Далека от мысли, что могу понять и постигнуть окружающих людей. Лишь только в той мере, и в силу того человеческого, что есть и во мне. Насколько люди являются человеками, и насколько им являюсь я. Хотела бы, желала бы, пожалуй - на большее не спромогусь.
Моя мать не была тем человеком, что могла бы послужить мне примером в чем-либо. Она вообще не была человеком, что могла бы послужить хоть кому-нибудь примером. Ни в общении с людьми. Ни в умении накраситься или одеться. Ни в настойчивости, уверенности и самодисциплине. Могу ли я перестать ее за это осуждать, метаясь в рамках от любви к презрению? Могу, и отпускаю.
А сегодня у нас аттракцион невиданной сентиментальности. Я граблю ваши души, доставайте свои ценности.
Выворачиваться на изнанку от оглушающе тупой боли прямо из середины груди как смысл просыпаться следующим утром.
Будто бы хоть что угодно исчезнет, а она - все равно останется со мной. И во все моменты радости и света она лишь кажется исчезнувшей, на самом деле лишь притупляясь. Притупляясь от алкоголя, наркотиков, антидепрессантов, беспорядочных связей. И вновь разгораясь со всей своей беспощадной мощью. Если поставить там электростанцию, можно ли за ее счет поддерживать небольшой город?
Я бы поселилась в этом городе, ставшем спасительно родным. В тех светлых, залитым солнцем комнатах, о которых мечтаю перед несколькими часами сна под грохот музыки соседей.
Не помогает кричать, молчать, дышать, звонить врачу. Иногда мне кажется - вдруг у меня какая неизлечимая гадость, тут все стало бы легче обьяснить, легче понять, да и принять попросту легче. А ведь если задуматься - у каждого из нас такая неизлечимая гадость, средней продолжительностью лет 70. Самые радикальные средства помогают избавиться напрочь, заодно избавляясь и от самого себя. Костюм снимает сам себя, браво, какая трагикомедия. Только вот почему-то за это осуждают. Видимо, чтобы ты чувствовал себя еще более неполноценным отродьем и ни на минуту не смел задумываться, что тебе можно хоть что-нибудь решать, даже момент собственной смерти. Особенно его.
Подумать только. Людей можно загнать в мучения и рабство, грозя смертью. Совсем плохо доходит, что ли?

Когда мне говорят о любви и теплых чувствах ко мне, мне кажется что вы не совсем всерьез. Мне ощущается, что я отплясываю свою роль, а вы свою. На автоматике, мимоходом, но без чертового ощущения "здесь_и_сейчас". Не то что подозреваю всех в тотальной измене. Не то что почитаю всех лицемерами (мерою своею да сам измерян будешь). Дереализация. Не доходит до конца, не помогает, не верю. Не могу. Бла, бла, бла. Кого это обходит, конечно. Родных этим обидишь, чужим и без того было плевать.

Значит так, план очень простой - берешь дрель, приставляешь к виску, и к чертям глушишь все это нытье, размазывание соплей и прочих жизненных субстанций по холодной майе. Все предельно серьезно, пресно и пусто, оттого и метания мысли в стороны псевдо-выходов.