"Кошка меня игнорировала. Лет десять.
Я отвечала взаимностью.
Изредка я ловила на себе ее равнодушный взгляд и
понимала, что в ее системе ценностей меня нет...
Не кормлю, горшок не убираю.
В ответ она не позволяла себя гладить и никогда
не мурлыкала. Нет, не кусалась.
Просто брезгливо отклонялась и убегала.
Летом она захандрила. Забивалась в шкафы и спала.
Шерсть висела клочьями. Глаза помутнели.
Повезли в ветеринарку. Рак.
"Можем попытаться ее спасти. Гарантии никакой.
Три операции и химия."
Озвучили примерный ценник. Я вздрогнула.
Посмотрела кошке в глаза... и решила,
что не буду ее спасать.
В моей системе ценностей она являлась
не настолько важным звеном.
Пришла домой.
Озвучила, сколько стоит ее спасение без гарантии.
Сказала, что я против...
Ночью меня разбудила младшая дочь.
"Ма, не надо мне одежду покупать,
Ма. И давай мой планшет графический продадим.
И на завтраки в школу мне не надо.
Ма. Не надо мне подарок и отмечать день рождения.
Но давай кошке сделаем операцию. Ма..."
В ее системе жизненных ценностей кошка была
где-то рядом со мной.
Не хочу даже думать, до меня или после.
"Ты понимаешь, она может не выдержать операцию?
Но заплатить все равно придется."
Дочь молчала и кивала. Слезы по щекам.
"Мы будем ее лечить," - сказал муж и отвез кошку в клинику.
На другой день я поехала ее забирать.
И так повторялось четыре раза. Он отвозит, я забираю.
Когда я забирала ее третий раз,
она буквально бросилась мне на грудь.
Вцепилась когтями в пальто. Я не смогла ее отодрать.
Привязала платком к себе, так и поехали.
Ехала аккуратно, с трясущейся кошкой на груди.
От которой осталась половина кошки и глаза
- полные любви и благодарности.
Она все выдержала. Несмотря на все прогнозы, оклемалась.
И внезапно полюбила меня.
Гладить позволила, а иногда я просыпалась от ее тепла
и тракторного мурчания рядом.
- Дурочка, я тебя лечить не хотела, - говорю ей,
- я не достойна твоей любви, точно.
- Но ты же меня там не оставила, - отвечает она,
смотря на меня своими глазищами."
--
Галя Антонец