[429x300]
Дочка продолжает цикла рассказов про чеширского кота

Однажды, когда над крышами шумела вьюга, раскидывая снег с придорожных сугробов в разные стороны, стучась в окна и завывая в подворотнях, мой добрый друг грелся около камина и попивал хорошее вино, кутаясь в теплый, шерстяной плед. И тут, неожиданно для меня, он спросил, как будто невзначай, не глядя на меня.
- А почему, мой добрый друг, вы постоянно улыбаетесь, будто уголки ваших губ привязаны к затылку? Почему улыбка не сходит ни на секунду с вашего лица, а?
- О, мальчик мой, это длинная и очень долгая история.
Молодой человек чуть улыбнулся и качнул бокал с рубиновой жидкостью на дне.
- Расскажите. Ведь мы никуда не торопимся.
И я вздрогнул, вспоминая те дни. Дни, когда я наконец-то понял, что не нужен этому миру. Что мое время на исходе. Когда все мое окружение ушло своей дорогой, когда о нас позабыли. Ведь еще с самого начала нашей жизни мы знали, что она коротка, что нас быстро позабудут и тогда, мы обречены, потому что сказочный герой живет, пока его не забыли. Именно поэтому с самого начала мои "друзья" захотели чего-то большего, чем ранг книжного героя, титул чужого бреда и вымысла. Лишь я один остался в сказочной стране. Но и я долго не продержался и вышел в мир людей. И именно тогда я увидел свое отражение. Впервые. Я помню этот день, как будто это было вчера.
Я скрывался на чердаке от палящих лучей солнца в одном из загородных домов, который в то время почему-то пустовал. Там, пролистывая старые фолианты, я вдруг заметил на полу пятно света. Заинтересовавшись, кинул на пол книгу и поспешил сорвать с непонятного старую тряпицу. И тогда я увидел огромное, старинное зеркало. А в зеркале... А в зеркале я увидел комок грязной, слипшейся шерсти, висящей над полом, и в довершение всего, прямо посередине этого комка находились два огромных глаза. И эти глаза напугали меня больше всего... Они были тусклы, в них не отражался свет, и выражали они не былую, а усталость. В этих глазах стояли страх перед будущим и невысказанная грусть. Увидев это, я застыл в немом ужасе, не в состоянии пошевелить ни единым мускулом тела, да и не желающим этого. Чуть отойдя от первого шока, я перевел взгляд на остальное тело. Хвост висел мертвым обрубком. Весь в пыли, шерсть свалялась... Лапы были сбиты в кровь. И вот тогда я пришел в настоящий, сковывающий все тело, выжигающий все желания и мысли, ужас. Я так испугался... Пальцы на моих лапах сжались в кулаки... И я решил, что не могу это оставит просто так. И тогда я попытался улыбнуться. Улыбка вышла на редкость фальшивая и наигранная. Я попытался еще раз. И еще. И еще. Но получалось только хуже и хуже. И тогда во мне заклокотала ярость. Я сжал кулаки и разбил зеркало, надеясь, что это жуткая картинка рассыплется в пыль. Послышался звон разбитого стекла, и осколки посыпались на пол. Но к моему ужасу, теперь на меня смотрело не одно отражение, а сразу несколько, прожигая меня тоскливым взглядом унылых глаз, в которых читались одиночество и неизбежность забвения и, как следствие, смерти.
- Нет! - Вскричал я. - Не хочу!!! Не смотрите на меня!!!!
Я упал на пол и начал колотить осколки лапами.
- Не смотрите!!! Не смейте глядеть на меня без улыбки!!!! Никогда, слышите, никогда!!!! - Разбивая лапы в кровь, кричал я.

Именно тогда я начал глядеть на мир только сквозь призму улыбки. Потому что иногда мне все еще снился тот сон, в котором на меня смотрел все тот же жалкий обрывок воспоминаний. Глаза его прожигали в моей груди дыру, и я ничего не мог поделать. Я не мог увернуться, разбить отражение... Не мог.
- Эта улыбка спасала меня много-много раз. А эта история... Уж лучше ее не слышать никогда и никому, хотя иногда мне кажется, что она могла бы стать очень поучительным уроком для многих. Но наберусь ли я когда-нибудь смелости рассказать ее? Не ведаю. - последнюю фразу я, кажется, сказал вслух... но она так и осталась не услышанной. Потонула в тягучей, как мед, тишине. Мой добрый друг заснул, пока я предавался воспоминаниям.
- Ну и слава богу. - Прошептал я. - Так будет лучше для нас обоих.