Я, кажется, добежала. Ловишь себя на воспоминании, мгновении где тебе 8 в самом начале лета, ощущении невесомости и одновременной потерянности, тех кристаллически чистых ощущениях, что преследуют меня снова и снова, слой за слоем, и ты словно книжный персонаж, устроивший побег сквозь бумажные страницы вниз по переплету. И тут понимаешь что ты добежал, но не к конечной цели или итогу - а к тому пониманию, что бежать уже некуда, книга исчерпала саму себя, и в конце (что на самом деле начало) не оказалось ответов. Что за те смутные видения, воспоминания, к которым подсознательно стремился, где было тепло и хорошо... их нет. Там было точно так же, без груза ответственности, опыта, выводов сделанных умом, но точно. так. же.
Выходит, останавливаешься. Ощущение подвешенной невесомости, и ты ни здесь, ни вокруг.
Куда стремиться, что делать, что же тебе на самом деле нужно (нет)? Заполнять полную пустоту, не допуская скуки и праздности ума и рук. Постоянно порываться чувствовать себя живым, в чем многие средства перепробованы, хоть экспертом выступай на выставках и клубах различных зависимостей. Сидеть и растворяться в ни-че-м, видя как загустевшие минуты и часы проплывают мимо, а любое действие, событие, движение суть силлогизм и бессмыслица. Я не знаю.
Что ты чувствуешь, когда умирает твой хороший друг? Какие умозаключения создаешь, когда он решает покончить с этой жизнью? Очень странное состояние. Очень трудно отпускать. Надеюсь, у него там все будет хорошо. Не хочу и не могу верить в мир, где самоубийцы после этого попадают в ад, или иное скверное место. Не может так быть. Нет. Я так не играю, не хочу играть! Не может. Пусть лучше идет дальше, как он всегда мечтал, совсем не будучи к этому миру, совсем не к этому, пусть летит дальше. Только не сансарные муки. Не может этот мир быть таким бессмысленно, беспощадно жестоким, порождающим детей своих на такое.
Вокруг еще какие-то люди, их то больше, то меньше. Зачем они приходят в мою жизнь, зачем тревожат? Присутствие жизни-движения это хорошо по идеи же. А на практике что чемодан без ручек, ну как, ну к чему.
Говорят мне, что видят во мне глубину, смысл, интерес, прекрасность. А что толку в этой глубине? Куда радостнее как по мне быть неглубокой быстрой речушкой, ловящей блики солнца и несущейся на всех парах, разбивающейся на тысячи брызг в бурной своей радости бытия. Куда лучше ей, чем глубоким тёмным колодцем, вода из которого холодная и сладкая, и манит таинственной своей наполненностью провал небытия. А что толку в этих провалах, что так сложно его не испугаться, а еще сложнее достать, а если уж примет тебя эта темнота, не воспротивиться, не начать тонуть, захлебываясь, когда уже слишком много, ведь человеку обычно хватает и своих глубоких провалов (при условии, что он добрался вообще до этой конечной точки).
А по большому счету просто проходят на поверхности, мимо, и распахиваешь порой в порыве отчаяния свою клетку рёберную с зияющим провалом колодца ровно посредине, и кричишь безмолвно, ну смотри, тут есть живая и мертвая вода, от нее можно пить вечно, только представь, вечно молодым и вечно от нее пьяным. Но только этого не услышать никак, если не хотеть, если не быть готовым слушать. Ну и к чему тогда, ну кому предлагать этот подарок, если о нем не мечтали, не хотели и не понимали, плюнь да разотри.
Вот и выходит. Цепляешься за самых родных и близких, а другие будто проходят как вода сквозь камни. Наверное, и так надо. Надеюсь лишь, что не все пройдут, тем кому здесь место, кому я могу действительно что-то важное дать, а они мне, пусть остаются, я буду рада. Нет, я буду счастлива.