Шепот камышей.
История Куро.
Куро – значит тьма. Моя совесть говорит мне:
-Тут все чисто! И довольно много Света!
Полосатые лучики солнца, что кружат под деревьями летом.
Мы рвали яблоки в саду. Полив включили и углубились дальше. Сад был длинный, метров сто в длину, но в ширину наш участок от силы пятнадцать. Вот такой вот коридор из крон, правда, если отойти от дома шагов двадцать – упрешься уже в непролазную чащу. Дальше сквозь заросли малины, крохотную полянку с цветами можно дойти до чужых «земель». Аня плыла в воздухе, наполненном жужжанием. Её улыбка была теплая как сам летний лучик, я зажмурилась, мне стало так тепло. И вдруг она остановилась и вскрикнула, стала отмахиваться от насекомых, я же стояла и смотрела на её нелепые прыжки и поклоны земле и траве.
Она сказала моему недоумению:
-А ты знаешь, что в любую минуту тебя может укусить пчела… или оса, - добавила она.
Я закивала.
-А в глаз? Надо часто моргать, иначе она в глаз укусит. Веко не прокусит, а так ты без глаза останешься.
Я кивала.
***
У нас кончился сок, и мы вернулись ко мне в дом. Дом собственно не совсем мой, я тут пока просто живу, вот и все. И Аня – моя одноклассница. Там есть в углу комната, самая прохладная. Там так хорошо, если задвинуть все шторы – и не скажешь, что наступило лето. Так успокоено и нежно лежали мы на кровати. Ничего не хотелось – ни игр, ни книг, ни обратно во двор, ни домой. Ничего и никого.
Я взяла своими руками её пальцы, наши кулачки – залоги дружбы, в двух экземплярах, закреплены нотариусом на небесах. Она смеялась и вырывалась, но не по правде, лишь понарошку.
-Что ты делаешь? – Она спросила. И снова расцвела в улыбке в полутьме комнаты. Тут было так прохладно, а на дворе такая полуденная жара.
-Давай тут полежим? Там слишком жарко.
Я провела языком по ресницам и поцеловала её глаз. Она зажмурилась, и все повторилось вновь – я придавливаю её, она пытается выползти из-под меня, но я-то знаю, как нужно сводить при этом ноги.
-Ты не поднимешь меня, даже не пытайся. Открой глаз. Не закрывай, сейчас будет приятно.
Сказала и провела языком по её глазному яблоку. Она вновь фыркнула и зажмурилась.
-Не надо!
-Надо. Просто расслабься. Ну, расслабилась?
Она повела плечами – мол, делай со мной что хочешь. Я наклонилась и поцеловала глазик, теперь судорога вновь прошла по телу Ани, но она не вырывалась, и смогла подавить в себе желание моргать.
Я быстро вздохнула, выдохнула и укусила. Она ногами сминала постель – я ей рот закрыла. Потом успокоилась только вся мокрая, и холодная… дрожала… а я рот ей закрывала и почти не открывая своего в ухо спросила:
-Больно?
Она заныла. Я руку отпустила и поцеловала её, она проглотила.
Аня порывалась вскочить и уйти, но я остановила. Опять кулачки сцепленных пальцев – наша дружба – и она вновь заныла. Хотела туда, на улицу снова, хотела под душ и домой. Но я ей шептала:
-Все будет отлично, верь мне. Ведь почти что не больно уже?
Она, молча, лежала и тяжело дышала. Я принесла перекись и по края кровь стирала. Вначале было много, но она быстро остановилась.
-Вот видишь, как пирсинг, все быстро.
Она мотнула головой, и вновь захотела уйти. Я уложила её и, стянув майку, легла рядом, положив на лоб руку с мокрой тряпкой. Мне показалось или она уснула, но я не двигалась, лишь слушала её постепенно успокаивающееся дыхание. Было прохладно, а за окном жужжали пчелы.
«Им не достанется на обед твой глазик, Аня! Теперь, никогда, навсегда, он лишь мой, Аня!»
