2 глава.
Забвение.

Сирена проснулась, открывая глаза и рассматривая свой полог кровати. Огромная комната, обвешанная дорогими коврами и картинами, с канделябрами и позолоченными вещами, все это внушало почему-то ей беспокойство.
Она приподнялась на руках, усаживаясь на кровати в полусидящее положение.
Тело все ломило, и голова болела ужасно.
Она тяжело вздохнула, опустив голову на грудь.
Забвение в течение целых трех дней. Она грустно усмехнулась, вспоминая, что случилось три дня назад.
Она проснулась из-за того, что кто-то пристально смотрел на нее. Голову у нее ломило, а тело тупо ныло, точно ее кто-то бил.
Она приоткрыла глаза, рассматривая людей, что стояли над ней.
- Славу Богу! - всплеснул своими короткими руками мужчина, крепко обнимая ошеломленную девушку.
- Вы кто? - тихо спросила она.
Мужчина был низенький. С уже седеющими волосами. На макушке же у него вообще блестела плешь. Глаза у него были синего цвета, но такие усталые, что смотря в них хотелось самой заснуть.
Все ахнули.
Мужчина же зарылся лицом в волосы девушки.
- Я так и знал, что у тебя потеря памяти. Врач так и сказал. Ты не помнишь меня, деточка?
- Нет - отрицательно качает головой девушка, понимает, что она действительно ничего не помнит. Даже как ее зовут.
- О, боже ты мой! - мужчина начал заливаться настоящими слезами - Я твой отец. Ты хоть помнишь, как тебя зовут?
Она повторно покачала головой.
Как потом стало ясно, зовут ее Сирена. Потеряла же она память по весьма странной, не совсем понятной причине. По дороге домой, на них напали грабители, убили всех слуг, а Сирену ранили. Но, видно подумав, что она тоже мертва, не стали лишний раз тратить на нее силы. Врач сказал, что потеря памяти - это из-за шока.
Вот уже в течение трех дней она сидит в кровати, читая иногда книги, или поедая всякие вкусности, которую ей приносит прислуга.
А вчера ей наконец-то принесли зеркало.
И впервые она увидела себя. Тонкое, слегка удлиненное и бледное красивое лицо миловидной девушки. Впалые щеки. Синяки под глазами. Глубокие, огромные карие глаза. Слегка вздернутый носик. Неестественно белые волосы, которые длинными волнами доходи ей почти до талии, и ужасно раздражали ее. И ее пугало в себе одна вещь. Тонкий, но длинный шрам на шее, точно от глубокого пореза.
На вопросы отца, что это, он ответил, что в детстве она налетела на меч дядюшки, когда без спроса играла им.
Но это была мелочь по сравнению с двумя клеймами, что украшали ее. На запястье в форме голубя и в форме шакала на предплечье. Отец сказал, чтобы она помалкивала об этом, ибо многие бы подумали, что ее отец изверг, делая такое собственному ребенку, а дело все в том, что голубь - является знаком матери Сирены. А шакал - его. Вот и сделали на ребенке два клейма, показывая, к каким семьям она относится.
Эти слабые и глуповатые объяснения Сирене не нравились. Она чувствовала, что ей что-то не договаривают, и этим самым делают из нее полную дуру.
Еще не набравшись сил, и полеживая в широкой и дорогой кровати, она жила уже так три дня. Ее жизнь начиналась с отметки «20» - ее возраста, как сказала гувернантка.
Почему-то все эти украшения и золотое покрытие ее жутко раздражали. Ей не нравилось напыщенность ее гостей, которые говорили ей, что она их родственница. Раздражало постоянное лебезение прислуги и вообще сам отец.
Она почему-то считала, что это ширма. Объяснений у нее не было, но чувство не хотело замолкать.
Сирена встала с кровати, устало и цепко хватаясь тонкими пальцами за прикроватный столик, чтобы встать на ноги.
Ноги предательски дрожали и тряслись, точно желе.
Сирена встала, отряхивая с длинного, розового ночного платья крошки, которые остались от ее недавнего обеда.
Хватко и крепко цепляясь за стены и перебирая ослабшими ногами, Сирена подошла к окну, прикасаясь горячим лбом к холодному стеклу.
На улице ровным слоем, переливаясь разными красками, сверкал белоснежный снег. Горы были покрыты снежным покрывалом, и было ощущение, что горы соприкасаются с тускловатым солнцем. Между гор проглядывалось небольшое озеро, которое сейчас было покрыто тонким слоем льда. На нем весело катались какие-то мелкие фигурки, наверное, это дети прислуги или деревенские детишки, с близлежавшей деревни.
Все также держась за стены и осторожно переступая Сирена добралась до двери, медленно открывая ее.
Длинный темный коридор, кое-как освещенный окнами, через который пробивался тонкий луч света, пугал своей длиной. На стенах висели картины, а пол был покрыт дорогим и темным точно вино ковром.
Сирена осторожно двинулась дальше, ступая босыми ногами по мягкому ковру, который слегка щекотал пятки.
Тут словно из неоткуда появился дворецкий. Том. Высокий, худосочный мужчина, с седыми, редкими волосами, которые он старательно зализывал назад. Два передних зуба у него торчали точно у кролика, а синие глаза смотрели точно мимо. Руки у него были жесткие и холодные. В общем, неприятный тип.
- Сирена - он выглядел удивленным - Что вы здесь делаете? Вы должны быть в постели - и больно подхватив девушку под локоть и толкая перед собой, он двинулся в сторону комнаты девушки.
- Я просто думала, что поход по дому мог бы освежить мне память.
- Когда вы станете тверже стоять на ногах - он говорил сдержанно, но чувствовалось, что он немного на взводе - вот тогда и можете ходить по дому. А пока вам лучше лежать на кровати - он помог Сирене лечь - Я попрошу, чтобы вам принесли горячего какао.
- Я хочу чая. После вашего какао, меня всегда клонит в сон. И я сплю, почти целый день - твердым голосом сказала девушка, давая понять, что не потерпит непослушания.
- Хорошо - стоя спиной к Сирене процедил сквозь зубы Том, да так, что больше походило на свист.