Любовь, помнится мне, - вид болезни. Липкий туман в голове и головастая бабочка в желудке. Злость, недоверие, ревность и бескрайний эгоизм: твое счастье в чужих, да и еще малознакомых руках.Другой человек - источник страдания в неменьшей степени, чем наслаждения, потому что, влюбляясь, мы больше всего боимся потерять того, кого еще не обрели, страшимся показать себя с плохой, как и любой другой, стороны. И зачем?У Платона говорится, что "люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать, чего они, собственно, хотят друг от друга".
Однако кроме обычной любви есть еще и нечеловеческая. Могучая и безусловная, она не торгуется, ничего не требует и все прощает.
- Так, - говорят мне одни, - Бог любит челоаека.
- Так, - говорят мне другие, - человек любит Бога.
- так, - отвечу им не таясь, - я люблю своего кота.
Конечно, "своим, я могу его назвать лишь потому, что у кота нет фамилии и он пользуется моей во время визита к ветеринару.
Поскольку кот, как доказала наука, существо непостижимое, постольку я не могу настаивать на обоюдности наших чувств. мне достаточно того, что он не против.
в сущности, это - рыжий аккумулятор любви столь бескорыстной, что ее и сравнить-то не с чем. Остальных - от детей до Родины - мы любим либо за что-то, либо вопреки. Но с кота взять нечего, поэтому я люблю его просто потоиму, что он есть, как вдова Пшеницына - Обломова: "Весь он так хорош, так чист, может ничего не делать и не делает".
Вот и мой мышей не ловит. Да и зачем мне мыши? Мне нужна чистая - не разбавленная страстью, выгодой и самолюбием - любовь. Чтобы пережить ее, нам, как Богу, надо сделать шаг назад, вернуться на землю и склониться перед тварью размером с нашу любовь. С этой - б ожественной - точки зрения, у кота идевльные нгабариты. У него есть свобода воли, но он ею не злоупотребляет. Коту хватает ума, чтобы снами не говорить. Он знает, чего хочет, и уж точно мне не завидует. По-моему, только межвидовая любовь бывает счастливой и без взаимности.

(Александр Генис)