Они сидели возле костра, внимательно смотря на огонь, темнота была вокруг такая поглощающая, что казалось, выйди ты за круг света и потонешь прямо тут. Тишина вдобавок ко всему добавляла эффекта, и хотелось никуда не уходить и вот так просидеть возле тепла, возле друзей.
Алекса сидела между Аликом и Яном, которого Алекса настойчиво попросила развязать. Сейчас он пытался не поднимать на Наемников черные от злости глаза, дав слово Алексе, что будет молчать.
- Ты понял, кто они такие? – спросила его Алекса, когда развязала и отвела недалеко в сторону, чтобы поговорить.
- Да – Ян пытался говорить спокойно, но язык его не слушался и голос у него просто кипел от злости – Особенно он – он кивнул головой в сторону Алика – Я видел, как ты его целовала. Ты его любишь!
- Да люблю – просто ответила она, смотря Яну прямо в глаза.
Он знал, что она не будет отпираться и отнекиваться, но и не ожидал от нее такой прямоты. Она смотрела прямо ему в глаза, не скрывая ничего и не объясняя. Такого холода в глазах он еще ни разу не видел.
- Они самые мне дорогие люди, поэтому прошу тебя без сцен.
- Если они так тебе дороги, то почему ты ушла от них.
- Так надо было – Алекса передернула плечами – Ты многое про меня не знаешь и даже не догадываешься о том, что со мной произошло.
- Почему же – Ян схватил ее за руку, точно она собиралась уходить – Я понимаю, ты просто запуталась в себе. Тебе надоела обыденность.
- Ян, если бы все была так просто – неожиданно для него она начала говорить быстро и яростно, так как она никогда с ним не разговаривала – Я не такая как все и это вовсе не в лучшую сторону я сейчас говорю. Ты меня не знаешь, не знаешь их. Не суди по мне и по ним только по внешности – неожиданно она замолчала, опустив глаза.
- Ты уйдешь с ними? – с этими словами у него внутри что-то надорвалось.
- Не знаю – Она посмотрела на него – Прошу об одном, не говори Алику о нас. Я сейчас прошу по-хорошему. Если не сдержишь слово, я зарублю тебя быстрее, чем ты подумаешь об этом – в голосе слышалась решительность – Ты знаешь, что я это сделаю.
Ян утвердительно кивнул. Он знал.
- А я тебя помню – подала, наконец, голос Алекса, внимательно посмотрев на Викторию – Не ожидала, что ты будешь с ними.
- Вот так получилось – смялась Виктория.
Она ненавидела Алексу за ее существование, ненавидела, что ее любит Алик, которого она сама полюбила, к которому прикипела сердцем. Но сейчас смотря на нее в полумраке ночи, в освещение костра она не могла ее уже так ненавидеть.
Она видела ее той, когда видела в последний раз год назад. Усталой, разбитой, опиравшейся об стены. Лицо у нее было не просто белым, оно имело синеватый оттенок как у трупа, глаза ввалились в череп, а руки тряслись даже тогда, когда она брала в руки чашу с водой.
Злость у нее ушла, и осталось смешанное чувство простой неприязни и некой жалости.
- Я тебе очень признательно, до сих пор – Алекса улыбнулась.
- Ты мне помогла первой – напомнила Виктория – Сама едва стояла на ногах, но тех парней отпугнула, точнее избила.
- Я могу драться даже умирая – Алекса подкинула хвороста в огонь – Помнишь, Лиси как нас заставляли голодать до такой степени, что невозможно было просто ходить, а если мы не шли на тренировку, то нас безжалостно били.
Ян напряг слух. Алекса никогда не говорила откуда она, как проходило ее детство, юность, она молчала даже о будущем. Он пару раз пытался ее разговорить, но получал в ответ только молчание и колючий взгляд.
- Помню – Лиси улыбнулась так, точно они вспоминали хорошие времена – Помню как старшие девчонки отбирали у нас еду, и нам приходилось с ними драться.
- Да, это было лучшей школой выживания – Алекса вытянула ноги.
- А потом нас отправили в другой отряд – Лиси тяжело вздохнула – После первого посвящения.
- Что такое первое посвящение? – спросила Кира, к которой Алик, Орлиндо, Лиси и Алекс относились с нежностью и неким уважением. Она их не боялась, поэтому и задала вопрос.
- Ты впервые убиваешь – Алекса холодно протянула – Мне было 11.
- Мне 12 – Лиси достала из пламени картошку, подкидывая ее, чтобы она остыла.
- Как вчера помню – Алекса не отрываясь смотрела в огонь, точно снова вспоминала тот ужасный день…
… Темно. Так темно, что просто невозможно разглядеть даже руки перед своим лицом, не говоря уже о том, чтобы разглядеть тут детей, которые поспешно спрятались по лесу.
