Выдающийся поэт середины XIX века, Роберт Фрост  четырежды лауреат Пулитцеровской премии (1924, 1931, 1937, 1943).

Он поразил всю Америку своим творческим талантом. Удивительные мыслительные способности делают его истинным гигантом литературной истории, устанавливая значимость творений поэта близ множества научных открытий. Писатель ярко выделялся на фоне остальных творческих деятелей и не мог не обрести заслуженной славы.

На протяжении всей жизни каждое из его стихотворений моментально ловилось общественностью и получало достойную оценку. Имя Роберта Фроста неизменно сопутствовало светским и культурным беседам, скользя меж восхищенных комментариев и замирая средь почтительных пауз.

Особенность тематики и стиля Роберта Фроста заключена в многослойности осмыслений философско-метафизическосодержания. Фрост активно задействует стихотворные диалоги, комбинируя их со сложными метафорами и иносказательным выражением сути. Строки его полны тонкого психологизма, ставшего также отличительной чертой его творений.

Главной темой, вложенной в стихи Роберта Ли, являются отношения меж человеком и природой, в которых она остается неизменно далекой и абсолютно непостижимой для людского разума. Окружающая среда главенствует над деятельностью человека, напоминая нам о мимолетности самого существования.

Войди

Тише, сердце, внемли!
Тут светло, а там в глубине —
Словно весь мрак земли.
Для птицы там слишком темно,
Еще рано туда ей лететь,
Примащиваясь на ночлег:
Ведь она еще может петь.
Яркий закат заронил
Песню дрозду в грудь.
Солнца хватит, чтоб спеть еще раз,
Только надо поглубже вздохнуть.
Спел и в потемки вспорхнул.
В темной тиши лесной
Слышится песнь вдалеке,
Словно призыв на покой.
Нет, не войду я туда,
Звезд подожду я тут.
Даже если б позвали меня,
А меня еще не зовут

Джон Кеннеди и Роберт Фрост. ВРУЧЕНИЕ МЕДАЛИ Конгресса 24 марта 1962 года

После сбора яблок

Всё с лесенки на небо вверх смотри —
Я выбился из сил,
Еще до верху бочку не набил,
Еще там яблока два или три
Сидят на ветке, как щегол иль зяблик,
Но я уже устал от сбора яблок.
Настоян этой ночью зимний сон,
То запах яблок: им я усыплен.
Я не могу забыть тот мир загадки,
Увиденный сквозь льдистое стекло,—
С воды его я утром взял из кадки,
В нем все лучилось, искрилось, цвело.
Оно растаяло и разломилось,
Но все ж на миг
Передо мною сон возник,
И я постиг,
Каким видением душа томилась.
Все яблоки, огромны и круглы,
Мерцали вкруг меня
Румянцем розовым из мглы,
И ныла голень и ступня
От лестничных ступенек, перекладин.
Вдруг лестницу я резко пошатнул
И услыхал из погреба глубоко
Подземный гул,
Шум яблочного яркою потока.
Да, был я слишком жаден,
И оказался свыше сил
Тот урожай, что сам же я просил.
Пришлось, наверно, яблок тысяч десять,
Как драгоценные, потрогать, взвесить,
А те,
Что осыпались щедро,
С пятном, с уколами от жнива,
Забродят в бочках в темноте,
Как сусло сидра.
И я томлюсь лениво
Какою-то истомою дремотной.
Один сурок,
Коль не уснул, узнать бы мне помог,
То спячка зимняя и сон животный,
Иль человеческий то сон.

Шёлковый шатёр

Она - как в поле шелковый шатер,
Под ярким летним солнцем поутру,
Неудержимо рвущийся в простор
И вольно парусящий на ветру.
Но шест кедровый, острием своим
Сквозь купол устремленный к небесам,
Как ось души, стоит неколебим
Без помощи шнуров и кольев - сам.
Неощутимым напряженьем уз
Любви и долга к почве прикреплен,
Своей наилегчайшей из обуз
Почти совсем не замечает он;
И лишь, когда натянется струна,
Осознает, что эта связь прочна.