Это цитата сообщения непослушник Оригинальное сообщение

субботнее..

Солнечным весенним утром Баба Яга месила тесто для праздничного пирога. Черника, запасённая и засушенная с прошлого лета, мокла в миске, ожидая чести стать начинкой для столь изысканного блюда. Но Яга, будучи хозяйкой гостеприимной и радушной, не собиралась ограничиваться одной черникой. Вот – вот должна была прибежать выдра с обещанной щукой. В печи стояли свежие щи, а на печи лежали испечённые с вечера пирожки с мясом.

Яга находилась в прекрасном расположении духа, к обеду ждала гостей на свой юбилей – триста лет как – никак! Тут в дверь неуверенно заскреблись.

– Забегай, чего скромничаешь? – не поворачивая головы, сказала хозяйка.

Дверь скрипнула, кто – то вошёл и остался стоять у порога.

Яга, уверенная, что ей принесли ожидаемую щуку, обернулась к двери и потеряла дар речи.

На пороге стоял худенький темноволосый парнишка лет десяти весьма колоритного вида. Нестриженные вихры торчали во все стороны, портки были в многочисленных прорехах, из которых нагло выглядывали синие подштанники, цвет штанов был некогда белым, но сейчас его определить было весьма затруднительно. Картину довершала старая мужицкая рубаха, настолько большая, что доходила почти до колен, вися на щуплых плечах, как на пугале. Рубаха была аккуратно подпоясана супонью. Обутые на ноги лапти необъяснимым образом не разваливались, но явно были к этому близки.
Несмотря на столь затрапезный костюм, вид у мальчишки был бодрым и задорным. Со смуглого лица, слегка измазанного сажей, прямо и открыто смотрели ясные карие глаза.

– Здрасьте! – сказал паренёк.
– Ээээ… И тебе не хворать, коль не шутишь, – очнулась бабка. – Ты откуда взялся? Как избу нашёл?
– Из деревни я. Третий день в лесу брожу. Увидел вот избу вашу, думаю зайду – хоть корочку хлеба попрошу. Не откажете?
– Да что же я, извергиня какая, ребёнка коркой сухой кормить? Проходи, на лавку вон присядь пока, я тут, вишь, стряпню затеяла.

Мальчик, сняв растоптанные лапти, прошёл к лавке, накрытой разноцветным ковриком, сел и начал с любопытством озираться вокруг.

– Звать – то тебя как? – снова занявшись тестом, поинтересовалась Яга.
– Матвей. А вас – то как? – не отрывая взгляда от полки с травами, отозвался паренёк.
– А зови как хошь. Так в лесу все бабушкой зовут. Ты заблудился что ль? Из чужой деревни? Так местные вроде не теряются, сызмальства знают лес.
– Нет, не заблудился я, – хмуро сказал Матвей, – Сам ушёл.
– Да неужто в родной семье так тяжко было? – удивилась Яга, процеживая ягоды через старый, но чистый рушничок.
– Добро бы в родной! Погорели мы позапрошлый год, мамка с братишкой так в доме и остались, батька только меня да сестрёнку вытащить и успел. Остались мы без дома, сарай погорел, скотину продать пришлось – корма сгорели, куда её? Вот и… Сестрёнку трёх лет тётка хоть в город забрала, да сама с трудом перебивается. Батька в батраки подался, а мне куда? Тоже в батраки. За кусок хлеба с утра до ночи в поле работаешь, а в награду тумаки да окрики, – спокойно объяснил Матвей, – Нет, хозяйка–то добрая, а вот хозяин – злыдень. За копейку удавиться готов.

– Ох ти ж, так ты и сирота, значит? – покачала головой Яга, – таки не выдержал, убёг?
– Да нет, я ж к работе привычный, чай не из бар. С отцом – то с пяти лет в поле работал. Тут другое.
– Это что ж ещё? – удивилась бабка.
– Меня по зиме волк укусил, – и мальчик показал небольшой, уже заживший шрам на руке, – Он в хозяйский коровник забрался, а я там чистил. Хотел его прогнать лопатой, а он меня хвать! – и убежал.
– Уж не отомстить ли ты решил? Ох, зря ты это затеял! В деревню ведь только матёрые в одиночку и ходят. Не по силам тебе он будет! – воскликнула бабка.
– Да нет, зачем же? Он в чём виноват, зверь же, выживает как умеет. Не убил же, а ведь мог! Нет, я теперь… – договорить Матвей не успел.

