Иногда его называют третьим Толстым, иногда – вторым, но он бывал и первым. Например, на афише московского Художественного театра, история которого началась с «Царя Фёдора Иоанновича». Или – в лихой артели авторов «Козьмы Пруткова». А романсы? Он долгое время оставался самым плодовитым русским поэтом-песенником. И соавторы у него были великие. Да и родился он раньше других великих Толстых русской литературы. И, конечно, раньше стал публиковаться.Иногда его называют третьим Толстым, иногда – вторым, но он бывал и первым. Например, на афише московского Художественного театра, история которого началась с «Царя Фёдора Иоанновича». Или – в лихой артели авторов «Козьмы Пруткова». А романсы? Он долгое время оставался самым плодовитым русским поэтом-песенником. И соавторы у него были великие. Да и родился он раньше других великих Толстых русской литературы. И, конечно, раньше стал публиковаться.
Алеша Толстой и Саша Романов (будущий царь) не только вместе учатся у лучших преподавателей, но и вместе растут. Будущий писатель и будущий император вместе путешествуют по Италии и Германии, вместе бегают наперегонки по коридорам Зимнего дворца и даже играют в солдатики с обычно строгим императором Николаем I. Они не могут знать, что спустя полвека двоюродная племянница Алексея Толстого — знаменитая революционерка Софья Перовская, руководительница "Народной воли" — организует убийство Александра II.Вообще, глядя сквозь два минувших столетия, все это вычурное благополучие золотой молодежи, вкупе со странностями происхождения, с талантливой и депрессивной "Черной курицей", с венценосным другом детства, которого убьет племянница, — все это воспринимается как какой-то аристократический надлом. Как тревожное очарование едва наметившегося упадка посреди искусного и искусственного великолепия…
В 16 лет юного графа Алешу Толстого зачисляют на государеву службу в непривычном для нас чине "студента" в Архив Министерства иностранных дел. Напомним, в том самом Архиве МИДа тогда служит титулярный советник Пушкин А.С., уже очень известный литератор, но все еще не "наше все".
Первые 15 лет на госслужбе аристократ Толстой работал в МИДе — побывал в загранкомандировках в Германии (представлявшей тогда собой конгломерат разных государств), послужил в Департаменте хозяйственных и счетных дел (аналоге канцелярии и отдела кадров МИД). В 1849 году в чине надворного советника — соответствует подполковнику в армии — перешел на службу в Собственную Его Императорского Величества канцелярию — в наше время ближайшим аналогом этого учреждения будет администрация президента.
Поскольку Толстой и аристократ, и приятель сначала наследника, а потом царя, то он получает еще и ряд почетных придворных должностей. В год отмены крепостного права, 161 год назад, 44-летнему Алексею Толстому присваивают звание императорского егермейстера — к охоте это отношения уже не имело, зато приравнивало носителя к генеральскому званию.Первая его книга вышла из печати весной 1841 года — фантастическая повесть "Упырь". По сути, это большой и многослойный рассказ в жанре модной тогда "готической литературы" — предтечи современных хоррора и мистики.
Осенью 1843 года на страницах "Листка для светских людей" — главного журнала мод в столичном Петербурге публикуется первое стихотворение Толстого.
В следующие три десятилетия из-под пера Алексея Константиновича выйдет два десятка стихотворных баллад, посвященных русской истории в ее романтическом прочтении. Названия баллад говорят сами за себя — "Курган", "Князь Ростислав", "Князь Михайло Репнин", "Богатырь", "Старицкий воевода", "Змей Тугарин", "Песня о Гаральде и Ярославне", "Песня о походе Владимира на Корсунь", "Три побоища", "Роман Галицкий", "Ушкуйник", "Илья Муромец", "Алеша-Попович", "Садко".
Например, в балладе "Роман Галицкий" Толстой описывает реальный исторический факт, как папа римский обещал королевскую корону русскому князю в обмен на переход в католичество:
Некоторые из исторических баллад — это настоящие и очень сильные драмы, где Толстой раскрывает всю неоднозначность большой истории, которую не описать лишь черно-белыми красками. В балладе "Василий Шибанов" царь Иван Грозный и князь Курбский вновь сходятся в заочной дискуссии, длящейся уже который век.