В общем – в доме у неё был страшный переполох, когда мы вернулись в тот вечер. Вызывали скорую, воплей было тьма! Меня все допрашивали – как да что, а я все про гигантского шмеля. Они не верили, говорили – выдумала все. Тогда я стала убеждать их, что видела, как он кушал её глазик и все приговаривал – «вкусно, как же вкусно, очень-очень вкусно!» Отец Ани еле сдерживался, чтобы меня не ударить. Аня молчала, лишь изредка плакала. Не хотела в больницу она, а потом даже рассмеялась, мол – «все путем, смотрите на меня, пиратка я!».
Но её не поняли, как и меня. Аня как я и думала, была нормальной, её родители, как и подозревала – нет.
Меня отвели в комнату, налили чай – это бы ритуал, я поняла и расспросили во всех подробностях - как приключилась с нами такая вот беда, да почему она не сразу в дом пошла, да что же так спокойно мы вошли - мы, что же не понимаем, что дело-то непоправимое! Допрос мягко переходил в истерику и обратно, потом, правда все успокоились – особенно её мать, и поднялись к ней наверх в комнату. Мама у неё хорошая и добрая, она успокаивала дочь, как могла, но Аня уже безмятежно в наушниках читала, челка, скрывая пол-лица, до страниц книги свисала, и мама ей только мешала. От её спокойствия у женщины опять началась истерика. В общем, я только под утро вернулась к себе в мирный деревянный старый дом, где кроме меня никого, лишь изредка соседка приходит проведать и принести продукты.
Все-таки даже дружные и любящие семьи суета сует, а значит – зло. А вы как считаете, Хозяйка Ремилия?
***
Я родилась и начала жить в городе, в котором есть хоспис, психиатрическая больница и детский дом. Полный суповой набор детпита.
Нет, не так...
Я проползла по маминой вагине, причиняя ей адскую боль, разворотив до этого еще и шейку матки и убила её этим, чтобы начать «жить» в городе, в котором есть хоспис, психиатрическая больница и детский дом. Полный суповой набор. Сначала в моей жизни появился Он, дом, куда уводят детей. Где их оставляют. Потом были больница, где эпически Лечат, и много чего еще. Вот хосписа пока не было...
Как и планетария. Не было ни библиотеки, ни спортивных кружков, так ничего к черту не было!
Но хватит о грустном. Общаясь с разными людьми я то впадаю в депрессию, то становлюсь инфантильно беззаботной, последнее мне нравится больше, я выбираю Манию Деменции, и пусть Шигорат меня осудит. Кто такой Шигорат? Повелитель Дрожащий островов, безумный бог, что правит манией и деменцией. Там растут грибные деревья и корни оплетают собой целые города утаскивая их под землю. Там порхают бабочки размером с блюдце а по небесам несутся облака состоящие из полярного сияния и падающих звезд, там очень красиво и очень опасно, главное – там не так скучно как здесь. Они где-то есть. Где-то точно есть, все есть где-то. Если говорить о Мультиверсуме, то Дрожащие Острова точно существуют, ведь все что мы выдумываем – где-то есть. Ведь если мира, который ты придумала не существует – значит Мультиверсум не бесконечен, бесконечность – описывает все миры о которых можно подумать и те, о которых подумать нельзя. То-то же, теперь не считайте Куро дурочкой и ребенком, а подумайте – тем ли вы занимаетесь, то ли ищите. Я ищу Безумные Острова Мании и Деменции, я так хочу туда попасть... а те, кто после всех этих метафизических объяснений еще не понял, что они точно, гарантированно и логически обоснованно ЕСТЬ – могут идти в лес.
Они есть, осталось понять что меня тут держит и не дает туда попасть. Я думаю Бог. Это сложно – убить Бога? Шучу-шучу.
Спрошу потом у Ницше как он это делал...
Я плохо поступила с Аней? Так скажете вы?
У Ани были плохие цифры, но когда я скушала её глазик – они стали нормальными... даже слишком нормальными. Мне не хотелось, чтобы Аня умерла так рано, теперь она проживет тысячи лет. Это конечно меня слегка выбило из колеи, я думала что полгода оставшиеся Ане сменятся скажем – эм... годами сорока, а тут или меня переглючило или этого самого Бога, который для меня рассчитывает оставшиеся различным людям годы жизни и выдает в виде арабских цифр порхающих над их головами словно бы я лицензированный шинигами, то есть бог смерти или косариха крюкастая в черном балахоне по-русски, в общем Ане жить теперь остается сорок девять тысяч двести сорок восемь лет. Ура, я справилась, мама похвали меня, только я не совсем поняла, что наделала. Начну по порядку...
Это цифры. Они порхают над головами людей, живущих в этом граде, столь темном, что иногда мне кажется – я ослеплена его гудящем торжеством. Я вижу их, эти цифры никогда не врут, эти цифры – складываются в числа. Они красные, как кровь. И я вижу – как их увеличить. Я знаю – где-то есть моя сестра, она умеет их уменьшать почти до нуля делая странные «мелочи», от которых люди умирают с задержкой в час или сутки – случайно смертью или несчастным случаем. Она киллер экстра класса – убивает по заказу людей из персонального Несчастного Случая, который строит сама Судьба, её зовут Сукори, а меня Куро, еще есть братик Курои, я его ненавижу так же сильно как и люблю, он очень, очень плохой, и в тоже время – такой одинокий. Мы из семьи Сикора, это смешно звучит – но все на разных языках, в нас нет ничего настоящего, наверное этого желал отец нас зачавший, сказал ли он об этом нашим матерям? Однажды я видела своего отца, это случилось слишком поздно, чтобы я смогла его вот так полюбить. Я никогда не видела свою мать, я надеюсь она хоть немножечко мною гордится, там – на небесах, я сделала много хороших дел, если продление кому-то жизни можно к ним отнести, но сейчас я хотела совершить то, чем моя сестра занималась по долгу службы.
Убить одного человека. Сократить это отведенное ему время, которое видела лишь я, уменьшить его до нуля. У меня есть глаза. Глаза шинигами. Я в это верила, пока была маленькой. Но по мере взросления, я все чаще убеждалась – не все так просто.
***
Кэролл.
-Да она вампир! – Воскликнул с невольным интересом один из мальчишек.
-Снежок. – Заметила, обращаясь к коту Кэролл. – Посмотри, вот это – обезьяны.
-Мяу! – Согласился Снежок.
-И кто тут обезьяна!?
-Вампирами называют люди кровососущих созданий, их тысячи…
-Но я ведь не имел в виду летучих мышей! – перебил её криком все тот же пацан.
-А я имела в виду вполне конкретную породу обезьян, остальные мне вообще неинтересны. – Заметила мягко и доброжелательно Кэролл.
***
-Мы Лунные Кролики Судного Дня! – Весело подняла лапку. Одна.
Подняла и вторая.
-Ня ковай, ня! – Вторила она.
-Вы – кролики? Или крольчихи?
-Мы не понимаем разницы в этом мутном людском вопросе, но мы считаем, половое размножение – это Ня; Все Это Ня! ЛКСД, ня!
-Это как ЛСД только Круче?
Длиннющие ушки на головах девочек с красными-прекрасными глазами дружно кивнули.
-Каору с нами на Луну нЯ? – Спросила одна. Каору был чист как стеклышко, дырка в башке которую он разнес сам себе из своей же береты почти заросла. Не помня ничего, не думая ни о чем, он мог и на Луну.
Ня!
Лунные кролики судного дня стояли на луне, куда телепортнулись благодаря цепям Сна и смотрели на землю.
-Там салют ня!
Старинная подзорная труба была поднята. В бронзе отражались бесчисленные звезды. В стеклах – горевшая в термоядерном пламени земля.
-Ня. – На всякий случай добавила девочка-кролик что постарше. Две остальные девочки-вампирши, симбиотическая форма жизни способная обходиться без кислорода – кивнули в такт. Какое Ня – без кивка накладными ушами?
Каору с бодуна потрогал ухо и побоялся его оторвать. С бодуна – значит он снова ширнулся девятимиллиметровой в голову и пока отходил – был как ребенок. Не думал – НИ О ЧЕМ?!
Маленькие вспышки ползли по России с запада на восток и с севера на юг. Те Трайдены что летели через полюса растекались цепочкой салютов рядом с Санкт-Петербургом. Еще через секунду зажглась Москва, исторгнув дружное «Ня!!!» девочки смотрели ка переливается в множестве ядерных вспышек она.
-Сколько туда ракет? – подумала вслух в условиях тотального недостатка ненужного кислорода та что помладше.
-Шестнадцать ня! Там пиздец ня, у этих русских уже сутки не работает РЛС ни одна, ня. Метеорит был странный ня. Россия ослепла нЯ.
