Моя встреча с Макаровичем была случайной, не зайди тогда я в туалет перед посадкой в автобус, так бы и не узнал столько интересного, нового о тех дорогих мне людях, о которых, казалось, я знал всё. В Ростовском автовокзале туалет платный, ну, и бог с ним, зато зайти туда приятно: чистота, воздух свежий, никаких неприятных запахов. Я уже собирался уходить, услышал какие-то странные звуки, толи кто просит о помощи, толи человеку стало плохо и он стонет. Никто не обращал внимания на эти позывы, так уж мы сейчас воспитаны. Распахнул дверку кабинки – головою в дальний угол лежал пожилой мужчина и пытался подняться. Подал ему руку, помог подняться, одеться. Благо – чистота, одежда не замаралась.
На выходе я заглянул в окошко кассира, здоровенный мужик, рукой, все пальцы в золоте, выгребал «пятаки» в ящик стола.
-Надо бы для пожилых людей оборудовать одну кабинку – посоветовал я.
- Может вам туда и телевизор поставить, - был ответ.
- Пойдем, не поймет он, деньги глаза ему затмили, вместо души у него «пятаки».
Познакомились. Макарович из Миллеровского района, живет в одном из хуторов, по пути в Кашары.
Время посадки в автобус.
Боковский водитель распахнул двери автобуса, образовалась очередь.
- Пустите пожилого человека, - попросил я водителя, который явно хотел быть похожим на казака и непременно на Григория Мелихова.
- Не могу. Подождет. Подойдет контролер и тогда, пожалуйста.
В очереди стоял высоких худощавый парень с рюкзаком за плечами и небольшой сумкой. Снял рюкзак, положил рядом с сумкой, взял Макаровича под руку.
- Вперед, дедушка.
- Куда прёшь? – загородил проход казачок. Парень усадил его на водительское сиденье, а Макаровича на его,законное, место.
-Ты, конечно, - обратился он к водителю – Калюжный, а я Каргинов. Земляки. Твой дед намажет губы и волосы на голове салом и ходит по хутору красуется, но все то знают – у него дома вошь на аркане с голоду доходит. Мой дед Степан, атаман хуторской, земли имел порядочно, обходился без работников, ему некогда было за работой красоваться по станице. Ты, казачок, кончай косить под Мелихова, наведи порядок в салоне автобуса, а то, как в свинарнике у плохого хозяина.
Покинул салон автобуса, надел рюкзак и стал в очередь.
С Макаровичем места оказались рядом, он достал сумку (тормозок) и мы закусили вкусными пирожками с картошкой и печенкой, съели по кусочку курятины и запили из полиэтиленовой бутылки компотом из сушки (взвар).
- Я много пожил на белом свете, 81 год в феврале отметил и скажу тебе – хороших, добросердечных людей на много больше, чем таких – он помолчал и добавил - ненавистных. Не обижаюсь на них, а жалею. Наследственное, а может и наживное. Приезжал я в больницу на обследование. В гостинице «Ростов» в очереди стоять не пришлось, молодые девочки быстренько оформили бумаги и даже проводили в номер. На второй день на улице Пушкинской зашел в больницу, очередь к каждому окошку не меньше, чем человек по десять. Присел на диванчик, дай, думаю, присмотрюсь, отдышусь. Подходит опять молоденькая девочка, поинтересовалась, неплохо ли мне, узнав, в чем дело, взяв мои бумаги, ушла и через время вернулась.
- Все в порядке, посидите минуточку, я напарницу предупрежу, что отлучусь на минуточку. Начальство у нас строгое.
На лифте поднялись на какой-то этаж, возле двери доктора – очередь, девушка нырнула в кабинет, потом принесла бутылку дистиллированной воды.
- Пейте, как будут позывы в туалет, скажите доктору. Ждите меня здесь, не уходите.
Доктор осмотрел меня, сказал, что операцию делать не надо, ну, и слава богу. Дивчина проводила меня до стоянки такси и убежала. Жаль! Поблагодарить не успел.
Я вкратце рассказал о себе, упомянул село Каменка. Он так обрадовался.
- Как же, знаю это село. Кум у меня там жил. Санько Ковалев, Александр Павлович по уличному они прозывались Присяки. Встречались, боже мой! Какое было время! Жили впроголодь, а отдыхать и радоваться умели от души. Через кума мы нажили хороших друзей – Иван и Надя Беседины, Мария и Костя Кравцовы, Иван и Марфа Трущенковы.Близко возле нашего хутора проходила тогда, еще грунтовая, дорога Миллерово- Вешенская, а жили мы в крайней хатенке. Зимой не было ночи, чтобы у нас не ночевали проезжие водители. В те, послевоенные годы люди жили дружно, доверяли друг другу, даже чужим, незнакомым. Замками на дверях не пользовались, да их не было, так , цепочку накинут или палочкой подопрут и всем ясно – хозяев нет дома. Отопляли хаты в основном бурьяном, редко дровами, а еще реже, в диковинку, углем. Попросятся переночевать, раскинут солому по полу, накроют положком и спят. Бывает такое, что и пройти невозможно.