В дверь тихо проскользнуло тёмное блестящее существо и глазами–бусинами обалдело уставилось на мальчика.

– Проходи уже, чего застыла – то? – хмыкнула Яга, – Принесла?
– Принесла! – гордо сообщила выдра и, метнувшись обратно к двери, волоком затащила щуку. Рыбина оказалась большой, вдвое больше выдры.
– Вот спасибо–то! – обрадовалась Яга и сунула рыбину в кадку, - как малой?
– Чуть прихрамывает, а так уже хорошо.
– Ну и славно. Не забывай мазь под повязку! И никакого плавания, нельзя пока! – наказала Яга.
– Всё помню, спасибо тебе, бабушка! – и выдра убежала.
– Ох уж эти дети! – проворчала старуха, украшая пирог косичками из теста.
– А что там случилось, кто хромает? – с любопытством спросил Матвей.

Яга с изумлением уставилась на мальчика.

– Ты что, понял, о чём разговор шёл?!
– Ну да. Я ведь не рассказал. Как меня волк укусил, так я неделю в горячке лежал, меня хозяйка выхаживала. Отлежался ещё неделю, работу лёгкую делал, пока не окреп. Тут и понял, что язык зверей понимать стал. Но это ничего. А потом было полнолуние… – Матвей сбился и замолчал.
– Можешь не объяснять, – отмахнулась Яга, – Я знаю. Значит, род у тебя особый, повезло тебе. Не простой волк укусил тебя. Да и сам ты не прост, не выжил бы. Но могу тебе помочь, коли оборотнем быть не хочешь.
– Правда, это можно вылечить?
– Правда. Только тут уж тебе выбирать можно – либо в деревню человеком, либо в лесу волком ходит будешь, – Яга задвинула в печь противень с черничным пирогом и вытащила из кадки щуку.
– Может, помочь? – спросил Матвей.
– А давай! – вдруг согласилась бабка, раньше не принимавшая ничьей помощи на кухне, – А я тогда отвар тебе сделаю. Только решай сейчас – человек или волк. Назад пути не будет!
– Волком! – сразу ответил Матвей.
– Ну гляди. Хотя при твоей–то жизни, так оно лучше будет… – и Яга начала шарить по полкам, перебирая какие–то баночки, пучки трав и кульки.

Из настенных часов с гирьками высунулась заспанная кукушка.

– Ку – ку! О! А это кто?
– Машка! Время! Вопросы потом задавать будешь, не до тебя сейчас – отмахнулась старушка.
– Аааа… Это… Ну, десять часов, – сказала Машка, глазея на неожиданного гостя.
– Ну вот и молодец. А теперь делом займись, сама, поди, знаешь, что делать надо, мне – то недосуг!

Кукушка обиженно скрылась за своей дверцей.

Матвей дочистил щуку, а бабка уже подготовила для неё тесто.

– Ты, Матвей, попей чаю с пирожками пока, вон на печи в миске стоят. Или щей похлебай. А эти пироги у меня к обеду – гостей жду, – сказала Яга, вынимая из печи черничный пирог.

Матвей наскоро умылся и сел за стол. Яга, поставив в печь рыбный пирог, налила щей да поставила мясные пирожки.