Надо сказать, что и форма у Толстого соответствует сложному содержанию. Он часто творил не привычными нам четверостишиями, а куда более редкими стихотворными комбинациями. Например, упомянутый "Василий Шибанов" — это сплошной октет восьмистишия. И одно из этих восьмистиший есть самое яркое и бессмертное описание опричнины в русском искусстве и 
литературе:
В ответ властелину гудят терема,
Звонит с ним и Вяземский лютый,
Звонит всей опрични кромешная тьма,
И Васька Грязной, и Малюта,
И тут же, гордяся своею красой,
С девичьей улыбкой, с змеиной душой,
Любимец звонит Иоаннов,
Отверженный Богом Басманов.
Свою судьбу Алексей Константинович Толстой встретил на маскараде в Большом театре в январе 1851 года. Правда, сначала его грядущей судьбой увлекся Иван Тургенев. Они с Толстым были ровесниками и приятелями. Неудивительно, что Тургенев, заметив в разгар гуляний фигуристую девицу в маске, потянул знакомиться и Толстого. Без маски незнакомка показалась Тургеневу не столь привлекательной.
"Что же я тогда увидел?.. . Лицо чухонского солдата в юбке!" — злословил он позднее.
А вот Алексей Толстой влюбился. И влюбился на всю жизнь.
Софья Миллер (в девичестве Бахметьева) действительно не была красавицей. Но, как писал журналист и дипломат Константин Головин — "Софья Андреевна была живым доказательством, что обаяние не нуждается в красоте. Черты лица ее привлекательными не были, но умные глаза и умный тоже золотой голос придавали малейшему ее слову что-то особенно завлекательное". Влюбленный Толстой после первой встречи с Софьей написал знаменитые стихи, позже ставшие романсом на музыку Чайковского:
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Лишь очи печально глядели,
А голос так дивно звучал,
Как звон отдаленной свирели,
Как моря играющий вал.
Мне стан твой понравился тонкий
И весь твой задумчивый вид,
А смех твой, и грустный и звонкий,
С тех пор в моем сердце звучит.
В часы одинокие ночи
Люблю я, усталый, прилечь —
Я вижу печальные очи,
Я слышу веселую речь;
И грустно я так засыпаю,
И в грезах неведомых сплю...
Люблю ли тебя — я не знаю,
Но кажется мне, что люблю!
Во время Крымской войны — когда Англия и Франция начали боевые действия против России, граф Алексей Толстой - сугубо гражданским человек не остался в стороне. По примеру своего дяди и воспитателя, героя 1812 года, он вступил добровольцем в ополчение. Но по пути к местам сражений заболел тифом и едва не умер. Во время болезни Софья ухаживала за ним.
Толстой выжил, но узами брака влюбленные сочетались спустя аж 12 лет после первого знакомства, когда Софья, наконец, развелась с мужем, а Толстой похоронил любимую матушку и вышел в отставку с чиновничьей службы. Обвенчавшись в 1863 году, вместе они прожили еще 12 лет. И для Толстого они едва ли были счастливыми.
Первой публикации исторического романа "Князь Серебряный" как раз этой осенью исполняется 160 лет. Помимо романа были театральные трагедии ("Царь Борис", "Смерть Иоанна Грозного" и др.), множество стихов — от лирики до сатиры. Почти забытая ныне сатира Алексея Константиновича Толстого была весьма популярна у его современников. Зачастую она не проходила официальную цензуру и распространялась в рукописях.
Прутковский цикл стал эпохой в русской сатирической поэзии.
Созданный Толстым совместно с братьями Жемчужниковыми образ "благонамеренного чиновника" Козьмы Пруткова – поэта-графомана, сочинителя дурашливых афоризмов и директора Пробирной палатки — это, безусловно, один из лучших образцов русской социально-политической сатиры XIX века. Что только не сочинялось под маской Пруткова – басни, пародии, назидательные стихи и афоризмы, водевили…
Вот кусочек из сатирической поэмы "Сон Попова", в которой безусловный патриот Толстой пародирует казенный патриотизм:
Искать себе не будем идеала,
Ни основных общественных начал
В Америке. Америка отстала —
В ней собственность царит и капитал…
Толстой прекрасно владел не только русским языком — он удачно переводил с немецкого и французского стихи Байрона, Гете, Гейне, Шенье.
