«В минуту, которая казалась последнею в жизни, больше, чем когда-либо до нее, хотелось говорить с Богом, славословить видимое, ловить и запечатлевать его. “Господи, — шептал я, — благодарю Тебя за то, что Ты кладешь краски так густо и сделал жизнь и смерть такими, что Твой язык — величественность и музыка, что Ты сделал меня художником, что творчество — Твоя школа, что всю жизнь Ты готовил меня к этой ночи”. И я ликовал и плакал от счастья».
Эти строки написал Борис Пастернак в 1952 году после пережитого им тяжелого инфаркта миокарда. Это острое чувство смертного дыхания времени, но при этом присутствие какого-то другого измерения, где время исчезает, звучит в стихотворении «Снег идет».
БОРИС НА БЕРЕГУ БАЛТИКИ В МЕРЕКУЛЕ, 1910. Портрет его отца, Леонида Пастернака
В одном из стихотворений Пастернак пишет:
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Все это подорвало писателя и физически, и душевно. Тяжелая болезнь, гонения и унижения — все самое страшное, что случилось с Пастернаком, случилось в 1950-х годах: в мае 1960 года семидесятилетний писатель умрет от рака легких в подмосковном Переделкине.
Однако во всей этой удушающей обстановке испытаний, страданий и боли, в конце 1950-х Пастернак готовит к изданию свой последний и самый яркий поэтический сборник.
Стихотворение «Снег идет» входит в последний лирический цикл Пастернака «Когда разгуляется», включающий в себя 30 стихотворений писателя 1956–1959 годов и целиком опубликованный в Париже в 1959 году. Впервые стихотворение было напечатано в литературно-художественном издании «Литературная Грузия» в 1957 году.
Всему циклу предшествует эпиграф из романа французского писателя Марселя Пруста «Обретённое время» (фр. Le Temps retrouvé): «Книга — это большое кладбище, где на многих плитах уж не прочесть стершиеся имена». Эпиграф определяет все содержание книги как память о прошедшем. Одновременно с этим название книги «Когда разгуляется», данное автором по одноименному стихотворению, высвечивает надежду на перемены в будущем.
Тема времени была одной из самых значительных в творчестве Пастернака. В своих произведениях он стремится передать непередаваемое ощущение: каждый человек одновременно принадлежит и конкретному времени, и вечности. «Ты – вечности заложник / У времени в плену».
Многие стихотворения цикла «Когда разгуляется» писались уже после отказа от публикации в СССР романа «Доктор Живаго», в них автор отразил напряженную надежду на грядущие перемены и обновление. «Когда разгуляется» — это одновременно и духовная биография автора, и характеристика эпохи. Пастернак здесь намеренно «играет» со временем — нарушает хронологию некоторых стихотворений, меняет последовательность событий, чтобы показать, что его интересует не только текущее циклическое время ("за годом год"), а Время во всей его длительности.
В стихотворении «Зимние праздники» время конечное — будущее и прошедшее — это преходящие понятия, которые, по мнению автора, должны устремляться к вечности — смыслу всего существования и цели всей жизни:
Будущего недостаточно,
Старого, нового мало.
Надо, чтоб елкою святочной
Вечность средь комнаты стала.
Темам вечности и времени, вечности и жизни посвящены многие произведения цикла, в которых главным действующим лицом становятся явления природы, охватывающие все сущее: и предметы, и человека, и историю, и само мироздание. Природа способна действовать, ей присущи психологические состояния. Одушевляя природу, Пастернак вписывает в нее человека, чувства и мысли которого находятся в резонансе с состоянием окружающего мира.
В стихотворении «Снег идет» у снегопада, у всего вокруг — героев, предметов и явлений — один жизненный ритм. Вообще, через всю поэзию Пастернака проходит «снежная», «зимняя», рождественская тема. В «Когда разгуляется», помимо стихотворения «Снег идет», ей посвящены еще два текста: «Первый снег» и «После вьюги», совместно с которыми «Снег идет» составляет своеобразный триптих, объединенный мотивом быстротекущего времени. Рефрен «снег идет, снег идет» только усиливает это состояние движения. Пережив страдания, писатель начинает острее слышать этот «колокол» уходящего, прожитого времени. В этом звуке — что-то неумолимое, то, перед чем человек бессилен, то, на что он не может повлиять.
Однако через все это неумолимое время, где «жизнь не ждет», проявляется совершенно другое измерение, иной мир, где проблема времени снимается. Герой слышит чье-то приближение, но это уже не что-то фатальное -- в непрерывном движении снега ощущается наступление Рождества. Боль претворяется в совершенно противоположное чувство. «Снег идет» можно сравнить с «Двенадцатью» Блока (которому Пастернак посвящает стихотворение «Ветер» в своем цикле), где, по одной из трактовок поэмы, особенно чувствуется «надвьюжное» присутствие Спасителя. Он — над стихиями и над природой, Он познаваем и непознаваем одновременно.
foma.ru›«Снег идет» Пастернака: стихотворение о счастье
Вальс со слезой
Как я люблю ее в первые дни
Только что из лесу или с метели!
Ветки неловкости не одолели.
Нитки ленивые, без суетни,
Медленно переливая на теле,
Виснут серебряною канителью.
Пень под глухой пеленой простыни.
Озолотите ее, осчастливьте
И не смигнет. Но стыдливая скромница
В фольге лиловой и синей финифти
Вам до скончания века запомнится.
Как я люблю ее в первые дни,
Всю в паутине или в тени!
Только в примерке звезды и флаги,
И в бонбоньерки не клали малаги.
Свечки не свечки, даже они
Штифтики грима, а не огни.
Это волнующаяся актриса
С самыми близкими в день бенефиса.
Как я люблю ее в первые дни
Перед кулисами в кучке родни.
Яблоне — яблоки, елочке — шишки.
Только не этой. Эта в покое.
Эта совсем не такого покроя.
Это — отмеченная избранница.
Вечер ее вековечно протянется.
Этой нимало не страшно пословицы.
Ей небывалая участь готовится:
В золоте яблок, как к небу пророк,
Огненной гостьей взмыть в потолок.
Как я люблю ее в первые дни,
Когда о елке толки одни!
1941