Ты добрым будь, к дурным, благочестивый муж,

                                              Ведь добрые и так счастливы и велики. Саади.                                                                  

                                             Бремя страстей Прохора

    В большой и могучей стране Советов, человеку малость одержимому, с характером, можно было быстро подняться по служебной лестнице. Этому способствовала бесплатная система образования, сравнительно дешевое устройство быта. Хоть и считают Маркса и Энгельса утопистами, но выражение «Бытие определяет сознание» актуально.

  Окончив училище механизации, и став экскаваторщиком, Прохор быстро показал себя с лучшей стороны:  грамотным, исполнительным, мастером своего дела. В середине пятидесятых годов двадцатого века Советская Средняя Азия быстро развивалась. Страна, оправившись от разрухи Отечественной войны 1941 – 1945 годов, смогла начать свое послевоенное развитие. Уже в 1949 году была испытана атомная бомба, и ученые работали уже над созданием водородной бомбы, чтобы было больше сдерживающих факторов от агрессивности окружающего капиталистического мира. Над планетой витал лозунг «Миру - Мир!» и беленький голубок несравненного Пикасо был у многих на груди.  

   Свои трудовые подвиги Прохор  начал в Таджикистане, там же женился, там же родились его три сына. Он передовой экскаваторщик, жена агроном, член местного совета, чем не показательная советская семья. В те времена, с помощью Советского Союза, началось развитие экономики соседнего Афганистана. Строился автодорожный туннель Саланг на перевале через хребет Гиндукуш, который намного улучшил связь северных провинций страны со столицей – Кабулом. В 1962 году завершилось строительство ГЭС Пули – Хумри, строились госхозы, с обширными плантациями цитрусовых, и слово Шурави -  советский, было высокой оценкой наших специалистов, среди которых был и Прохор.

  В это же время идет бурное развитие Узбекистана, и прежде всего его ирригации. Прохор  работает здесь на освоении так сказать старой зоны орошения в Мирзачульской степи. Постоянная оторванность от дома, от семьи, приличные заработки кружили голову передовому экскаваторщику, а когда он стал работать в колхозе, где председателем был бывший глава Республики Усман Юсупов, то почувствовал себя еще более свободно.

  Когда в стране повеяло плюрализмом мнений, и меченый природой человек начал много говорить о перестройке, дела в стране, в том числе и в ирригации начали сворачиваться. Зарплаты, правда,  росли, но купить на получаемые деньги было нечего. Не проведенная  вовремя  денежная  реформа, и запоздалая политика правительства по переводу плановой экономики на путь рыночный, обанкротили страну. Коммунистическая партия Китая оказалась более гибкой, успела сделать это заблаговременно и тем самым спасла свою экономику. Перестройка, всколыхнула в республиках Средней Азии залежавшиеся силы национализма, и теперь часто можно было услышать в разговорах между русскоязычным и местном населением  в транспорте, в магазинах выражение – «Езжай своя Россия». Да, и многие специалисты поехали в своя Россия. Поехал и Прохор. Куда он мог поехать? Туда, где идет строительство каналов, в Волгоградскую область, на строительство ирригационного канала Волга – Дон. Неграмотная перестройка губила плановую экономику страны, строительство большого канала останавливалось. Его остановке помогала партия так называемых «Зеленых», боровшаяся за спасение экологии. Людей, приехавших в Россию,  никто не встречал, и соответственно ни чем не помогал, все устраивались,  кто как может. Прохору  повезло, он получил квартиру, потом приехали сыновья и для них нашлись земельные участки для строительства жилья. 

  Мы в эти края приехали гораздо позже, когда строительство канала уже не велось, а вся его производственная база, превратилась в ряд мелких самостоятельных ОАО (открытые акционерные общества). Шла «шоковая терапия» в экономике по проекту внука А.П.Гайдара – Егора. Как сказал китайский философ Конфуций « Не приведись вам жить в эпоху великих перемен», но мы как раз попали в эту эпоху, и она, черт возьми, еще не кончилась.  В одно из загнивающих ОАО, куда я попал работать, где начальником был мой товарищ  по тресту Гидрострой в Узбекистане, мы встретились с Прохором. Оказывается, он здесь работал главным механиком. Собачья должность, скажу я вам, работать механиком, когда старые механизмы сыпятся, а на приобретение запчастей нет денег. Тогда существовала противоестественная, просто идиотская   система налогообложения. Налоги надо было платить не с прибыли, а с имеющегося материального фонда. Этот фонд был просто огромен, а доходов он не приносил. Как мы выжили в это кошмарное время, просто удивительно.

