СВОЕОБРАЗНО О С.В.РАХМАНИНОВЕ В ДНЕВНИКЕ С.С.ПРОКОФЬЕВА
Дневник Сергея Прокофьева был опубликован Святославом Прокофьевым к 50-летию со дня кончины отца. В предисловии, датированном январем 2002 года, сын пишет: «Переехав в СССР, Прокофьев не взял с собой дневника... Очевидно, что он понимал серьезность содержания своих записей и не хотел, чтобы они попали в руки властей. Ведь сколько имен там фигурирует, сколько событий, и как свободно все написано! Кстати сказать, его друг Н.Я. Мясковский, живший вес время в СССР, в последний год жизни свой дневник уничтожил, сохранив лишь отдельные выписки из него».
При окончательном переезде в СССР Прокофьев оставил дневник в сейфе в США. Уже в 1955 году его архив был переведен в СССР с условием закрытия на 50 лет для всех, кроме наследников. В дневнике композитор описывает встречи с огромным числом знаменитых людей: Стравинским, Мясковским, Бенуа, Дягилевым, Асафьевым, Скрябиным, Луначарским, Бальмонтом, Рахманиновым и мн др. Около 20 лет (1913-1933) Прокофьев не только постоянно слышал сочинения Р, но и общался лично. В дневнике зафиксированы как впечатления от исполнительства, творчества, так и высказывания о личности Рахманинова.
Некоторые из них:
1. «Вечером концерт Рахманинова, первый в Париже за всю его жизнь. Париж не жалует рахманиновскую музыку, и Рахманинов объезжал его до сих пор. Сегодня блестящий съезд, толпы нарядного народа... В зале Дягилев, Глазунов... Жаль, что в программе нет Бетховена — это лучшее, что удастся Рахманинову. Баха он играет хорошо, Шопена неровно: технику ошеломляюще, но лирику вычурно и со вбиванием гвоздей. Себя — плохо, убивает собственную поэзию, которую на старости лет забыл, заместив виртуозностью. Несмотря на все — впечатление сильное: больно интересная фигура. Совершенно невероятно он выходит на эстраду: какой-то косой, неверной походкой, так что не веришь, что он дойдет до рояля. Зато — тем большее впечатление, когда он заиграет. Публика ревела от восторга.» (2 12 1928).
2. «Один-два часа в день играл на рояле, стараясь сделать мою игру как можно аккуратней: чтобы ни одна нота не была взята случайно. Не скрою, что слушая Рахманинова мне пришла идея об этой аккуратности, и в этом я вижу путь моего дальнейшего усовершенствования в игре на рояле.»
3. «Мне казалось, что в музыке Рахманинова есть необ
ычайной красоты некоторые свойственные ему обороты, но в общем их мало, и они, будучи им найдены, уже повторяются в других его сочинениях. По сравнению со Скрябиным он представлялся композитором, меньше рвущимся к новизне и гармоническим находкам. Про его мелодии кто-то ядовито сказал, что они написаны для голоса с очень маленьким диапазоном. И всё-таки иногда в этот маленький диапазон он ухитрялся уложить темы удивительной красоты, как например в том же втором своём концерте».
4. «Программа... Нет, Рахманинов продал свою душу чёрту за американские доллары! Вальсы Шопена, рапсодии Листа, вариации Моцарта, собственная полька - ужас! Вместо того, чтобы играть, по крайней мере, три четверти из своих сочинений. Зато успех и много долларов. Я рад успеху нашего любимца и рад, что разорённый большевиками Рахманинов отыграется на Америке, но мне жаль, что он разменивается на такую «публичную» программу. Вероятно, в корне лежит не один практический расчёт, но и глубокое презрение к американцам. В России он не сделал бы этого».
5. «Во время концерта он тоже был не в форме, играл хуже прошлого года. Я всё же хотел пойти за кулисы пожать руку, но когда он последним номером сыграл свою новую парафразу на какую-то пошлость Крейслера (да и сама парафраза ординарная), я пришёл в такое бешенство, что не пошёл за кулисы. Как смеет человек, так импонирующий публике, демонстрировать такую гадость?!»
Отношения Рахманинова и Прокофьева остались прерванными «на полуслове». После возвращения Прокофьева в СССР он перешёл для Рахманинова в статус идейных врагов, позже Прокофьев уже имел мало возможностей познакомиться с теми немногими произведениями, которые Рахманинов создал за оставшиеся годы.
«Причина конфликта Рахманинова и Прокофьева. Рахманинов предупреждал Прокофьева о смерти. Дневники»: