Русские заветные сказки А.Н.Афанасьева были изданы в Женеве уже более ста лет назад. Они появились без имени издателя, sine anno. На титульном листе, под названием, было лишь указано: "Валаам. Типарским художеством монашествующей братии. Год мракобесия." А на колонтитуле была пометка: "Отпечатано единственно для археологов и библиофилов в небольшом количестве экземпляров."
Исключительно редкая уже в прошлом веке, книга Афанасьева в наши дни стала почти что фантомом. Судя по трудам советских фольклористов, в спецотделах крупнейших библиотек Ленинграда и Москвы сохранилось всего лишь два-три экземпляра Русских заветных сказок. Рукопись книги Афанасьева находится в ленинградском Институте русской литературы АН СССР (Народные русские сказки не для печати, Архив, № Р-1, опись 1, №112). Единственный экземпляр сказок, принадлежавший парижской Национальной библиотеке, исчез еще до первой мировой войны. Книга не значится и в каталогах библиотеки Британского музея.
Переиздавая Русские заветные сказки Афанасьева, издатель надеется познакомить читателя с малоизвестной гранью русского воображения - срамными, непристойными сказками, в которых, по выражению фольклориста, "...бьет живым ключом неподдельная народная речь, сверкая всеми блестящими и остроумными сторонами простолюдина...".
"Русские заветные сказки" органически связаны со сборником сказок Афанасьева, который стал классикой. Сказки нескромного содержания, как и сказки известного сборника, были доставлены Афанасьеву теми же собирателями-вкладчиками: В.И.Далем, П.И.Якушкиным, воронежским краеведом Н.И.Второвым. И в том, и в другом сборнике находятся те же мотивы и сюжеты,с той лишь разницей, что сатирические стрелы "Заветных сказок" более ядовиты, а язык местами довольно груб. Народная фантазия в ярких картинах и нимало не стесняясь в выражениях развернула всю силу и богатство своего искрометного юмора.
Книга является случайным и простым сборником той стороны русского народного юмора, которому до сих пор не было места в печати. При диких условиях русской цензуры эта книга тихо печаталась в отдаленной местности, куда еще не проникала рука какого бы то ни было цензора.