  Уже после работы за рубежом, в году 2000, я опять встретился с Прохором. Начинался двадцать первый век, а мы жили,  как в восемнадцатом. Я иногда поражаюсь,  стойкости нашего народа, что только ему не довелось пережить и испытать, европейцы бы вымерли как мамонты, а мы еще существуем. Я приехал к нему на «фазенду», когда он уже был на пенсии, и был поражен увиденным.  В глубине участка был приличный одноэтажный домик, окруженный садом и огородом, супруга Прохора  работала в маленькой теплице, где она выращивала рассаду овощных культур для огорода, а он сам трудился в хлеву для коров. Его хозяйство состояло из двух коров, телки, восьми коз, пяти свиней, и большого количества различной птицы. Когда я его спросил, как он со всем этим управляется, он ответил мне: «Я теперь хфермер!» Присев за стол, что стоял возле дома, мы стали разговаривать, он спрашивал, как у меня дела, я интересовался его успехами. Спросил я его и о детях, как они устроены. Оказалось, что старший сын живет в городе, а средний здесь, на соседнем участке в вагончике и пока не строится, а младший уехал в Ростовскую область и давно уже не пишет. В его планах было строительство большого дома, он и фундамент уже сделал, но тут его постигло большое несчастье – умерла его работящая супруга. Прохор  еще петушился, показывая тем самым, какой он еще выносливый, но видно было, что это хозяйство гнет его к земле. Он, и, правда,  стал ходить согнувшись. Мы ему советовали сократить поголовье скота, но он был,  не умолим. Он так же вставал в пять часов утра, доил коров, кормил всю живность, а потом еще стирал, готовил, ездил на своем стареньком тракторе косить сено. Ему только было не привычно возиться с молоком, пропускать его через сепаратор, делать сметану, творог.  Незамужние женщины в округе знали, что Прохор живет один, оказывали ему различные знаки внимания, иногда приходили к нему в гости, но долго не задерживались, так как ни одна из них не отваживалась стать, маленькой хозяйкой большого дела, взвалив на себя тяжелый труд сельской труженицы. А он мечтал именно о такой женщине, хорошей хозяйке, какой была его супруга. Еще он мечтал купить клочок земли и сажать на нем всякую всячину для своих животных, так как корма дорожали каждый год. И не только корма, но и все энергоносители, и продолжают дорожать, раскручивая инфляцию.

  Все решилось очень просто. Как-то отдавая банку молока одной симпатичной женщине, он почувствовал ее прикосновение к своей руке, и оно было не случайное. Когда смысл этого прикосновения дошел до нашего фермера, он набрался смелости и пригласил ее посмотреть красоты края, где они живут. Эта женщина давно жила одна без мужа и природой родных мест не интересовалась. Да и что ею интересоваться, степь да степь кругом, зимой снег, летом желтая трава.

   Теперь Прохор чуть-ли не каждый день навещал свою подругу, приносил ей молоко, сметану, яйца. Когда они стали жить вместе у нее в квартире, она проявила характер и свой дар убеждения. Так как женщина имела экономическое образование, она доступно объяснила Прохору, что он ходит по кругу: продает свой товар, тут же покупает корма. Деньги как будто есть, но их уже нет. Кроме того, он уже не молодой, и ему надо подумать о своем здоровье, и так он уже стал сутулый. А потом государство,  чем ему помогает? Может быть ссудами с сумасшедшими процентами? Под неопровержимыми экономическими доводами и женскими ласками, Прохор сдался, продал все хозяйство на корню, а деньги положил в банк под проценты. Не стало еще одного трудолюбивого фермера, а государство это и не почувствовало, оно покупает более 40% продуктов за рубежом, оплачивая труд чужих рабочих, вместо того, чтобы датировать свое сельское хозяйство.

  Уже после того, как Прохор продал все свое сельское хозяйство вместе с участком и домом, мы с ним иногда встречались, то в квартире его новой супруги, то в его пустующей квартире, а то и у меня в доме.  Всегда на этих встречах был его фирменный напиток в пятьдесят градусов с добавкой настойки боярышника. В разговорах я всегда интересовался, как живут его дети, построил ли дом его средний сын, но всегда получал один и тот же ответ, что все идет так, как они того желают.

  Время летит не заметно, и вот на 78 году жизни Харитона не стало. Он шел с водой из родника, а это он делал два – три раза в неделю, так как вода в нашей водопроводной  сети не самая хорошая и ему стало плохо. Пока вызывали скорую,  и она приехала, все было кончено. На следующий день, мы с его старшим сыном и его товарищем  поехали в администрацию нашего поселка  узнать, как похоронить нашего хфермера.  Нам объяснили, что сейчас самим ничего делать не надо, существует очень рентабельная организация под названием «Память», которая все делает сама. Мы это почувствовали, когда пришлось заплатить около сорока тысяч рублей. На похоронах было человек пятнадцать, не более. Средний сын и внуки почему-то не пришли, не пришли и мужики, бывшие соседи Прохора по фазенде, узнав, что он квартиру и деньги отписал своей новой сожительнице. Может быть, сын и его дети,  внуки Прохора, обиделись, что вот уже около двадцати лет живут в вагончике и их забыли? Может быть.