Он учился в очной аспирантуре и был симпатичным, обходительным человеком. Одна у него была страсть, нет, не наука а…..женщины. Они шли к нему, а он шел к ним, как будто под гипнозом. Он, видимо, обладал каким то сексуальным притяжением. Его знали женщины почти во всех институтах города, куда он заглядывал, в поисках материалов для своей научной деятельности. Он собрал столько статей, очерков и различных публикаций, что все это прочитать и осмыслить было очень трудно. Он уклонялся от своей темы то вправо, то влево, как генеральная линия партии, в которую он уже успел вступить. Это вступление тоже должно было способствовать защите его диссертации. Куда только он ни ходил, и везде там работали женщины: брюнетки, шатенки, блондинки, худенькие, пухленькие, с длинными ресницами и длинными ногами, с большими и маленькими бедрами. Они плыли в его видении, как в калейдоскопе картинки и эти картинки сводили его с ума. Сдав весь минимум предметов, и написав ряд статей, он, в конце, концов, закончил свою работу и был допущен к защите диссертации. В этот день ВАК (высшая аттестационная комиссия) работала до обеда и принимала троих аспирантов. Один был уже в зале заседаний, другой готовил свои графики, а Карташов ждал своей очереди.
Неожиданно в коридоре появилась женщина в белом брючном костюме и с такими формами, что Карташов, забыв о своей защите, как загипнотизированный, пошел следом за ней. Комиссия ждала Карташова 30 минут, но устав ждать, разошлась. Все в аспирантуре спрашивали друг друга, что могло случиться? Может быть, заболел? Особенно переживал его руководитель, доктор технических наук, это был первый его аспирант, и вот тебе. Когда, на следующий день, Карташов появился в институте, его все, даже дворник, стали спрашивать: - Ты, где был? Но его взгляд был блуждающим и отсутствующим. Руководитель тоже не мог добиться от него вразумительного ответа. Этот случай родил в недрах аспирантуры эпиграмму, которая была написана на доске одной из кафедр: - «Науке нужен Карташов, как ж…е поперечный шов!»