Сама Софья спряталась на дереве, исцарапав руки в кровь.
Ей надо двигаться и найти кого-нибудь, иначе, если время пройдет впустую, ее потом просто хладнокровно убьют ее учителя.
Они находились в небольшом квадрате, который офицеры и их учителя держали в оцеплении, не давая детям сбежать. Им было дано задание. В течение часа они должны убить хотя бы одного человека, или иначе убьют их.
Софья знала, что в этом месте каждый сам за себя, но она никогда не думала, что этот абсурд дойдет до такой степени…
…Кровь, она впервые видит кровь так рядом, впервые видит чужую кровь на себе. Руки у нее мелко трясутся, в горле противно прыгает комок тошноты, он не сдерживает и ее судорожно начинает тошнить.
Она кое-как выпрямилась, продолжая смотреть перед собой. Она помнит эту девочку, она спала через две кровати от нее, была спокойной и даже неплохой. Это просто ад какой-то, кошмар, так нельзя, нельзя быть такими, думает она, но тут получает тупой удар в затылок и последнее, что она помнит, ужасную боль, такую, что даже отдается в челюсти.
Потом на следующий день, когда она пришла в себя, и поняла все сделанное, ее страшно трясло. Ей даже не удавалось держать стакан в руках. А когда она закрывала глаза, то видела стеклянные, мертвые глаза той девочки. Она не могла неделю есть, потому что ее безжалостно рвало и мутило от всего красного.
... - Мне было 9 – голос Орландо вывел Алексу из задумчивости – Садисты, смотрели, как дети превращаются в безжалостных гиен и успевали ставить на нас ставки! – он злобно плюнул в сторону.
- А сколько было тебе Алик? – голос Киры тихий-тихий.
- 7 – Алик поднял на нее глаза – Мне только недавно стукнуло семь лет. Я прошел ускоренную подготовительную подготовку, но выжить мне помогло не это, а скорее те навыки, которым меня учил отец. Он любил драться на мечах, это и спасло мне жизнь.
- Скорее погубило. Честер увидел, что ты очень способный и сделал на тебя ставку – Лиси откинула назад волосы – Делал из тебя будущего генерала, кого, кто поведет его армию в бой.
- Но его планы погубила простая девчонка - Орландо усмехнулся – Вот ты была настоящим сюрпризом, Алекса – он скосил глаза на старую подругу – Самая хиленькая среди всех девчонок, она так раскидывала своих противников, что становилось даже жутко, а когда ее били, она даже не плакала и не кричала. Даже парни иногда не выдерживали такого, а она молчала, молчала назло.
- Честер знал, что я помешаю ему – Алекса тяжело вздохнула – Но решил использовать меня по полной, решил сделать из меня лучшего убийцу, чтобы я верно служила ему, была его личным охранником, рабом – она зло пнула шишку в костер – Вы его видели?
- Да – Алик нежно сжал ее руку – Он мертв.
- Я уже не верю в смерть. Сколько раз должна была умереть я, а все живу, носит меня земля. В приюте, куда я сбежала от матери. Я думала, что умру от голода, сквозняков и холода, что постоянно там были. Воспитатели били нас так, что кожа трескалась, а из-за морозов раны не могли долго зажить. В лагере Честера, когда один из мальчишек налетел на меня с кухонным ножом, крови я тогда потеряла много, думала, точно не выкарабкаюсь. Когда сбегала из лагеря, и когда меня по горлу пырнули – она потрогала шрам на шеи – если бы не Алик, я бы точно умерла. Потом жизнь в качестве Наемника Его Высочества. Вот это было мое самое спокойное время – она криво улыбнулась – А потом Честер восстал против Арнольда, начались битвы. Мираж с его сосущими стенами и вечно пустым сердцем. Там у тебя точно высасывают душу и оставляют только тонкую оболочку на вечные муки. И ты ведь действительно думаешь и знаешь, что эти муки будут вечно. Помнишь ту осаду замка – она посмотрела на Киру – ты думала, что я умерла, да я почти и умерла, если бы не Эрик, а потом этот Виктор. Вот там я думала точно конец.
Она тяжело вздохнула, точно собиралась с мыслями, точно не знала, делиться ли этим с ними.
- Последнее что помню, его некрасивые глаза, а потом я просто упала, падала долго. И тишина, тихо и спокойно, давно мне не было так хорошо. Но это точно не был рай, не заслужила я такого, чтобы попасть в рай, сколько на мне крови. Скорее нет ада или рая, есть просто спокойствие, которое намного лучше всего, что есть только на свете. Быть мертвой – это … - Алекса замялась – Не могу описать, так легко что ли. А потом…
Она опустила голову на грудь.
