"Михаил Васильевич Нестеров. Один из самых прекрасных, строго-прекрасных русских людей, встреченных мною за всю жизнь… Я думаю - он вполне исторический человек. Одухотворение, несущееся из его картин, никогда не забудется. Он создал "стиль Нестерова", и тот стиль никогда не повторится."                                                 Розанов В.В.

Михаил Васильевич Нестеров занимает не только одно из значительных мест в развитии русской художественной культуре конца XIX – начала XX века, его имя нельзя отделить и от истории русского искусства. Длительная жизнь, которую прожил художник, была наполнена серьезными творческими изысканиями. М.В. Нестеров проявил себя как тонкий и лиричный художник, чьё творчество отмечено печатью индивидуального таланта, проникновенностью, индивидуальным стилем.

Искусствоведы склонны разделять его творчество на два основных периода. Оба они примечательны тем, что каждый из них был ознаменован мощным продвижением вперёд и своеобразным расцветом. Как художник, Нестеров начал формироваться в знаковое для русского искусства время – на рубеже XIX и ХХ веков. Это был период, когда рождалось новое искусство в лице мастеров, разных по дарованию, направлению, стилям. И Нестеров оказался одним из них. Был он членом Товарищества передвижников, потом искал поддержки у «Мира искусств», но не нашел прочных творческих контактов с этими объединениями и избрал свой путь.

В 1888 году Нестеров создал картину «Пустынник», которая стала событием и впервые заставила заговорить о Михаиле Васильевиче как о состоявшемся художнике. Нестеров заявил о себе не только как о художнике новой темы, но и нового ее понимания.

Впервые в русском изобразительном искусстве тема ухода от мира, от мирской суеты нашла программное выражение.

В картине все было необычно – и её большой размер для столь, казалось бы, камерной темы, и колорит, построенный на серебристо-серых, зеленовато-блеклых, синеватых тонах, и композиция с расширением пространственных рамок сцены, и соотношение фигуры и пейзажа. Мы видим, как на фоне природы неспешной походкой осторожно ступает старец в монашеской одежде. На его лице неопределенное выражение, мягкая улыбка, он погружен в себя. Природа под стать ему, тоже тиха и полна покоя. Человек и природа воспринимаются в глубоком единстве, в гармонии. Художник как бы говорит зрителю: вдалеке от мирской суеты и повседневных пустых помыслов человек может найти внутреннюю сосредоточенность и ясный смысл своей жизни. Природа здесь не только как предмет созерцания, но и как фактор, активно участвующий в формировании мировоззрения человека. В этом заключено отличие «Пустынника» от идейных принципов передвижников, с которыми был близок художник в начале творческого пути.

Однако, любя природу, Нестеров редко пишет «чистые» пейзажи. Как правило, он не мыслил природу вне жизни и действий людей, вне событий. Даже его портреты изображают людей на фоне пейзажа.

Зима в монастыре. 1904

Одна из самых прекрасных, чистых и свежих картин Нестерова, в которой так емко и глубоко отражено смятение человеческого духа, в данном случае молодой красвой монахини, вышедшей на белый снег, и словно влекомой к себе голосами мирской жизни.

Видение отроку Варфоломею, 1889-1890

Картина написана на сюжет, взятый Нестеровым из древнейшего "Жития преподобного Сергия", написанного его учеником Епифанием Премудрым. Отроку Варфоломею, будущему Сергию, не давалась грамота, хотя он очень любил читать, и он втайне часто молился Богу, чтобы тот наставил и вразумил его. Однажды отец послал его искать пропавших жеребят. Под дубом на поле отрок увидел некоего черноризца, святого старца, "светолепна и ангеловидна", прилежно со слезами творившего молитву. Старец взглянул на Варфоломея и прозрел внутренними очами, что перед ним сосуд, избранный Святым Духом, и спросил его: "Да что ищеши, или что хощещи, чадо?" Отрок отвечал: "Возлюби душа моя паче всего учитися грамоту сию, еже и вдан бых учитися, и ныне зело прискорбна есть душа моя, понеже учуся грамоте и не умею". Он просил святого отца помолиться за него Богу, что он "умел грамоту". Старец, "сотворя молитву прилежну", достал из карманной "сокровищницы" частицу просфоры и подал ее отроку со словами: "Прими сие и снешь, се тебе дается знамение благодати божия и разума святого писания". А когда отрок съел просфору, старец сказал ему: "О грамоте, чадо, не скорби: отсего дне дарует ти Господь грамоте умети зело добре". Так и случилось. Нестеров проникся наивным и поэтическим рассказом Епифания Премудрого, его простодушной верой в чудо:

"Я был полон своей картиной. В ней, в ее атмосфере, в атмосфере видения, чуда, которое должно было совершиться, жил я тогда" (писал Нестеров в "Воспоминаниях"

На горах. 1896

Великий постриг. 1898

С 1890 года Нестерова приглашали расписывать храмы в Киеве (Владимирский собор), в грузинском Абастумане (церковь Александра Невского), Марфо-Мариинскую обитель в Москве. В 1902 году женился на Екатерине Васильевой — классной даме института, где училась его дочь. У пары появились на свет дочери Наталья и Анастасия и сын Алексей. До революции Нестеров создал цикл картин о старообрядцах, за полотно «Великий постриг» был удостоен звания академика живописи.

Молчание, 1903
В 1903 году Нестеров посетил Соловецкий монастырь на Белом море в поисках персонажей для своей картины "Святая Русь". Братия монастыря - крестьяне северных губерний и Сибири поразили его умом, крепостью, деловитостью. "С топором да пилой в лесу Богу молимся", - говорили они о себе. Вся природа была для них святым храмом. Звери и птицы здесь не боялись человека, поскольку он не трогал их без особой надобности. Раз в год монастырский собор выносил решение изловить для нужд монастыря определенное количество медведей, оленей, зайцев, лисиц. Все лишнее, что попадало в капканы и силки сверх соборного постановления, выпускали на волю. Под впечатлением увиденного в Соловках была написана одна из лучших нестеровских картин "Молчание"
 

Два лада, 1905

Три старца, 1915

Еще одна картина, посвященная теме Святой Руси, занимавшей художника большую часть жизни. Духовная чистота и обаяние святых старцев позволяют животным (в данном случае лисе) не бояться их и принимать еду из их рук.

В скиту (Сестры). 1916

Соловки, 1917

Святая Русь


Девушки на берегу реки
 

Отцы-пустынники и жены непорочны

"Если бы русское общество вернее оценило Нестерова, если бы оно дало ему возможность доразвиться в том направлении, которое было предначертано в его душе, Нестеров был бы цельным и чудным художником. К сожалению, успех толкает его все более и более на скользкий для истинного художника путь официальной церковной живописи и все более удаляет его от того творчества, в котором он, наверное, сумел бы сказать немало дивных и вдохновенных слов. Ведь является же он, рядом с Суриковым, единственным русским художником, хоть отчасти приблизившимся к высоким божественным словам «Идиота» и «Карамазовых»." (Бенуа А.Н.)

kolybanov.livejournal.com›715851.html

«Осень в деревне»

Последняя картина Михаила Нестерова – «Осень в деревне» (1942), написанная под впечатлением пушкинских строк: «Уж небо осенью дышало…», была создана за несколько месяцев до смерти. До конца творчества Нестеров остался мастером лирического пейзажа. 

Занимался Михаил Васильевич и литературным трудом. За свою книгу «Давние дни» он был избран почетным членом Союза советских писателей. Он писал:

«В художестве, в темах моих произведений, в их настроениях, в ландшафтах и образах беспокойный человек находил тихую заводь, где отдыхал… Я избегал изображать так называемые сильные страсти, предпочитая им наш тихий пейзаж, человека, живущего внутренней жизнью».

В 1938 году Нестеров был арестован, однако через две недели отпущен. Мужа его старшей дочери Ольги, юриста и профессора Виктора Шретера, расстреляли за шпионаж, саму Ольгу сослали в казахский Джамбул, ее выпустили в 1941 году.

В 1942 году Михаил Нестеров в возрасте 80 лет скончался от инсульта в Боткинской больнице Москвы.