[557x500]
Сколько слов сказано о нем, сколько статей написано, но сколько еще остается не сказанного? Кем он был? Эстрадный певец? Композитор? Шансонье? Актер? Сложно сказать одним словом, а многословие отрывисто и не дает полной картины. Он был Александром Вертинским и этим все сказано. Хотя, почему был? Разве может уйти в небытие человек, песни которого поют спустя почти сто лет, при этом они все так же актуальны?
В начале XXI века тоже Александр, но уже Васильев вопрошает со сцены «Что вы плачете здесь, одинокая, милая, деточка? Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?». А многие ли в зале знают о том, что песне без малого сто лет? В начале прошлого века, Россия пыталась устоять под ветрами перемен, а молодежь погружалась в декаданс, отголоски которого и сейчас актуальны.



Творчество Вертинского пронизано особым отношением к женщинам. С одной стороны это ирония: «Разве можно от женщины требовать многого? Вы так мило танцуете, в Вас есть шик… Разве можно от женщины требовать многого? Там, где глупость божественна, ум - ничто!»; а где-то самоирония: «Мне не нужно женщины, мне нужна лишь тема, что бы в сердце вспыхнувшем зазвучал напев!».

Много песен «Первого московского периода» посвящены Вере Холодной, среди них «Ваши пальцы пахнут ладаном…» Интересно, что песня была написана до кончины великой актрисы, и, если объединить в одно, время написания и манеру исполнения автора – смерть виделась им как избавление, спасение. Аллегория не была принята Верой Холодной, скорее ее возмутило данное посвящение… а спустя два года Королева экрана умерла, а на листе с песней «Ваши пальцы пахнут ладаном» появилось новое посвящение: «Королеве экрана – Вере Холодной». Говорят, что Вертинский напророчил ей смерть.
В эту комнату Вы часто заходили,
Где нас двое: я и пес Дуглас,
И кого-то из двоих любили
Только я не знал кого из нас…
Нет, Вера Холодная не была единственной женщиной в жизни мэтра и не ей одной посвящал он стихи и песни. Она была особенной, той, которая благословила и отправила на эстраду, той с которой начался путь к славе и признанию.
Александр Николаевич добровольцем отправился на фронт в Первую Мировую. Он был санитаром – перевязывал раны раненным бойцам.
А еще он с товарищами организовывал для них концерты. Там появился образ Пьеро, там началась его карьера певца, но это были лишь первые робкие шаги.



Неизгладимую печать в сердце оставляет романс «То, что я должен сказать», мне кажется он вот-вот перекочует в разряд «народное творчество». Как часто можно услышать от солдат, побывавших в горячих точках, или от тех, кто рядом с ними:
«Я не знаю зачем и кому это нужно
Кто послал их на смерть недрожащей рукой…
… И не кто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги – это только ступени
В бесконечные пропасти к недоступной весне…»



А потом была эмиграция, которую сам Вертинский толком объяснить не мог и сожалел о содеянном все годы своих странствий, раз от раза подавал прошения о возвращении на Родину.
И вернулся только спустя четверть века. Но, как не странно - его там помнили и любили, знали его песни, хоть и исполнять было разрешено далеко не все.
В 1945 году, уже будучи отцом двух дочерей, Вертинский писал:
Много русского солнца и света
Будет в жизни дочурок моих.
И, что самое главное, это
То, что Родина будет у них!



Все же не могу я назвать Вертинского певцом… его манера исполнения больше похожа на речитатив с распевами… Музыка отдельно, слова отдельно, но что-то их объединяет. Песни в его исполнении звучат как мини-спектакли, каждая из них совершенна и закончена. У каждой своя судьба и история. Они продолжают жить, а значит Вертинский продолжает дышать в каждой ноте, оставленной после себя.