- Проснулась вдруг резко, воздуха не хватает, сперто все вокруг, темнота просто ужасная. И чувствую, я дышу, дышу тяжело, но ведь дышу. Еле-еле поднялась на ноги. Лежала на какой-то марле. Вся в земле, одежда, волосы, даже во рту одна земля, ощущение страха, которое у меня давно не было, впервые снова появилось. Дикого, просто животного страха – она смотрела на огонь, не отводя взгляда с одной точки – Осмотрелась. Оказалась в каком-то подвале. Света почти нет, одна только свечка на столе догорает, взяла ее в руки, и вижу зеркало висит, маленькое. Иду к нему – она передавала им через эти слова все свои ощущения тогда, то, что она чувствовала, как все было, она точно делилась самым сокровенным, самым потаенным – руки и ноги слушаются плохо, чувствую, что мышцы атрофировались полностью. В голове только паника, огромное количество мыслей. Подхожу к зеркалу и в ужасе опрокидываю свечку – Алекса стянула ленту с волос, тем самым давая себе возможность закрыть лицо длинными волосами – То, что я увидела, еще долго снилось мне в кошмарах и еще долго останется в моей голове. Лицо покойницы, белое и мраморно–отвратительное, одутловатое и омерзительное, и только глаза мои, живые, горящие огнем. Только осознание того, что глаза – это мое все, не дали мне тогда сойти с ума. Потом я нашла Честера в том подвале, мертвым. Долго капалась в бумагах, пока не поняла, что меня оживили, по дате поняла, что после моей смерти прошел почти год. Не могла понять долгое время, за что так все, почему даже умереть мне никто не может дать спокойно, почему все так!!! – Алекса зло пнула ногой, голос у нее дрожал, и никто не осмеливался ее перебить или успокоить – Потом были шаги, я притворилась, что так же без сознания, лежала там долго, и все время боялась, что они поймут, что я претворяюсь, и что-нибудь со мной сделают. Омерзительное чувство! А потом он остался один, не Виктор, как я поняла по разговорам, а его слуга, Том. Вырубила его просто каким-то чудом, ударила подсвечником, который держала-то едва в руках. Сняла с него плащ и ушла через запасную дверь. Нашла лошадь и быстро убежала.
Алекса вдруг замолчала.
Ян в немом ужасе зажимал себе рот. Он всегда считал ее просто молчаливой, просто скрытной девушкой, у которой тяжелое детство и не слишком счастливая юность, девушка, которая просто такая из-за переживаний и своих дум, но он даже приблизительно не догадывался какая она. Точно тень, человек который вернулся с того света, человек который пережил множество ужасов в своей жизни, который кроме крови ничего хорошего-то и не видел. А ведь она простая девушка, хрупкая и тонкая, обидчивая и надломленная, а на ее короткий век уже столько произошло.
Он смотрел на нее и ему просто не верилось, что с ней такое могло быть, но голос, слова ее, все давали понять, что сейчас она не врет, вылаживает всю правду, ту правду, что долго сидела в ней, не находя слушателя.
- Остановила лошадь только в лесу – продолжала Алекса – А потом пошла в свое поместье. Собрала самое нужное и снова в дорогу. Не могла смотреть на Марину, да и боялась, что Виктор меня так легко найдет. Полдня на лошади скакала, не знала где я, куда мне идти, пока не вышла на дорогу. Узнала местность и кинулась в домик Эрика, сама не знаю, почему решила идти туда. Там была несколько дней, не могла смотреть на себя, разбила все зеркала, хотя у Эрика их почти и не было, он сам их не очень-то любил – она усмехнулась – С Виктором не захотела связываться. Просто побоялась. Я никогда никого не боялась, ни отчима с его тяжелой рукой, ни мать, которая одним словом убивала во мне все живое, ни Честера, который превратил меня в животное, но Виктора я боялась, боялась как никого и решила уплыть далеко, очень далеко. Вас не стала искать, чтобы разобраться в себе, понять себя. Найти себя – она вдруг неожиданно замолчала.
Ян хотел ее обнять, но его опередил Алик, нежно приобняв сзади. Он что-то начал шептать ее на ухо.
Орландо и Лиси поднялись на ноги, кивнув Кире и Виктории. Кира поспешно ушла в тень, к палаткам, а Виктория еще некоторое время подумав, двинулась за девушкой.
Орландо кивнул и Яну, но парень не обратил на него никакого внимания, за что Лиси грубо и не по-девчачьи крепко схватила его, отводя к палаткам.
Когда они оказались на приличном расстояние, девушка зло пнула его под колени, Ян не ожидавший подобного упал на колени.
- Ты мне вообще не нравишься – голос у нее был холоден, чувствовалось такое же железное воспитание, как и у Алексы – Сразу не понравился. Если ты будешь мешать моим друзьям, я просто тебя убью. А Алексе скажу, что ты хотел на нас напасть и я малость перестаралась, она не будет переживать. Она не привязывается к людям – каждое ее слово было жестко и четко поставлено, точно она забивала гвозди – Так что не зли меня!
