Шармута (куртизанка)

   Прежде, чем я вам расскажу об одном событии, видимо,  необходимо познакомить вас с той страной, где это происходило. Происходило это в Йеменской Республике (Аль – Джумхурия  аль – Йамания).  «Аль – йаман» можно перевести с арабского языка, как «счастье», «благоденствие». Это государство образовалось 22 мая 1990 года в результате объединения Йеменской Арабской Республики (ЙАР, или Северного Йемена) и Народно Демократической Республики Йемен (НДРЙ, или Южного Йемена.  Мы в то время там работали на контракте Нижний Хаджар, занимались ирригацией, и особых перемен не чувствовали, разве что местные динары поменялись на риалы и здесь надо было не ошибиться в курсе обмена. В стране по-прежнему присутствовали наши «военные советники» со всем необходимым армейским арсеналом и все было тихо и гладко. Это уже потом, когда они покинут эту страну, произойдут коренные перемены, будут сожжены советские самолеты, танки и образуется настоящее, выше названное государство, с той необходимой буржуазной начинкой.  Нижний Хаджар расположен в Южном Йемене в провинции Хадрамоут  с жутким переводом – смерть пришла. Это было напоминание о тех временах, когда в стране еще проходили страшные эпидемии, косившие целые районы. Только с приходом сюда англичан, а потом медиков и других  специалистов из  Советского Союза будут побеждены все страшные болезни, которые на жарком юге распространяются очень быстро.  Эпидемии были побеждены, но жаркий климат тропиков в конце девяностых годов прошлого века,  остался прежний.   Теперь, во второй наш приезд, мы работали уже на Верхнем Ходжаре той же провинции. Мы жили в маленьком горном поселочке  под названием Аль-Джоуль  и занимались, как и прежде строительством гидротехнических сооружений.   Трудности строительства заключались в том, что сюда не было проложено хотя бы мало - мальски сносной автодороги. Дорога была пробита в горах шириной не более четырех метров с карманами для разъезда машин и совершенно без покрытия. Резина на автомашинах летела буквально ежемесячно. Строительные материалы приходилось возить за 75 км по горам и столько же по автотрассе до ближайшего города-порта Эль-Мукалла.  Знойное солнце Аравии позволяло работать только до часу дня, потом оно прожигало нашу светлую одежду, как утюгом. К часу дня, а мы работали с шести часов утра и до часа, перед глазами плыли оранжевые круги, и постоянно хотелось пить. В неделе был один выходной – в пятницу, и этого дня все ждали с большим нетерпением. В четверг вечером, собиралась компания молодых ребят, которые спешили к своим молодым подругам медичкам, работающих в частных госпиталях города Эль-Мукалла.  Подруги жили на частных съемных квартирах, оплачиваемых их работодателями. Когда молодежь уезжала в нашей гостинице, в которой был и офис строительной организации, оставалось три - четыре пожилых человека, которых никто ни- где не ждал. Однообразие такой жизни в замкнутом пространстве стройка-гостиница действовало на психику. Все привезенные книги-детективы были уже прочитаны несколько раз, фильмы пересмотрены, музыка переслушана, телепередачи воспринимались, как картины из прошлого, и все мечтали об отпуске через полгода.  Все мечтали о прохладе родных краев, ласковых взглядов своих дорогих женщин. Жизнь для современной молодежи представлялась как короткое мгновение,  и они предавались веселью, и как можно больше веселья. Старшее поколение, воспитанное в духе советской морали даже и не думало о веселье и любовных похождениях, но краем уха прислушивалось к тому, что проделывали молодые.  Наш инженер-консультант  из Венгрии, человек в возрасте, напротив, был всегда в приподнятом настроении и даже весел. Иногда, в такие дни, когда не было молодых, мы думали, зачем мы все это затеяли, ради денег, но, сколько их не заработай, счастья не прибавится, ведь счастье приносит только любовь, а мы были здесь ради денег. Вот какие мысли лезли нам в голову на основе той морали, в которой мы были воспитаны.

     Однажды, после какого-то торжества, мы поинтересовались у нашего венгра, есть-ли  у него подружка в городе, иначе, что это он такой жизнерадостный.   Он нам поведал следующее: оказывается,  он давно пользуется услугами «ночных бабочек» и среди них есть очень образованные прелестные создания. Мы были поражены, как, в такой закрытой стране со строгими моральными законами и вдруг бабочки? Но он вырос в другой стране, более свободной и поэтому был раскрепощен от всего того, что делало нас другими. Его стали спрашивать, как, что, где?  - Да ничего здесь нет удивительного, я просто положился на мужской инстинкт и нашел то, что искал – ответил он, - Так, что cherchelafame.  В  дальнейшем мы узнали, что он обратил внимание на то, что на одной остановке маршрутных такси, здесь их называют табабками, всегда много женщин. Здесь надо сказать об одном нюансе. В Народно Демократической Республике женщины ходили в европейской одежде с открытыми лицами и на голову не надевали различных платков. От обилия расцветок платьев город казался цветущим, но совсем другим он стал в буржуазной республике. Теперь женская половина общества с четырнадцати лет ходила вся в черном,  с головы до пят, только глаза были открыты, и  все теперь были одинаковыми и похожими на черных галок. Поди, теперь узнай, кто есть кто? Однажды на суку (базаре) меня остановила одна такая галка и спросила – Ты что, в упор меня не узнаешь? Я долго присматривался к ней и только по голосу вспомнил медсестру, где мне лечили зуб. Это русская женщина вышла замуж за местного садыка и теперь была обязана носить эту ужасную маскировку.

    К этой остановке маршруток подъезжали не только маршрутки, но и многие другие легковые машины. К каждой машине подходила одна из женщин и что-то говорила водителю. Оказывается, здесь женщины выбирали себе мужчину, а не наоборот. Если водитель авто ей понравился, она ехала с ним на тайную квартиру, или просто на берег моря, где естественные пляжи протянулись на сотни километров.  Наш венгр привозил своих галок-шармут  в нашу гостиницу, в свою комнату, когда нас не было.  Опыт венгра имел успех, но, не у всех.