-Ковай ня, это иппон, чистая победа предстоящего обеда, ня.
-Уня? – Спросили глаза той что была посередине. Она смотрела на задумчивого Каору. Потом улыбнулась одними глазами. И облизнулась. Луна чертовски негостеприимна в плане пищи иначе бы эти, ну вот эти вот – переселились сюда насовсем еще с полвека назад. А так дорогой мистер Армстронг увидев стоявшую на цыпочках и балдежно в переизбытке восхищения смотревшую на него девочку в костюме кролика пожалел что не может вытереть пот со лба и пожелала удачи мистеру Горски. Сами понимаете в чем. Он и забыл, а тут глюк – взял и напомнил. Последнее что его в тот миг доконало – это волосы. Они развевались, а Армстронг еще не смотрел аниме так как его попросту тогда еще не было. И развевающиеся на Луне волосы почти светящейся от балдежа в глазах девочки с кулачками у просящего автограф подбородка заставили просто отвернуться и пойти к остальным надеясь что он еще не спятил настолько чтобы снять скафандр и начать с ней танцевать. «Я же все еще на Луне, какие автографы, подождите немножко, вот вернусь, мне просто нужно не думать о глупостях и мирно отсюда вернуться», думал он идя к своим коллегам и стараясь не оборачиваться, чувствуя всей спиной как девочка – символ Плейбоя в костюме крольчихи – на кончиках носочков молитвенно просит дать ей автограф за спиной. Потом Армстронг долго еще жаловался на галлюцинации все понимающим по-своему друзьям...
Спермотоксикоз космонавтов страшен, учитывая что связи с женой надобно прекращать за несколько месяцев до полета.
***
В этот день проснувшись утром Эрика Нинамори первым делом почесала незаживающий след от клыков Рей, а уже потом почистила зубы, меланхолично разглядывая свое отражение в зеркале. Прошли двенадцать лет её австралийской юрийной жизни, а она ни с колечки не изменилась, может это была наваждение – но Эрика верила что останется такой вот девочкой-подростком с не очень аккуратным шрамиком от кесарева навсегда. Она не хотела думать как это так получилось, ей достаточно было знать что это так. А может она боялась что Рей и вправду окажется вампиром и сама Эрика станет кидаться на людей и все такое, поэтому и решила не думать и не кидаться. И не кидалась. Правда. Ну иногда мамку кусала в грудь, не более. Но это нормально, да? Эрика состроила зеркалу смешную мину. Потом еще смешнее. Потом невозможно дико смешную и предельно глупую. Потом сделала умный вид и достав мамины очки примерила их. Зрение тоже исправилось. Но очки Эрике определенно шли и мамины и ей собственные старые.
-Мне... – Эрика протерла зеркало от пыли внезапно оказавшейся тут (мама, когда ты последний раз делала уборку?) – мне сколько-сколько? Нет, вы гоните. Ну нет же, я выгляжу от силы на пятнадцать. ОКИ, будем считать что мне пятнадцать а все эти годы просто приснились мне, ладно? Почему это мне так хорошо? А? Кто подскажет?
Но никого поблизости не было. Мэдока пять куда-то умотал с утра на великах с сестрой, причем сама Эрика до сих пор считала его братиком а её... сестрой, младшей сестренкой. Ну не лезло ей в голову что она мама, какая она – мама? Мама – та что сейчас дрыхнет на ей кровати, которая так же не изменилась за последние полтора десятка лет, и у которой две такие же маленькие точки слишком медленно заживающих укусов Рей, только не на шее а на внутренней стороне бедра к которому на ночь присасывалась как пиявка обыкновенно Рей в те недолгие полгода что они с мамой гостили у «семьи» Каору на их странной готической яхте «Корофилия». Название сразило Эрику наповал, а маме – просто понравилось. Ранки не воспалялись, они просто не хотели заживать. А еще Эрика перестала болеть, но не перестала любить солнечный свет; она часто бывает в городе и еще в паре мест, где люди могут увидеть её. Поэтому Эрика всегда носит высокий воротник даже в такую жару или такую няшную черную ленточку на шее, а мама никогда не купается и не загорает в стрингах. Эрика уже не помнила когда он ив последний раз переезжали в этом трейлере. Кажется н врос в землю, в сухой красноватый марсианский грунт, как после столкновения марса с той кометой в 2014 когда там пятисоткилометровый кратер образовался и начали идти дожди. Как же давно это было! Австралия и впрямь кусочек Марса закинутый сюда в древнейшую эпоху.
