Друг Толян

У меня был друг Валек Куряков, он вообще не учился, а только посещал школу №91 и ничего, окончил ее. Вообще в их школе были школьные порядки, а у нас в №80 порядки были строгие, как в царской гимназии. Однажды мы с ним пришли домой уже затемно. Целый день мы провели у Толика рыжего, который жил на 54 железнодорожном разъезде. Семья Рыжего приехала в Среднюю Азию во время войны - они беженцы. Его мама рассказывала, как они приехали в Ташкент с тремя детьми и долго сидели на привокзальной площади, и никто их не приглашал на постой, пока не пришел пожилой узбек и предложил им поехать с ним на 54 разъезд. Он не обещал им жилье, но сказал, что махаля поможет. Первую зиму они зимовали в землянке, построенной на выделенном участке земли, но за лето успели посадить деревья, собрали неплохой урожай с огорода и даже обзавелись козой и курами. Отец Толика работал на железной дороге сцепщиком вагонов при формировании составов, работа тяжелая и опасная, только и гляди, чтобы под колеса не попасть. Когда мы с ними познакомились, а дело было на Тезиковке, где продавали все что хочешь, шел 1954 год и они уже жили в кибитке, которую построили с помощью хашара близлежащей махали. Что такое кибитка, вы наверное знаете, это глиняный дом с плоской крышей. Короче, все из глины, и стены и пол и крыша. Моя дорогая бабушка Мария Ивановна говорила – Глина матушка спасает нас!

Пожилой узбек, что пригласил их на вокзале поехать с ним на 54 разъезд, работал стрелочником и звали его Тош- ока, тош на узбекском языке камень, ока – брат. У меня теперь E-mailтоже камень, только на арабском hajar. Он посоветовал беженцам взять участок под строительство дома. Они долго отказывались и все не могли понять, как можно построить дом, не имея ничего, а Тош-ока успокаивал их и говорил, что вся махаля поможет. Наконец он их уговорил, и они взяли участок и долго сидели на своих скромных пожитках и не знали с чего начать. Вечером, пришли узбеки с ближайшей махали, и принесли с собой кто что мог: ведра, чайник, пиалы, курпачи, доски и многое другое. Тот же Тош-ока помог им построить просторную землянку, загон для козы, посадить тополь и тал по периметру участка, научил возделывать огород и поливать его из арыка. Когда приезжие спрашивали его - зачем столько деревьев, он объяснял им, что через два года это будет хороший строительный материал. И действительно, через два года, когда поднялись стены глиняного дома, деревья пригодились для перекрытия. Толстые балки положили на стены через 60 см друг от друга, ветки потоньше, нарубили на отдельные палочки и уложили их между балками, сверху уложили камыш, его в Средней Азии полно, и весь этот пирог замазали глиной, вот и получилась глиняная крыша. Окна домика были, конечно, не стандартные, маленькие, двери из досок, бывших в употреблении, снятых при ремонте вагонов. Вот так, люди, помогая друг другу в тяжелые годы войны, строились и выживали, теперь живут на одной лестничной площадке и годами не знают друг друга. Неужели, что бы быть человечнее, чтобы не стало брошенных детей, бомжей в подворотне, отрыжки этой всей демократии, нам нужна война? Потом пойдут «новые» строительные материалы: толь, пергамин, рубероид, шифер и дома станут европейского типа.

Мы приезжали к Рыжему следующим путем: от Туркменского рынка до текстиль комбината, или как называл его Валек, сикстилькомбината( на узбекском секс) – слава о похождениях женщин этого комбината гремела на весь город, мы ехали на трамвае. Потом шли пешком вдоль длинного забора, проходили проходную этого, скопища женщин и останавливались около железной дороги. Потом мы ждали, когда из ворот этого предприятия маневровый паровозик потащит вагоны с готовой продукцией на 54 разъезд. Если последний вагон был с площадкой, это было удачей, а дядьки сопровождающие груз, нас не гоняли, они нас уже знали. На 54 разъезде поезд останавливался и ждал, когда стрелочник Тош-ока переведет стрелку, а мы соскакивали с площадки и шли через многие железнодорожные пути к Толяну. У Толика было привольно: вокруг всего земельного участка рос тал и тополя, на самом участке росли фруктовые деревья, был большой огород, где рос перец, помидоры, баклажаны, подсолнух, кукуруза, рядом протекал большой полноводный арык, а за арыком хлопковые поля. Кроме огорода в хозяйстве бывших переселенцев была уже корова, теленок, поросята, куры, утки, индюки, приложение к этому хозяйству сторож Волчек и санитарно-эпидемиологическая служба в лице кота Васьки и как полагается на Востоке трех его жен Кысы, Дуськи и Муськи. Толик и его сестренки помогали своей матушке содержать все это хозяйство, а нас встречали радушно, потому что знали, что и мы чем-то поможем. День на природе проходил не заметно, только придя домой в одиннадцатом часу, я вспомнил, что завтра контрольная по математике, и Верушка, наша математичка, обязательно придумает какую-нибудь гадость в виде задачки, где из пункта А, в пункт Б пошли одновременно поезда, и что скорости у них были разные, и надо узнать, где они встретятся. Хотел я ей сказать, что встретятся они на стрелке у Тош-ока, но разве можно было ей что-то говорить. Так оно и вышло, с самого раннего утра пришла в класс Верушка, разделила доску пополам и написала две задачи про поезда, да еще по три примера. Примеры я решил, а вот задачка что-то не получалась. Стрелка Тош – ока мне не давала покоя, но при чем тут стрелка, думал я, ведь надо определить место встречи этих чертовых поездов. Да, надо попросить кого-нибудь из девчонок подсказать решение, но кого? Впереди меня сидела Галка Мамедова, но ее просить бесполезно, так как она математику не знала, а бредила кинематографом, вот Маличка точно знает, где эти чертова поезда встретятся, но она сидит далеко, во втором ряду, и потом в нашем классе списывание считалось большим преступлением с которым могут не принять в комсомол, вот уж были идейными. Правда можно спросить у Иры Темник, она в моем ряду, но сидит на последней парте, но она высокая, все видит и оттуда и без комплексов, но на последней.

Задачку я решил почти до конца, но где-то ошибся, видимо на стрелке 54 разъезда, и примеры решил, а в результате – удовлетворительно, ну и шут с ним, все равно на следующий год сбегу на авиазавод. А может через два.