Фильмы грузинкого режиссера Тенгиза Абуладзе «Покаяние», «Древо желания» и «Мольба» отмечались премиями на международных кинофестивалях. На родине их разбирали на цитаты, а имена главных героев становились нарицательными, рассказывает корреспондент «МИР 24» Михаил Робакидзе.

Кинолента «Покаяние» стала предвестником перестройки. Абуладзе закончил ее снимать в 1984 году. Сюрреализм вне времени. Лишь тонкий намек на 30-е годы XX века. В образе главного героя – диктатора Варлама Аравидзе можно узнать и Гитлера, и Муссолини, и Сталина, и Берию. За грехи отцов расплачиваются три поколения одной семьи. Госкино не давало зеленый свет на съемку. Однако в курсе того, что происходило на киностудии «Грузия-фильм», был первый секретарь Компартии Эдуард Шеварднадзе. После закрытого показа он позвонил и поздравил Абуладзе.

«Тенгиз очень переживал. В семье были готовы к его аресту. Думали, что это конец и его карьеры, и всей творческой группы. Как раз приближался его день рождения, партийные лидеры решили посмотреть фильм. В зале был первый секретарь. Он сказал, что картину должны посмотреть все», – рассказала актриса театра и кино Асмат Ткабладзе.

«Покаяние» вышло за рамки произведения искусства, став событием общественно-политической жизни страны.

«Каждый его фильм был событием, был фильмом, который удивлял и потрясал зрителя, заставлял не просто посмотреть, а потом выйти из зала и заняться другой жизнью. Эти фильмы проникали в душу», – заявил кинорежиссер Ираклий Квирикадзе.

Грузия 40-х годов глазами школьника из глубинки. «Я, бабушка, Илико и Илларион» – лирическая комедия по одноименному роману Нодара Думбадзе. Ольга, которую играет актриса Сесиль Такаишвили, стала собирательным образом грузинской бабушки, готовой отдать душу за любимого внука. Тенденции советского кино с идеями светлого будущего и строительства коммунизма обошли творчество Абуладзе. Может быть, поэтому ему удалось снять всего 13 фильмов.

«Каждый фильм уникален и составляет большую мозаику жизни нашей страны, жизни людей. К юбилею режиссера мы подготовили ретроспективу его фильмов. Наши специалисты поработали над восстановлением качества и оцифровкой исходного материала, поэтому зрители увидят ленты в сверхчетком изображении», – рассказал директор Национального кино- фото- фоноархива Грузии Георгий Какабадзе.

В кинозале Национального архива Грузии друзья и коллеги перед началом просмотра фильмов вспоминают Тенгиза Евгеньевича. Здесь собрались режиссеры, актеры, операторы, сотрудники киностудии «Грузия-фильм» прошлых лет – все те, кому посчастливилось работать вместе с Абуладзе и учиться у него тайнам создания настоящего кино.

mir24.tv›news/16579154/100-let-nazad-rodilsya-…

До «Покаяния» было «Древо желания», фильм, близкий к совершенству. Да что там близкий – прямо скажем, совершенный. Великий, где Абуладзе достиг гармонии формы и содержания в невиданной концентрации, хотя почему-то считается, что «Древо», центральная часть трилогии («Мольба» - «Древо желания» - «Покаяние»), - всего лишь один из. Абуладзе и сам так считал, и, возможно, внутренняя связь между ними прослеживается, хотя не столь явно. А уж стилистически они просто полярны.

Вот эта центральная часть, то есть «Древо желания», которому уже почти полвека (фильм закончен в 1977-м), и является, наверно, главным произведением этого режиссера, притом что никто не умаляет громадного значения «Покаяния».

…Когда я намедни обмолвилась в соцсетях, что хочу написать о «Древе», подружка мне выслала интервью Мераба Мамардашвили, другого великого грузина, где он говорит об уме интуиции (без запятой – то есть ум, присущий интуиции), когда бессознательное вырастает в образы, минуя сухой интеллект. Интуиция (ну, я так толкую, извините, если что) сама, как это случилось в «Древе» (и не совсем удалось в других его картинах), вывела Абуладзе на верную дорогу такой концентрированной образности, что просто дух захватывает. Каждый кадр этой картины (я подчеркиваю - каждый) - живое овеществление особого мира, в который она погружена: и живого мира старой, еще архаичной, Грузии, и мифа о ней же. Одновременно. Вы хоть сто раз смотрите, не поймете, как это сделано, швов не обнаружите, как ни старайтесь: как не найти их, скажем, у Брейгеля в его пейзажах. Метод это или дыхание жизни, неясно. То есть ум интуиции. Никакой намеренности – красота божьего мира будто идет из глубин бессознательного. У художника, в данном конкретном случае - у Тенгиза Абуладзе.

Но самое удивительное, что этот миф во всей его полноте и чуде уже подвержен коррозии – на самом деле это ведь трагедия гибели двух влюбленных, грузинских Ромео и Джульетты, уничтоженных той самой архаичной Грузией. А не, скажем, любование утерянного грузинского рая. Так работал и Резо Габриадзе, на тонкой грани мифа и трагичности существования.

Стиль «Мольбы», поставленной по мотивам произведений великого грузинского поэта Важи-Пшавела, первый в этой трилогии, навеян так называемым поэтическим кино шестидесятых с его статичностью, медленным ритмом и, извините, некоторым возвышенным занудством. «Кино не для всех» в форме притчи, длинных стоячих планов, полных символов и иносказаний.

«Древо» с его полнокровным юмором, естественностью и в то же время возвышенной красотой, равной великой живописи, появится через 9 лет, в 1976-м (над «Покаянием» Абуладзе начнет работать еще через пять, в начале восьмидесятых). И именно «Древо», как совершенное произведение искусства, останется в истории кино. Если, скажем, уйдет потребность в переосмыслении опыта тирании, что пока, простите, незаметно. В этом случае «Покаяние» станет принадлежностью истории, причем не только истории кино, потеряв свою актуальность.

До трилогии Абуладзе пробовал свои силы в комедиях, как бы укорененных в родной почве: и вот там чувствовалось сильное влияние, что правда, то правда, итальянского неореализма (что московские критики ставили ему в упрек). Но уже в фильме «Я, Илико, бабушка и Илларион» чувствовалось и другое – то бишь почва Грузии и ее же судьба: иногда просто в построении кадра (ну, «ум интуиции», помните). То есть Абуладзе постепенно рос до своего шедевра, до «Древа желания», в котором сумел выразиться во всей полноте своего таланта.

Помнят его, однако, именно за подвиг «Покаяния», в прямом и переносном смыслах. Так бывает. Ибо именно он и никто другой, пусть на время и посредством всего-то фильма, переломил историю страны, даже если она пойдет вспять. Такое не забывается.

«Покаяние», между тем, и добило его: истратив все силы на этот, как сейчас говорят, проект, он больше ничего не успел сделать, умерев довольно молодым. Сталин, условно говоря, отнял у него последние силы.

Удивительная судьба, нелинейная, в чем-то экзотическая: Тенгиз Абуладзе выделяется даже на фоне грузинской режиссуры, где талантов пруд пруди.

story.ru›istorii-znamenitostej/lichnoe-delo/…  

Ещё: Грузинский кинорежиссёр Тенгиз Абуладзе (1924 - 1994)