Лесоводам давно известно о многообразии форм нашего обыкновенного дуба летнего или черешчатого (Quercus robur L.),
[700x438]
который является основной породой широколиственных лесов Европейской части Советского Союза.
Еще с прошлого века различают формы с листвой, распускающейся рано (Q. robur f. praecox Czern.) и поздно (Q. robur f. tardiflora Czern.), формы с плакучей и колонновидной формой кроны, с листьями различной окраски, опадающих в разные сроки.
Наиболее подробно еще в 1930-ые годы писал о формах дуба В.Н.Сукачев. О коре дуба им, в частности, было написано следующее: «Кора в молодости серебристо-серая, блестящая, так называемая «зеркальная», к старости делается грубой, с широкими трещинами и толстым пробковым слоем, достигающим в старости до 10 см толщины». В сводке «Деревья и кустарники СССР» 1951 года конкретизируется изменение в характере коры: «Кора в начале гладкая оливково-бурая, затем красно-бурая, позже серебристо-серая («зеркальная»), затем в возрасте около 30 лет растрескивающаяся и далее толстая (10 см), глубоко-трещиноватая, буро-серая».
В более поздней сводке пишется еще определеннее: «Кора вначале гладкая, буровая, а с возраста 30 лет растрескивающаяся, толстая, буровато-серая». Важность установления возраста растрескивания коры, исчезновения зеркальности, состоит в том, что именно эта серебристая кора наиболее богата дубильными веществами содержание которых в ней поднимается до 20%.
Поэтому стоит довести до широкого круга лесоводов старые легендарные сведения о серебристых дубах, пока эти сведения не утеряны.
СКАЗ ПРО ДУБ С СЕРЕБРИСТОЙ КОРОЙ
Из далекого-далекого детства приплывают к нам порою то ли сказки, то ли были, то ли истории, слышанные от людей, которые голову дадут на отсечение за их подлинность. Но закутанные в одежды многих десятилетий, они становятся сказами, которым хочешь верь, хочешь не верь, но они бродят за тобой как часть твоей жизни, а может жизни отцов и дедов, прадедов...
Вьет вьюга свою бесконечную тоскливую песню, заметает все тропы-дороги, все леса-перелески, а в избе тепло, бабушкино веретено шелестит свою веселую песню, и вторит ему сама бабушка, словно не сказку сказывает, а думает вслух.
«Давно это было. Дремучие дубравы росли тогда повсюду выше Казани, от Волги и до Суры можно было доехать, так и не выбравшись из леса. А в дубравах тех росли серебристые дубы. Листом и желудем они были как и все наши дубы, но высоту имели преогромную и крепость великую, а кору такую светлую и серебристую, что в нее как в зеркало смотреться можно было.
Готовили из той коры отвары, дубители для кож, после обработки которыми кожи становились мягкими да крепкими, что вовек их сносить нельзя было, тулупы из овчин носились по сто лет. Но вот пришла на те дубы и иная слава. Корабли из них строить начали необычной крепости. Каждый дуб вывозили зимой на десяти санях. И столько их порубили, что сам царь Петр запретил их здесь рубить и повелел оставить заповедные корабельные рощи.
Потом царица Екатерина повелела новые дубравы посадить, а чтобы все помнили, что по ее приказу это дело делается - буквой «Е» эти дубравы сажались. Но серебристые дубы ни в заповедных корабельных рощах, ни в новых дубравах не появились. И совсем бы им исчезнуть, но злой дух леса, хитрый коварный Кереметь, решил их для себя сохранить. Испокон веков выше заповедного леса, на самой вершине, откуда все родники начало берут, живет сам Кереметь, и никто не смеет к той роще приближаться».
«Скажи, бабушка, Кереметь - леший или человек?» - просят внуки. Но шелест веретена прекращается, бабушка словно просыпается от сна: «Тише, тише... Нельзя имя Кереметя вслух произносить - услышит - душу унесет. Нельзя думать о Керемети - проведает, унесет душу к себе. Спать давно пора, а не разговоры вести».
Дети укладываются, а на дворе воет метель, и перед глазами встает заметенный черный лес, где в берлоге под корнями серебристого дуба дремлет Кереметь и поджидает себе жертву... Страшно думать о нем, нельзя думать о нем, а он, как назло не выходит из головы.
А на утро, едва свет проник в избу сквозь замороженное оконце, едва взрослые успели разгрести снег с троп, из дома в дом поползла весть - возле рощи Керемети опрокинулись сани и задавило мужика Якова, что с мельницы муку вез. «Кереметь взял его душу», - тихо шептали старухи.
Летом от рощи Керемети веяло медовым духом, такой травы и цветов, как здесь нигде не было. Под осень орехи крупные оставались на кустах орешника, дикие яблоки пригибали ветви яблонь, в лесу беспечно распевали петухи, отнесенные в жертву Керемети, а куры успевали выводить цыплят. Никто не смел входить в этот лес. Детям запрещалось даже глядеть в сторону рощи, ни цветочка, ни листочка, ни веточки нельзя было взять у этого леса.
Но вот произошла революция, самого царя свергли с престола, бога отменили, и Кереметя люди сразу перестали бояться. И когда разрешили рубить эту рощу, поделив между деревнями, поехали и стар, и млад за заветными дубами. В спешке одно дерево завалилось на лошадь и чуть не придавило самого нерадивого хозяина. Но никого это не удержало - никто не поминал о Керемети. Срубили и дубы с белой серебристой корой, а место это так и назвали «Поляна белых дубов».
Стали жить люди рядом с былой рощей Кереметей, яблоки и орешник лесной не стали в огородах корчевать, и первое время орешник прямо среди картошки давал орехи, а яблони - яблоками радовали. Вместо страшных мрачных дебрей, где злым кереметям жертвы приносили, остались яблони, которые цвели весною, как в сказочном царстве, когда были изгнаны там злые силы.
Но вот пришли морозные зимы и заморозили яблони. Некому их было защитить от лютых холодов мощными ветвями - серебристые дубы исчезли вместе с Кереметями. Без этих дубов и светлые источники, которые радовали людей и служили им добром, излечивая от хворей, вдруг стали мутными и каждый ручеек стал мнить себя рекою, делать себе русло побольше, превращаясь в овраг. Нет, рано люди над злым духом победу праздновали - в серого волка, что по оврагам да буеракам прячется превратился Кереметь. И раз люди его рощи отобрали, он их поля оврагами заберет.
Но людей трудно теперь испугать - умные машины, удобрения, книги пришли им на помощь. Много лесов заново посадили люди. Известно лесникам, что дубы имеют серебристую кору, пока молодые, лет до 30. Эту кору так и зовут «зеркальной», в ней дубителей больше всего. Но, может, в старые времена дубы с серебристой корой могли жить долго-долго? Больше всего всякие червячки да жучки дубу досаждают, а в тех заветных рощах все лето куры да петухи гуляли, целый выводок цыпляток выводился. Они всех тех жуков и червяков поедали и кора дубов оставалась серебристой.
Шумит река Шумаш, несет свои воды в Волгу, замутилась ее вода от растущих оврагов и вредных химикатов с размытых полей, огородов и садов. Керемети только того и ждут, чтобы людям отомстить...
Валерия Ильинична Турманина, 1989 год