нарисовал мой портрет.

    Далее посыпались заказы:

    - Ой, а себя, себя нарисуйте мне на память!

    - Михал Михалыч! Нарисуйте, пожалуйста, себя и меня рядом!

    - Мне – меня и себя рядом! И распишитесь ещё!

    - Михал Михалыч, сделайте мой портрет, только не забудьте подписать!

    - А мне нарисуйте Белоснежку с моей головой.

    Последняя фраза, само собой, принадлежала девочке. Вошедшие в раж ученики, оттесняя друг друга, заглядывали мне через плечи, звонко комментируя мои рисунки.

    - А кого это рисуют?

    - Лизу! Не наваливайся на меня!

    - Ой, а почему у Лизы борода?!

    - Это не борода, это тень!

    - Нет, борода! Борода!

    - Кирилл! В очередь становись!

    - Я сейчас, я только погляжу, как Михал Михалыч Лизе бороду рисует!

    - Михал Михалыч, вы что, художественную школу заканчивали?

    - Хи-хи, у Михал Михалыча рука, наверно, уже устала…

    Так закончился последний мой урок в 4-м «А». (……..)

    Сыт детишками по горло! Гм, какая людоедская фраза!