В субботу перед выборами в Верховный Совет страны заночевал у нас знакомый нам шофер, с Каменки,Егор Куцов.С колхозным механиком по каким-то делам ездили на Украину. Утром мы с женой проголосоваи за блок коммунистов и беспартийных, и он нас повез в село Каменка. Высадились возле школы, где и был их участок голосования. Здание большое, красивое, на высоком фундаменте. Смотрим, а по ступенькам сходит Александр Павлович с женой Морей и Иван Беседин с Надей. Стоим разговариваем. На попутке подъехал Трущенко Иван Виссарионович со своей женой.
Надежда Ильинична пригласили к себе домой. Жили Беседины рядом, от школы через дорогу.
Заходим в избу, прохладно, печка начала перетухать. Забыли вовремя угля подсыпать. Ильинична плеснула на угли солярки, взрыв, подпрыгнула плита, в красной комнате развалился комень. Смрад, пыль от сажи. И смех, и грех! Осела пыль, мужчины заделали дыру, растопили печку дубовыми дровами - плита вмиг – красная, в хате потеплело, нажарили большую сковороду картошки, на стол подали соленые огурцы и помидоры, нарезали сало и пилюсточки, достали с погреба большой соленый арбуз. Уселись за стол, наполнили стаканчики казенкой, не успели выпить, зашла сестра Ивана Федотьевича Мария с мужем Константином.
- Заходите кумовья! – пригласила Надежда Ильинична – гостями будите, бутылку поставите, хозяевами станете.
Выпили, закусили.
-Запевай, Иван, - попросила Надежда Ильинична мужа.
Голос у Ивана Федотьевича красивый, мощный, как у всех Бесединых.
Над озером чаечка вьется,
Ей негде бедняжечке сесть.
Мария, подхватила песню, которая вырвалась на улицу.С ибирательного участка возращались брат Ивана Федотьевича, Василий с женой Юлей.
- Зайдем – и сходу, раздеваясь, включился Василий в спевки.
Потом пели про огирочки, которые дивчина поливает дробною слезою, про туман, из-за которого ничего не видно, кроме дуба зеленого. Боже мой, -и чуть помолчав продолжил.- Сколько они знали песен и как красиво пели. Я всегда завидовал тем, кто умеет петь. У моей жены тоже красивый голос, а я только слушаю, боюсь подпевать, как бы ни подпортить эту красоту.
К вечеру мы осилили две поллитровки, засобирались уходить. Нам повезло. Иван Федотьевич упросил кучера, дежурившего у избирательного участка, и мы с Ковалевым и их родней Трущенковыми уехали на ночевку в хутор Осиново.
Два парня, сидевшие рядом, тоже слушали рассказ Макаровича.
- Нам бы этих двух бутылок хватило бы,в лучшем случае, на час, - высказался один из них.
- Разве дело в выпивке, отдохнули всласть, наговорились, перепели все свои любимые песни. Сколько радости и море удовольствия!
За разговорами не заметили, как въехали в город Миллерово, остановились у вокзала.
- Смотри, Ваня, и мои домочадцы тут как тут.
Вышли. Макарович познакомил меня со своей женой Марией Ивановной, пожилой, но шустрой женщиной, сыном Василием.
- Говорила ему, дьяволу старому, чего самому ехать, у внучка новенькие «Жигули», за день бы управились. Так нет же, видите ли у него бесплатный проездной, надо его использовать. Изболелись всей семьей.
- Ладно, бабушка, не бурчи, съездил хорошо, без проблем. Попутчик мой зять Ивана Федотьевича Беседина.
- Две дочки было у него, одна светленькая, вся в Ильиничну, другая – черненькая, в Беседину породу.
- Черненькую дочку, Мария Ивановна, зовут Таней, в городе Земнокумске живет, сынок растёт, школьник.
- Боже мой, как летит время! Какие хлебосольные люди в Каменке и в хуторе Осиново. Хуторок небольшой. Под лесом, с десяток хат. В лесу пруд, ягоды на каждой поляне, ежевика. Приехали мы с мужем как-то погостить к кумовьям Ковалевым, а их дома не оказалось, отлучились в Каменку. Незнакомые нам люди, Орловы, пригласили в избу. Накормили, чем бог послал, у самих, небось, не густо, семья то большая. Муж на войне погиб. Оставив свои дела, они уделили нам внимание. Да, все они в этом хуторе добрые, хлебосольные люди – и Котенковы, и Симоненковы, и Ковалева Марфа.
-Это моя легковушка – похлопав по крыше, похвалился Макарович, - «копейка» сохранилась в отличном состоянии. Последнее время редко сажусь за руль, разве что летом с бабушкой покатаемся по степи, вспоминая молодость.
На прощание Мария Ивановна пригласила в гости.
- Не далеко ведь от Кашар. Хочется посмотреть на Лиду, какая она стала, небось вся в Ильиничну.
Не уехали, пока не отошел автобус от автовокзала, и только за городом Миллерово «копейка» легко обошла нас, Макаровичь, открыв окно, помахал мне рукой на прощанье.
И.А.Квиткин.