– Бабушка, а где ж мне теперь жить–то? Не в деревню же, если волком–то, – сказал Матвей, – Может хижину какую построить?
– Аль сдурел? – возмутилась бабка, – Неужто я ребёнка в лес турну? Ты ж волком не сразу станешь, так и будешь оборотнем ходить, покуда голос грубеть не начнёт. И каждое полнолуние траву пить придётся, иначе единого облика тебе не придать! Уж не обессудь, знахарка я, да не колдунья ведь! Уж, почитай, почти три века в лесу врачую, а и то не всех выходить могу, – Яга грустно вздохнула, – Вон у выдры детёныш под водой в ветвях ивы запутался, напугался, дёрнулся – да и сломал лапку себе. Добро хоть мать сообразила сразу – принесла. Здоров будет теперь. В лесу – знаешь сам – больные не выживают!
– Ой, так она тебе, выходит, рыбой за лечение платила? – догадался Матвей.
– Да Бог с тобой! Не беру я плату с них, сами приносят. Не в оплату – в благодарность.
– Никогда бы не подумал, – сказал Матвей, – А где же мне жить тогда?
– Как это где? Здесь конечно. Леший полати справит, а с баней уж до завтра погодить придётся, не до неё сегодня, – заваривая травяной чай, ответила Яга.
– Леший? Прозвище что ли? – недоумённо спросил Матвей.
– Да с чего ж. Настоящий Леший. Чему дивишься то? Сам оборотень, с Бабой Ягой сидишь, чай пьёшь, а Лешему удивился! Эх, Матвей, – старушка покачала головой.
– Баба Яга? Настоящая? Правда? Вот здорово! – заорал Матвей.
– Не шуми ты, зверьё напугаешь! – рассердилась Яга, – Посуду вон сполосни. Поди и не видал такой?
– Видел похожую, – мальчик с интересом разглядывал тонкие фарфоровые чашки – Откуда такие?
– Горыныч с Китаю своего принёс. И не спрашивай, что там за страна такая – не знаю. А про Горыныча потом расскажу.
– А я думал, что это всё сказки, – улыбаясь и всё ещё не веря, сказал Матвей.
– А откуда ж, по – твоему, сказки берутся? Люди же не слепые кругом, да и кое с кем связь держим, потому как без этого не обойтись, – сказала Яга, – Глянь–ка, кого там принесло. Для гостей–то вроде рано ещё.

Матвей подошёл к двери и осторожно её открыл. На пороге возник большой чёрный ворон с большим узлом в клюве.

Поздоровавшись с Ягой и кивнув Матвею, ворон положил на лавку узел и упрыгал за дверь.
– Бабусь, а это чего? – указал на узел Матвей.
– Одёжка тебе. Не ходить же тебе так. Да и гости вот–вот подойдут, – Яга развязала узел и достала из него рубашку, штаны и ремень., – Ну вот и славно, а лапти сам сплетёшь, небось научили уже?
– Научили. А как ворон узнал? – разглядывая не новую, но добротную рубаху, спросил Матвей.
– Дык, а Машка на что? Поди уж весь лес знает! Переодевайся, беги в горницу, накрывать пора.

Матвей ушёл одеваться, а бабка уж доставала заграничную и русскую посуду, бережно хранимую для таких вот случаев. Расстелила скатерть, уместила в центре стола пузатый самовар, а тут и Матвей на помощь пришёл.

– Глянь–ка Матвей, вон Водяной идёт. – позвала Яга Мальчика к окну. И чего он там тащит?
– Бабушка да это же…– Матвей не закончил.
– Котёнок! – воскликнула Яга, и они с Матвеем уставились друг на друга.

***
С самого утра день пошёл наперекосяк. Сначала котёнок, подаренный весной Яге Водяным, притащил из леса мышь. Забившись под лавку, он начал истошно орать, словно кошка, призывающая своих котят. Бабе Яге это в конце концов надоело, она выловила и выкинула за дверь нарушителя спокойствия, велев ему с добычей в избу больше не заходить.
Потом пришёл Матвей, который ещё с утра отправился в лес за сушниной. Дров он, однако, не привёз. На санях лежала попавшая в капкан и вконец измученная рысь. Как её тащил по сугробам щуплый девятилетний мальчишка – осталось загадкой, но допереть всё же смог. Яга, увидев в окно взмокшего от неимоверных усилий ребёнка, выскочила из избы.
– Чего ж опять такое – то? – обратилась к Матвею старуха.
– Да вот, в капкан попала. Та самая, что котёнка нашего выкормила, – по лицу ребёнка было видно, что он невероятно устал, но бодрости духа явно не утратил.
– Ничего капканище! Он же на медведя! Кто ж зимой ставит медвежьи капканы – то?
Огромный капкан, вцепившийся рыси в ногу, Матвей снять не смог, сил не хватило. Попробовали вдвоём. Пружины, однако, оказались слишком тугими, а кровь из лапы и растаявший от тепла рыси снег, смёрзлись на самом капкане и заблокировали его намертво.
– Да что ж делать – то? Матвей, кликни Машку, пущай до Лешего летит – не справимся мы, – Яга, скинув с плеч дошку, накрыла ею рысь.
Матвей в два прыжка взлетел на крыльцо, юркнул за дверь, но почти сразу выскочил назад, неся коврик, которым обычно накрывали лавочку.
– Турнул Машку – то?
– Ага, улетела уже. Леший, наверно, не скоро будет. Надо рысь в дом занести, – и Матвей начал расстилать коврик рядом с санками.
Вдвоём они аккуратно переложили рысь на коврик и понесли в дом. Рысь – не кошка, весу в ней куда больше пуда, а Матвей сам едва ли не легче. Бабка, втихую матеря непослушную ногу, тащила коврик с рысью по крутым ступенькам крыльца, а сама не знала за кого переживать – то ли за несчастную кошку, то ли за Матвея – а ну как надорвётся!
Едва рысь уложили на лавку, примчался котёнок и начал вылизывать свою приёмную мать, при этом что – то успокоительно шепча ей на ухо и утробно урча. Эта самая рысь выкармливала его, когда весной Водяной притащил его Яге в подарок. Где он взял в лесу слепого недельного котёнка, Водяной нипочём не признавался.
Из – за своей дверки выглянула Кукушка. Обладая неумеренным любопытством, она знала, что Яге сейчас вопросы задавать не стоит, но молча наблюдать за происходящим ей никто запретить не мог.
– Машка, сыскала Лешего – то? – сварливо спросила Яга, роясь на полке с лекарствами.
– Я разве подводила когда? – обиженно насупилась кукушка.
– Бывало. Аль напомнить? Где Леший – то, далече?
– Нет, с болота бежит. Будет скоро, – и Машка нырнула в
часы, где, как обычно, заснула.
– Ох, Матвеюшка, как же снять – то его, а? Ведь не осилим! – обратилась старуха к начавшему разжигать уже остывший самовар мальчику.
– Лешего ждать, больше никак! – пожал плечами Матвей, – Сейчас оттает немного, так может полегче станет. Кто ж его поставил – то?
– Придётся, видно, егеря заманить. Он небось знает! – сказала бабка.
Не любила она с людьми общаться, но с егерем у неё сложились неплохие отношения с тех пор, как она его выходила после тяжёлой простуды. Егерь, однако, при всём желании не сумел бы найти избу Бабы Яги без её на то дозволения.
– Сначала рысь вылечить надо, потом уже с егерем будем разбираться! – из горницы крикнул Матвей. Видно пошёл за тканью для перевязки.
– Не умничай! Сам – то одёжку смени, а то простынешь, а мне нянчи тебя потом!
Леший вломился без стука, на пороге скинул валенки и сразу кинулся к рыси.
– Яга, Матвей, доброго дня! – не глядя на хозяев, сказал Леший. Всё его внимание было направлено на рысь.
– И тебе привет, – сказала бабка, – Огляди, как убрать капкан, мы с Матвеем вдвоём не осилили.
– Палку надо покрепче. Полено сойдёт тоже, – сказал Леший, разглядывая капкан.
Матвей подал полено Лешему и уцепился за одну из челюстей капкана.
Кое – как, совместными усилиями, тиски капкана разжали и освободили лапу.
Яга сразу занялась осмотром пациента. Остальные ждали, затаив дыхание.
– Перелома нет. Сильно ушибло только, кожу ссадило чуток, но это не смертельно, – вынесла вердикт Яга, – Как ты его подцепила – то?
– За зайцем прыгнула, – сказала рысь, – А капкан, видать, под снегом лежал. Ещё и цепью к дереву прикован. Так бы и сама до тебя доползла, не сидела бы там два дня.
– Два дня! Неужто и весточку послать было не с кем?
– Так послала сороку. Она и привела Матвея.
