Человек не может жить в хаосе, видимо, поэтому мы так любим правила и стереотипы. А они, в свою очередь, любят нас… загонять в угол и делать нашу жить невыносимой. Мать и отец любят свое дитя, а ребенок любит своих родителей. Это ли не гармония жизненного существования? Это ли не достойный сюжет волшебной сказки, рассказанной с любовью малышу на ночь? А что делать, когда гармония от тебя на расстоянии критической точки и дисгармония нелюбви наполняет собой все звуковое пространство? Что делать, когда чувство вины парализует твое движение? И если движение – жизнь, то, что остается за его рамками?
Рейтинг самых популярных проблем, с которыми обращаются ко мне за психологической помощью, возглавляет тема дефицита родительской любви. Так, сколько ее надо каждому, что бы уверенно стоять на ногах, обретая способность устремляться к горизонтам творчества и самовыражения. В чем ее можно измерить? В щедрых поцелуях, крепких объятьях, ласковых и нежных словах матери к собственному ребенку? Дефицит питания приводит к недостатку веса и развитию, а к чему приводит дефицит материнской любви? Как же ее включить в материнском сердце и где ее границы и показатели достаточности?
В этой проблеме есть два очень болезненных аспекта: это гнетущее чувство вины, возникающее у матери, не испытывающей чувство эмоциональной привязанности к своему ребенку и собственно последствия от данной ситуации для ребенка, который будучи уже взрослым человеком, не перестает переживать эту травмирующую ситуацию.
В обществе, где царствует аксиома «уважаемая женщина – это мать, которая ВСЕГДА любит своего ребенка» в декабре ушедшего года рекордсменом по популярности в сети интернет стал блог с темой «Я не люблю своего ребенка». Можно представить, какой шквал гневных откликов он вызвал. Я тоже разместила отрывок с этого блога на популярном в регионе форуме «Tamboff.ru» и оказалось, что очень многих посетителей данная тема не оставила равнодушными:
Svetmira:
Скажу про себя. Моя мама не умеет выражать любовь. Она никогда не целовала меня, не гладила по голове, не хвалила. Частенько ругала. Но я могу ее понять. У нее тоже была деспотичная мать. Когда мне было 11 отец ушел из семьи оставив мать без работы и средств к существованию. Она пахала как проклятая в те ужасные 90-е, что бы прокормить меня. Когда у меня был переходный возраст, и я как все дети «косячила», она всегда помогала мне. Но я никогда не слышала от нее, что я ее любимая дочь. Любит ли она меня? Я знаю, что любит, но поняла это уже, будучи взрослой, а все мое детство прошло с мыслью, что меня не любят. Несмотря на это, я обожаю своих детей. Стараюсь почаще их целовать и говорить им, что они любимы. Может стараюсь компенсировать то, что не получила в детстве. Мне все равно. Я хочу, что бы они знали, что я их люблю. Мама считает, что слова ничего не значат. Только дела. Я считаю по-другому. Так что такие истории нередки. Просто не каждый умеет простить, понять и поставить себя на место другого.
=KaCaTkA=
Точно такая же ситуация. Только еще и с отсутствием отца. Мама любит меня, но никогда не выражала открыто свою любовь. И я еще ребенком решила, что у меня все будет по-другому. Я достаточно строгая мама, но в нашей семье очень много ласки и самых главных слов "я люблю тебя". Просто так, без повода.
Klio
Я тут читала и задумалась, а ведь и у меня похожая история... Мама никогда не говорила, что любит меня, в основном всегда была чем-то недовольна, и еще в детстве (с 12 лет где-то) перевалила на меня свои обязанности... Я должна была стирать, убирать, за себя и старшего брата и никаких слов благодарности и похвалы! А когда спрашивала: Почему я? ответ всегда один: Ты же девочка... Чувствовала я себя золушкой...
Light:
Похожая ситуация... Мне в детстве тоже очень не хватало ласки, зато крику было с лихвой. Знаю, что мама меня очень любит и я ее очень люблю, но у нас, к сожалению, никогда не было настоящих доверительных отношений. Она никогда не знала, из-за чего я переживаю, в какого мальчика я влюблена, вообще никаких подробностей. Потому что я знала, что, во-первых, об этом будет знать весь белый свет, а во-вторых, в пылу очередной ссоры этим же уколит побольнее и унизит. Я, честно говоря, завидовала девочкам, которые говорили, что их мама их лучшая подружка. У меня такого не было. Я была скорее папина дочка.
А что еще меня сильно доводило - это когда родители обсуждали мою внешность и насмехались, вроде бы в шутку, но понятно, какой это был удар по самолюбию девочки-подростка. У меня из-за этого раньше была масса комплексов, которые отравляли мне жизнь. Только уехав подальше от родителей и начав жить самостоятельно, мне удалось избавиться от большей части этих комплексов. Со своим сыном я стараюсь вести себя иначе. Конечно, бывает, иногда прикрикиваю, если уж совсем не слушается, но он получает от меня гораздо больше ласки, именно объятий, поцелуев, ласковых слов, которых так не хватало мне. А еще я все сделаю для того, чтобы он доверял мне, потому что я умею хранить чужие тайны.