Вернувшись в соседний отсек трейлера, где они жили с мелкими, предпочитавшими больше спать снаружи под звездным небом чем в уютной тесноте маминых тел, Эрика достала яблочного соку. Мам у них собственно было две, Эрика и мама Эрики, так уж получилось. Посмотрела первым делом как дела в её блоге и едва зайдя в поисковик обнаружила странное в гугле. Гугл предупреждал о радиоактивных осадках по всему миру особенно в России и восточной Европе. Взглянув на дату – 1 апреля – и справедливо рассудив что в случае тотального ядерного пиздеца «его высочество Гугль» работать не должен так как его сервера находятся в Америке которой не станет потому что хоть русские уже не Сталелитейные Советы но ведь что-то то они могут и термоядерный МПХ у них все еще на Америку-тян стоит – в общем смекнув все это сонная южноавстралийская девочка Эрика Нинамори легла спать обратно в теплую двуспальную кроватку трейлера. Крепко прижавшись к спине и ягодицам сопящей матери и опустив одну руку на её мягкую обнаженную грудь, а вторую сунув в её шелковые трусики – Эрика постаралась думать о чем-то приятном. Так и заснула, весьма быстро, вспоминая всех тех детей исторических и доисторических которые засыпали и в её возрасте прижавшись к теплой вкусно пахнущей маме и не испытывая при этом ни стыда ни излишнего сексуального возбуждения. Ибо обыденность и возбуждение – вещи не совместимые, а вот приятно тепло и уютно бывает почти всегда.
Эрика спала. И видела как ебанутые и глупые люди выходят на улицы с освинцованными зонтиками. Она плясала под теплым летним дождем и смеялась, а они покачивали головами и вертели пальцем у виска. Глупые больные озабоченные ерундой закомплексованные люди. А Эрика вчера снова занималась любовью с мамой и ей тепло и приятно, а вам холодно и промозгло под вашим высокогуманным псевдоопасным первоапрельским дождем...
***
-Америка стала разваливаться – плата за развязанную третью мировую. Штаты один за другим заявляли о выходе из её состава. Никто не хотел быть, жить в стране убийц, когда эту гадость понесло от границ с Россией ветром на Европу – тем более. А потом еще эти эпидемии которые вспыхивали сразу в десятках штатов. Многие священник или просто сумасшедшие параноики объявили это карой господней. Штаты закрывали границы и выходили из содружества. Если это и была кара, то господь карал людей руками других людей. Еще в о времена советского союза сотни уехавших в Америку людей везли с собой штампы самых опасных вирусов под видом чего угодно, их так легко спрятать. После развала советов число любящих Америку русских возросло, многие специалисты уезжавшие туда по прежнему были завербованы наследницей КГБ. Кто-то выбрасывал ампулы сразу. Я знала семью, так они провезли свой контейнер в матке родной шестилетней дочери, я знала пару молодоженов – они поступили почти так же. Тройной контейнер, по принципу матрешки, он не расплавиться это тебе не пакетик героина. В самом маленьком – штамп сибирской язвы или чего похуже и уникальнее. Вся Америка заполнена выходцами из России, так что они о себе заявили после начала третьей мировой, удара по русским военными базам и вторжением миротворцев избавлявших Рашку от диктатуры правящего режима и несших дермократию и все такое в обмен на газ и нефть и безопасную утилизацию ядерного арсенала, ну очень безопасную – на месте. Легко добавить опасный вирус в систему подачи воды в городе, или еду детей в школе, можно даже умудриться сделать это анонимно, это делается так просто, штампы бактерий хранятся десятилетиями, вирусов – тысячи лет, некоторые ампулы были защиты в загранпаспорт, представляешь, они такие маленькие, их можно раздавить в зубе или спрятать в любых личных вещах, хоть в зубной щетке. Самое эффективное и дешевое оружие, самовоспроизводящееся. Русские дети сгорели в ядерных взрывах быстро – американские умирали медленно, их внутренние органы плавились днями, они корчились