– А я уже и дров набрал полные санки, а тут сорока чуть не на голову села. Ну я и бегом туда. Снегу по колено, сороке – то что – она летает, ещё и торопит, быстрее, мол. А как я быстрее? И так снега полные валенки набрал, вымок весь, пока добрался. Цепь от дерева смог отцепить, а капкан снять сил не хватило, – рассказал Матвей.
Яга взялась лечить рысь, а Матвей снова оделся и побрёл обратно в лес – дрова – то надо забрать. Леший вызвался помочь мальчику, и, наскоро выпив по стакану чая, они ушли.
Начался снегопад. Яга, закончив лечение, велела рыси пройтись. Рысь, припадая на больную лапу, неуверенно прошлась по кухне. Лапа ещё болела, но ступать на неё уже было можно.
В дверь раздался громкий стук.
– Кого там ещё принесло? – сердито сказала Яга, – Заходите!
Дверь открылась, и вошёл Кощей Бессмертный.
– Здравствуй, Яга, – поклонился Кощей, – Как твоё здоровьице?
– Заходи, Кощей. С чем пожаловал на этот раз?
– Да так, мимо проходил, дай, думаю, зайду в гости, – улыбаясь сказал Кощей.
– Так я тебе и поверила!
Кощей, в своё время решив, что на Руси ему скучно, сбежал в Европу. Однако европейские нравы пришлись не по вкусу русскому злодею и, прожив там пару веков и едва не попавшись в руки озверевшей инквизиции, Кощей подался обратно. Местная нечисть пустила его, однако с условием – людям не пакостить, девиц не воровать да прекратить фальшивые сокровища за настоящие выдавать. Пришлось Кощею подчиниться, потому как обратно в Европу ему уже не хотелось. Да ещё и ларец заветный Горынычу в карты проиграл.
Сейчас Кощей вёл относительно спокойный образ жизни, но регулярно, примерно раз в двадцать лет, собирался жениться. Несмотря на постоянные отказы от разных невест, Кощей продолжал считать себя неотразимым и не оставлял попыток найти себе супругу. И каждый раз являлся к Яге с просьбой продать ему приворотное зелье. Все попытки Яги объяснить ему, что приворотное зелье она не умеет делать и учиться этому не собирается, не имели никакого эффекта. Кощей был
уверен, что у Бабы Яги оно совершенно точно есть, но она, то
ли из вредности, то ли из жадности, а может и из ревности, не хочет с ним делиться.
Собственно, именно за этим Кощей явился и на этот раз.
– Зелье не продашь, а? – тоскливо спросил Кощей, усаживаясь на край лавочки.
– Понос, что ль, замучал? – ядовито спросила Яга, накладывая в миску кашу для рыси.
– Ну что ж такое говоришь – то? Сама знаешь, не болею я! Мне то самое нужно! – возмущённо засопел Кощей.
– Да отстанешь ты от меня со своим зельем или нет?! – рассердилась Яга, – Ещё раз явишься с этим – выкину за дверь!
Котёнок зашипел на Кощея, вдвое увеличившись в размерах.
– О, и этот туда же! – с тоской в голосе произнёс Кощей.
– И поделом! – заявила бабка, доставая чугунок, – Обедать будешь али как?
– Не буду, – хмуро сказал Кощей, – Я уже два дня ни есть, ни пить не могу! У меня, может быть, судьба решается, а ты всё никак понять не можешь.
– Иди уже тогда к любви своей да сватайся! Надоел хуже горькой редьки со своими женитьбами! – проворчала Яга.
Кощей, грустно поморщившись, пошёл к двери. На пороге он обернулся.
– Может хоть капельку дашь, а?
– Иди вон лучше к навке Наталке посватайся, а меня оставь в покое! – окончательно выйдя из себя, закричала Яга.
Кощей ретировался от греха подальше. Ягу он не то что бы боялся, но знал, чем может кончиться попытка навредить ей. Лесное зверьё на куски порвёт. Очень уж любили и уважали знахарку в лесу и зверьё, и птицы. Многих она вылечила и выходила.
– Бабушка, а это кто был? – спросил котёнок, – Страшный какой, худой. Это каторжник, да? – котёнка и Матвея Яга научила читать, и оба они проводили время за единственной книгой, имевшейся у Бабы Яги – амбарной книги одного барина, почившего пару веков назад.
– Да нет. Хотя ему бы не мешало на каторгу – то, –отмахнулась Яга, – Кощей это, сам по себе он, ни тут, ни там. Женится всё.
– Понятно – ничего понятного котёнок, конечно, не видел, но решил вопросов больше не задавать.
К обеду Матвей и Леший добрались до дома. Яга уже сварила гречневую кашу, заправив её поджаренным салом с луком.
– У - у - у, какие ароматы! – протянул Леший, – Обедом угостишь?
– А то! – Яга уже расставляла тарелки с кашей, – Руки мойте и за стол. Рысь, ты будешь или попозже?
– Сыта пока, спасибо, бабушка! Когда уже домой можно будет? У меня, небось, всё логово снегом замело, – сказала рысь.
– Сиди уж, – сказал Леший, – Сам тебя провожу да логово твоё заодно гляну. Почистим, руки не отвалятся.
– Ешьте давайте, стынет всё! – пристрожилась Яга, но сама
улыбалась.

