Весной того же семнадцатаго года я видeл князя Кропоткина, столь ужасно погибшаго в полифемском царствe Ленина.
Кропоткин принадлежал к знатной русской аристократiй, в молодости был одним из наиболeе приближенных к императору Александру Второму, затeм бeжал в Англiю, гдe и прожил до русской февральской революцiй, до весны 1917 года. Вот тогда я и познакомился с ним в Москвe и весьма был тронут и удивлен при этом знакомствe: человeк, столь знаменитый на всю Европу,-- знаменитый теоретик анархизма и автор "Записок революцiонера", знаменитый еще и как географ, путешественник и изслeдователь восточной Сибири и полярных областей, -- оказался маленьким старичком с розовым румянцем на щеках, с легкими, как пух, остатками бeлых волос, живым и каким-то совершенно очаровательным, младенчески наивным, милым в разговорe в обращенiи. Живые, ясные глаза, добрый, довeрчивый взгляд, быстрая и мягкая великосвeтская рeчь -- и это трогательное младенчество...
Он окружен был тогда всеобщим почетом и всяческими заботами о нем, он, революцiонер, -- хотя и весьма мирный, -- возвратившiйся на родину послe стольких лeт разлуки с ней, был тогда гордостью февральской революцiи, наконец-то "освободившей Россiю от царизма", его поселили в чьем-то, уже не помню в чьем именно, барском особнякe на одной из лучших улиц в дворянской части Москвы. В концe этого года шли собранiя на этой квартирe Кропоткина "для обсужденiя вопроса о созданiи Лиги Федералистов". Конец того года -- что уже было тогда в Россiи? А вот русскiе интеллигенты собирались и создавали какую-то "Лигу" в том кровавом, сумасшедшем домe, в который уже превратилась тогда вся Россiя.

Но что "Лига"! Дальше было вот что:
В мартe 1918 большевики выгнали его из особняка, реквизировали особняк для своих нужд. Кропоткин покорно перебрался на какую-то другую квартиру -- и стал добиваться свиданiя о Лениным: в преинаивнeйшей надеждe заставить его раскаяться в том чудовищном террорe, который уже шел тогда в Россiи, и наконец добился свиданiя. Он почему-то оказался "в добрых отношенiях" с одним из приближенных Ленина, с Бонч-Бруевичем, и вот у него и состоялось в Кремлe это свиданiе. Совершенно непонятно: как мог Кропоткин быть "в добрых отношенiях" с этим рeдким даже среди большевиков негодяем? Оказывается, всетаки был. И мало того: пытался повернуть дeянiя Ленина "на путь гуманности". А потерпeв неудачу, "разочаровался" в Ленинe и говорил о своем свиданiи с ним, разводя руками:
-- Я понял, что убeждать этого человeка в чем бы то ни было совершенно напрасно! Я упрекал его, что он, за покушенiе на него, допустил убить двe с половиной тысячи невинных людей. Но оказалось, что это не произвело на его никакого впечатлeнiя...
А затeм, когда большевики согнали князя анархиста и с другой квартиры, "оказалось", что надо переселяться из Москвы в уeздный город Дмитров, а там существовать в столь пещерных условiях, какiя и не снились никакому анархисту. Там Кропоткин и кончил своя дни, пережив истинно миллiон терзанiй; муки от голода, муки от цинги, муки от холода, муки за старую княгиню, изнемогавшую в непрерывных заботах и хлопотах о кускe гнилого хлeба... Старый, маленькiй, несчастный князь мечтал раздобыть себe валенки. Но так и не раздобыл, -- только напрасно истратил нeсколько мeсяцев, -- мeсяцев! -- на полученiе ОРДЕРА на эти валенки. А вечера он проводил при свeтe лучины, дописывая свое посмертное произведенiе "Об этикe".
Можно ли придумать что-нибудь страшнeе? Чуть ни вся жизнь, жизнь человeка, бывшаго когда-то в особой близости к Александру Второму, была ухлопана на революцiонныя мечты, на грезы об анархическом раe, -- это среди нас-то, существ, еще не совсeм твердо научившихся ходить на задних лапах! -- и кончилась смертью в холодe, в голодe, при дымной лучинe, среди наконец-то осуществившейся революцiи, над рукописью О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЭТИКЕ.

P.S. Вот уж действительно, сбылась мечта "пожить в царстве свободы".