О Ялте уже давно все сказали до меня.
Защищенная горами она тепла, нежна и прекрасна.
Последняя декада сентября. У нас на Балтике уже прохладно, осень шуршит дождем и желтыми березами, а здесь шумит теплое море, дует ласковый влажный ветер, совсем другой мир. Толпы веселых людей заполнили пляжи, парки. Здесь трудно найти уединение. Все роится, жужжит, спешит ухватить и усвоить кусок крымского отпускного рая.
Никита, Гурзуф, Алупка, Ливадия.
Море, ветер, солнце.
Из Ливадии в Ялту я возвращалась пешком вдоль берега через пляжи. Ветер срывал платье, трепал волосы, подхватывал и осыпал брызгами. Волны с рокотом перекатывали гальку.
Праздник ветра, солнца и воды. Ничего особенного просто хорошо.
Паустовский в каком-то рассказе бросил фразу: «Отдых сближает людей не меньше, чем работа».
Действительно. Наша группа сдружилась, и нам уже казалось, что мы знаем друг друга давно.
Уезжать не хотелось. Кто-то оставался, их праздник продолжался, а я, у меня отпуск заканчивался. Мне было грустно. Я говорила себе, что вернусь. Но это случилось только восемь лет спустя, очень коротко и мимоходом.
Думаю, это не считается.
![]() |
| Альбом: Крым. 31 августа - 24 сентября 1975 года. |

Церковь Александра Невского.


В Никитском ботаническом саду.


В Алупке. Воронцовский дворец.




На Поляне Сказок.

На канатной дороге.

"КРЫМ" (В. Рождественский)
Спускайся тропинкой, а если устал ты,
Присядь и послушай дыхание смол.
Вон блюдце долины, вон домики Ялты,
И буквою Г нарисованный мол!
Все ближе и ближе в саду санаторий
Сквозит (как я в сердце его берегу!)
Смеется, и плещет, и возится море,
И пенит крутую лазурь на бегу.
Как дышит оно и привольно и смело,
Какой на закате горит синевой!
Бросай же скорей загорелое тело
В упругую влагу, в слепительный зной!
На запад, где солнце вишневое тонет,
Плыви и плыви, а начнешь уставать -
На спину ложись, чтоб могло на ладони,
Вечернее море тебя покачать.
Здесь розы, и скалы, и звонкая влага,
Здесь небо прозрачно, как пушкинский стих,
Здесь вышел напиться медведь Аю-Дага
И дремлет, качаясь на волнах тугих.
Недаром в метелях и тающем марте
Любил ты, тревогой скитаний томим,
Искать благодарно на выцветшей карте
Как гроздь винограда повиснувший Крым.
P.S.
Когда так много позади
всего, в особенности -- горя,
поддержки чьей-нибудь не жди,
сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
и глубже. Это превосходство --
не слишком радостное. Но
уж если чувствовать сиротство,
то лучше в тех местах, чей вид
волнует, нежели язвит.
(Иосиф Бродский - "С видом на море")
Вот еще одно стихотворение Всеволода Рождественского, оно не о Ялте.
Очень нравится.
"КОКТЕБЕЛЬ"
Я камешком лежу в ладонях Коктебеля…
И вот она плывет, горячая неделя.
С полынним запахом в окошке на закат,
С ворчанием волны и трескотней цикад.
Здесь, в этом воздухе, пылающем и чистом,
Я сразу звонким стал и жарко-золотистым,
Горячим камешком, счастливым навсегда,
Соленым, как земля, и горьким, как вода.
Вот утро… Все в луче, лазурью пропыленном,
Оно к моим зрачкам подкралось полусонным,
И, распахнув окно, сквозь жаркий полумрак
Впускаю в сердце я огонь и Карадаг.
Пересекая свет и голубые тени,
Подошвой чувствуя горячие ступени,
По лестнице бегу на раскаленный двор,
На берег, где шумит взлохмаченный простор
И, с пеной на гребне, обрушив нетерпенье,
В тяжелых пригоршнях ворочает каменья.
Там, с ветром сочетав стремительный разбег,
Я телом брошенным разбрызгиваю снег,
Плечом врезаю синь, безумствую на воле
В прозрачной, ледяной, зеленоватой соли.
Ловлю дыханье волн и, слушая прибой,
Качаюсь на спине под чашей голубой.
Потом на берегу, песком наполнив руки,
Я долго предаюсь пленительной науке,
Гляжу на камешки, на форму их и цвет…
То четки мудрости, жемчужины примет.
У ног моих шуршит разорванная влага,
Струится в воздухе громада Карадага.
И дымчатый янтарь расплавленного дня
Брожением вина вливается в меня.