После обеда Яга велела Матвею погулять с рысью вокруг избы, посмотреть, как слушается лапа. Заодно и в охоту поиграть – а ну как лапа не сможет хорошего толчка для прыжка дать! Тогда рысь охотиться не сможет, и придётся ей у Лешего до полного выздоровления жить.
С лапой всё оказалось нормально, прыжки лишь отзывались в лапе небольшой болью. Через полчаса Матвей с рысью уже затеяли весёлую свалку в сугробе. Яга сначала ругалась, что надо бы лапу поберечь и вообще промокнут и простынут оба. Потом махнула рукой. Матвей ребёнок, ему шибко поиграть не с кем, а рысь за два дня насиделась в снегу так, что мышцы заныли, ей разрядка нужна. Пусть уж развлекается молодёжь!
– Вот скажи мне, Яга, чего ты не уговорила его человеком стать? – спросил Леший, размешивая в стакане с чаем мёд, – Нынешний что ль? Медведь принёс?
– Медведь… – Яга, подперев голову рукой, смотрела в окно, как Матвей играет в снежки с рысью, – Несварение у него случилось, у косолапого, точно перед спячкой. Уж не знаю, из каких запасов взял, но лису отправил с подарком, у самого уж сил не было – засыпал уже.
– Это который? С ручья?
– Он самый. А Матвей… Сам – то как думаешь? Каково ему оборотнем среди людей? Всё одно ещё лет пять – шесть оборачиваться будет. Как ни скрывай, а ведь дознаются, – Яга вздохнула, – Да и мне подмога. Всё не одной на старости.
– Да какая же старость, али забыла, как у нас тут? Пока нужна – жить будешь, – ответил Леший, – Неужто так подмога нужна? Да тебе только попроси – любой зверь да птица всё для тебя сделает!
– Да не в том дело. Скучно одной. А когда Матвей пришёл, я ведь стряпала как раз. А тесто-оно и сырое – хлеб, – Яга погладила спящего у неё на коленях котёнка.
– Ко двору пришелся подарок? – усмехнувшись, кивнул на кота Леший.
– А то! Баба Яга – да без кота! – улыбнулась Яга и вернулась к разговору о Матвее. - Хлеб ведь знает, что будет. У Матвея – волка впереди лес, волчица да свобода, а у человека – горе одно.
– Это что ж за горе? – Леший допил и потянулся к самовару за новой порцией.
– Три войны его ждут. В первой руку потеряет, во второй – жену, а в третьей – трёх своих сыновей. Внуков не дождется да бобылем и помрет. Али лучше это, чем звериный образ?
– Так ведь те же люди зверя убить и могут! – сказал Леший, печально нахмурив брови – видно вспомнил что – то грустное.
– Не будет такой беды Матвею, его люди уважать станут. Шкура волчья, да ум человечий! Да и для человека он умен – девяти лет всего, а любого взрослого в споре обойдёт!
– Ну тебе видней. Да и сам он тут как дома. Глядишь, и всему лесу подмогой будет. Вон в какую даль рысь тащил – от Старого Бора! – Леший, кряхтя, поднялся со стула, – За чай благодарствую, да вот, смеркается уже, надобно и своими делами заниматься.
– Заходи почаще, а то только по делу и приходишь! Да Водяному с Кикиморой поклон передавай! – попрощалась Яга
Леший, махнув Яге, вышел и окликнул рысь. Матвей один
доделывал снеговика и уже сам был на него похож – снегопад только усилился.

Надо бы и ужин готовить, но Яга разомлела от горячего чая и тёплой печки. Пришлось встряхнуться и браться за хозяйство. Быстро поджарила – ох, и спасибо Петьке, – картошку, нарезала краюху хлеба. Посмотрела в окно на мальчика и вслух сказала:
– Ну, куда ему в люди? Наш он! – и, уже громко, – Матвей! Хватит бегать, иди сушись, да ужинать пора!

***

До сих пор гуляют слухи об огромном волке «Лесном духе», так его называют. Этот волк не боится людей, не нападает, а помогает потерявшимся людям найти дорогу домой.
Охотники обходят его стороной. Не из страха, а из уважения. Волк наблюдает за людьми из чащи леса. И часто среди ветвей можно заметить прямой и открытый взгляд ясных карих глаз.

© Юлия Каташевская