Обсуждая тему материнской любви, часто идет подмена понятия. Во-первых, сложно дать четкое определение этой самой любви. Во-вторых, чаще всего матери заботятся о детях, воспитывают, стараются дать все, что нужно, переживают за них. Но не могут проявить эту любовь с помощью физического движения (обнять, погладить, поцеловать) просто потому, что у них нет такого навыка, их самих в детстве этому не научили. Совершенно другая ситуация возникает, когда женщина действительно не испытывает чувство глубокой эмоциональной привязанности к своему ребенку. Нередко приводят западную статистику, где половина опрошенных женщин отметили, что начали любить своего ребенка практически сразу после рождения, а другая половина, что только после рождения второго ребенка. А то и после появления первого внука.
Берт Хеллингер известный немецкий психотерапевт, изобретатель метода системных родовых расстановок утверждает, что между родителями и детьми всегда имеется сильная связь. Эта связь не зависит от существующих в настоящее время отношений (от того, кто воспитывает ребенка) и испытываемых чувств (я люблю папу, но не люблю маму). Эта связь действует с одинаковой силой как по отношению к отцу, так и по отношению к матери. Для того чтобы эта связь появилась, достаточно биологического факта материнства и отцовства. По этой причине эта связь действует даже в таком экстремальном случае, когда у отца и матери была единственная в жизни кратковременная встреча друг с другом. И это наглядно проявляется в его феноменологическом методе родовых расстановок. Человек становится сильнее, открывая в себе способность любить своих родителей и признавая эту любовь. Критикуя мать или отца, мы тем самым отрезаем себя от самого главного движения, ведущего нас к нашей жизни, утверждает Берт Хеллингер. То, что происходит из-за любви, может быть только растворено в любви.
В своей практике психолога я часто использую упражнение-медитацию, которое Хеллингер предложил участникам 2 Международного расстановочного лагеря в г. Пихль (перевод с английского А. Степанова при участии Е. Веселаго, июнь 2008), оно позволяет обрести опору и найти в себе силы для решения сложных жизненных задач:
«Итак, закройте глаза… Мы смотрим на нашу мать, такую как она есть. А затем мы видим и позволяем себе почувствовать, что это значило для нее — стать нашей матерью. Она встретилась с нашим отцом, и обоих охватило непреодолимое стремление стать мужчиной и женщиной как пара. Это стремление, поскольку для них оно было непреодолимым, было божественным движением. Тот факт, что оно было непреодолимым, указывает на то, что за их любовью и их желанием стать мужчиной и женщиной и быть парой, действовала божественная сила. Божественная сила. А затем она вдруг поняла, что она беременна; она вдруг поняла, что ее жизнь изменилась. Вся ее жизнь стала другой, получила другую перспективу, и конечно же, она сразу же поняла, что юность закончилась. Теперь началась подлинная жизнь, скромная жизнь служения другой жизни, нашей жизни. И она согласилась с этим и со всеми последствиями. И она согласилась с той ценой, которую это будет ей стоить.
А потом она была в тесной связи с нами у нее в утробе. И она знала, что требует от нее беременность, и особенно то, с каким риском для нее связана беременность и окончание беременности, когда придет время нашего рождения. И она согласилась с этим риском. Это был вопрос жизни и смерти — для нее и для нас. И все, что было с этим связано, было божественным движением, и она была согласна и в гармонии с этим движением.
А потом родились мы. Потом она поднесла нас к груди, зная теперь, что она — мать, что она другая по сравнению с тем, что было всего мгновение назад; сейчас она призвана на службу — днем и ночью, каждый день она должна служить нам во многих, многих отношениях. И она должна отказаться от очень многого. И она согласилась с этим и, таким образом, с тем, что мы получим возможность вырасти.
Если мы представим, что это значит; а те из вас, кто сами являются родителями, знают, что это значит, что это требует, чего это стоит во многих отношениях, а вместе с тем — и какое это наслаждение. И такая, какая она есть, в точности такая, какая она есть, со всеми ее так называемыми «недостатками», со всеми ее так называемыми «трудностями», она была для нас правильной. Мы смогли вырасти и получили способность жить свою собственную жизнь, потому что она была такой, какая она есть. И она присутствует в нас на многих уровнях, не только в нашем теле; каждая клетка нашего тела по-прежнему в созвучии с ней. И вместе с тем, наша душа, наша судьба в большой степени по-прежнему в созвучии с ней. И только пока мы с ней в созвучии, мы остаемся в созвучии с этой творческой силой, которая также является и нашим предназначением.
И сейчас мы смотрим на нее и широко раскрываем для нее наше тело, и нашу душу, и наш разум. И мы говорим ей: «Да. Дорогая мама, да. Да. Да. Я живу, потому что ты — моя мать, я способен жить свою жизнь, потому что ты — моя мать; моя мать — такая, какая ты есть на самом деле. И я признаю, что я совсем тебя не знаю. У меня есть твои образы, но они не соответствуют тому, кто ты есть. Я не знаю твоих глубин, я не знаю твоих тайн, я не знаю твоей судьбы. И я не знаю те силы, что действуют в твоей семье. Я невежествен почти во всем, что касается тебя. И сейчас я склоняюсь перед тобой в глубоком поклоне, чтобы воздать тебе должное и принять тебя как свою мать, такой, какая ты есть. Дорогая мама».
Чернышова Светлана
http://www.b17.ru/article/1883/