Она выпрямилась.
- Орландо, свяжи его и закинь в палатку – голос у нее снова стал звонок – Только сильно не связывай, ему ведь еще спать, руки и ноги перетянешь, кровообращение прекратиться и придется ампутировать.
Ян внимательно смотрел на девушку. Они, в отличие от Алексы были точно с двойным дном, Лиси притворялась хорошей девочкой, Орландо – весельчаком и шутником, но за этими масками были такие же железные, несгибаемые лица как и у Алексы, которая просто этого не делала, всегда оставаясь непреклонной и холодной.

- Я приму любое твое решение. Дай мне только шанс остаться с тобой. Я не хочу больше оставлять тебя одну. Дай мне возможность быть с тобой. Я ведь так тебя люблю, я просто больше не выдержу без тебя – шептал ей на ухо Алик, слыша, как друзья поспешно уходят, и был им за это очень благодарен.
Алекса ничего ему не ответила, но крепко обняла его руки. Он знал, что она не даст ответа сейчас, что будет думать, но он был рад и тому, что она не отказала ему сразу.

Сыро, мокро, скользко… Дышать тяжело, что-то теплое в горле мешает ей дышать, пока она не понимает, что это кровь. С криками она кидается в сторону и понимает, что находится в какой-то комнате со стеклами вместо стен. Она видит в отражение себя и от ужаса она не может сделать ничего. Снова это отвратительное, мертвое лицо.
- НЕТ!!! – Алекса с криками проснулась, схватившись руками за лицо, чувствуя пот на лице, но что самое главное не холодный мрамор вместо кожи, а разгоряченную мягкую кожу.
- Алекса, - слышится голос Алика возле нее, он нежно обнимает ее – я тут. Я с тобой.
Она разворачивается лицом к нему, чтобы крепче его обнять, понять, что это просто кошмар, просто кошмар.
Алик нежно гладит ее по спине, голове, обратно улаживая на спальник, что-то нежно ее нашептывая, пока она снова не падает в сон, на этот раз спокойный.

Проснулся Ян самым первым, он это знал, потому тишина стояла просто звенящая, такая тихая, что не хотелось ничего говорить, а просто думать. А думать ему было над чем.
Алекса нашла своих друзей, даже осталась с ними в их палаточном городке, не пошла в назначенное место на условленное место, где она вчера должна была встретиться со своим отрядом и Лейлой. А это значит, что группа гильдии Белый Лев перейдут в другое место, до сегодняшнего захода солнца. Если Алекса не появится и там, то они уйдут на задание без нее. И вот становился главный вопрос, что девушка решил для себя, что выберет. Как понял Ян, она не собирается возвращаться в Оливию, но и друзей она не отгоняет от себя, просто пока раздумывая как поступить.
И эта неопределенность было худшее, что можно было придумать для Яна.
Он беспомощно перевернулся на живот, в попытках вытянуть ноги. Руки и ноги, как велела Лиси и вправду были стянуты, но настолько, чтобы Ян мог уснуть, но неудобное положение давало о себе знать и у юноши уже затекло тело.
Тут полог палатки открылся и внутрь заглянула Лиси.
- Успокоился? – голос у нее был бодрый – Если еще раз будет меня не слушаться, получишь вообще по полной программе – Лиси срезала с него веревки, давая ему возможность вылезти из палатки.
Ян скрючившись вылез из палатки, злобно взглянув на Лиси, растирая руки и ноги.
- Ты для меня никто, чтобы прислушиваться к тебе – зло прошипел он.
- Это точно, - легко согласилась с ним Лиси – но запомни, ты сейчас в нашем лагере, а здесь я имею больший вес, особенно по сравнению с тобой – Лиси злобно усмехнулась – Твое положение весьма шаткое.
Ян хотел спросить почему, но тут увидел, что из соседней палатки вышел Алик, помогая Алекс выбраться вслед за ним.
Краска сразу бросилась ему в лицо, а сердце злобно начало набирать ход. Он не помнил, чтобы Зера хоть раз осталась с ним на ночь, что бы выглядела такой радостной.
Алекса точно почувствовав на себе взгляд, посмотрела прямо на него, она вежливо кивнула ему в знак приветствия, и от этого ему хотелось придушить и ее, и Алика.
- Она всегда выбирает Алика – Лиси все еще была рядом – Ты думаешь, что ты такой первый, кто хочет их развести? – Лиси прыснула – Таких было много.
- Тебе личной жизни не хватает? – он злобно скосил глаза на девушку – Лезешь в чужую.
Лиси прыснула от смеха в сжатый кулак и поспешно двинулась к своей палатке, в которой громко похрапывал Орландо.