от ужасных судорог и выплевывали собственные кишки в лица обеспокоенных родителей. Чем не кара господня? Всегда найдутся жаждущие воспользоваться возможностью, сексты росли как на дрожжах а штаты выходили из состава бывших США и образовывали самостоятельные государства, закрывая на карантин границы, присоединяясь к Канаде или Мексике. Америка развалилась буквально за полгода. Вся. Евросоюз распался и продолжил делиться все мельче и мельче. Распалась Германия. И Великобритания распалась, от неё откололась Ирландия. Когда-то англичане считали ирландцев за животных и устраивали геноцид их детей платя за отстрел оных из лука треть того что полагалось за убитого волка. После третьей мировой ирландцы это припомнили и пообещали что больше никогда не станут называться частью Великой Британии. Столь долгожданный мировой порядок рухнул в одночасье, столько трудов вложенных в укрепление мира сгорели из-за одной ошибки. Стремление сделать мир еще чуточку безопаснее окончательно уничтожив арсенал взбесившейся страны было успешным, но окончательно изменило мир не в лучшую сторону еще раз доказав простую истину – цепочкой маленьких и аккуратных шажков к миру можно прийти к одной большой огромной войне. Сияющий немирный атом возвестил начало новой эпохи, в которой распадаться стало модным – распалась Католическая Церковь, папу линчевали и вывесили сушиться на его душистых простынях, старик этого не заслужил, уж верьте мне даже за все прегрешения всех педофилов Ватикана. Толпы невероятно быстро размножающихся арабов заполонили Европу и принялись линчевать и резать, резать и линчевать. На улицах хватали людей и показывали им Коран, если кто-то отводил глаза – ему вспарывали брюхо. Наверное так и выглядит в идеале Джихад. Я не знаю – представляла что-то боле грандиозное, вроде того что было у Херберта. Началась новая феодадальная раздробленность очередных Средних Веков. Никому не нужна была наука, люди просто пытались хоть как-то выжить и винили во всем ученых.
***
-Сибо из-за твоей Гарлемской Трясучки все сходят с ума. Тебе никто и никогда не говорил что ты Ведьма? – Спросила девочку с пепельно-белыми волосами девочка с волосами ярко-зелеными. Желтые глаза свело к переносице, взгляд был переполнен внутренней боли и мировой скорби, любой посмотревший сейчас на SS-тян сказал бы что у неё месячные.
-Она не ведьма. – Упрямо буркнула Санакан потягивая сок через соломку. – Она – уличный маг. Сибо Блейм. 86й уровень. Оставь Надежду всяк на неё смотрящий. Аминъ.
Харлем Шейк.
На секунду пространства не стало. NoData– отобразила Матрица Супервизору. Потом в уже другой заново переписанной реальности вокруг них безумствовала толпа школьников и школьниц, вытворяя такое...
Причем все реально тащились и думали что именно этого сейчас и хотят.
-Блин. – Уткнулась в свою пиццу Гипножаба. Внутри у Гипножабы безумствовала Арису-тян. Она представляла себе что совокупляется со школьной доской. Что она мальчик и трахает школьную доску. Серьезно. Лакированное дерево, запах школьного мела и тонкий аромат вековых знаний. Её это возбуждало. Серьезно...
-По непроверенным и крайне противоречивым почти последним данными агентурной сети кукол Инь против нас играют Кира (Ягами Лайт), Лелуш де’Ламперуж и Пол Атридес. И еще кое-кто по мелочи.
-Так я пошла отсюда. – Арису вскочила и попыталась рвать когти с лапок но её ухватили за рюкзачок и тормознули.
-Отпусти-ка! Мы же им просрем как в прошлый раз одному Полу.
-С нами Кен. И с нами Вадим.
-Ага, как в той песенке по девочку по имени Элис. Пусти-ка! У них же у всех IQза двести и они его на подобные зерг раши и заточили. Кира с Лелушем играют как в шахматы, ты же их не отследишь толком даже, им даже прыгать не надо, их хрен кильнешь и хрен перережешь все их цепочки, в итоге мы будем постоянно дохнуть и так ничего и не добьемся. Лучше пойдем к эльфам Саурона в который раз мочить. Сокры дреугов грабить.
